Красный урожай
Шрифт:
— Смотри и увидишь.
— Что вы с ним делаете?
Скабрус не ответил. Секунду спустя, он открыл крышку цилиндра с красновато-желтой жидкостью и бросил туда орхидею.
Джура Острогот наблюдал за всем происходящим.
Он проскользнул внутрь башни, когда вифид вышел, не дав себе времени для какого-либо плана. Опыт научил его, что такие возможности не должны быть упущены. И поэтому он вошел внутрь.
С тех пор как исчез Никтер, слухи о Дарте Скабрусе и о том, что происходит в его лаборатории плодились и распространялись со скоростью света. Сегодня утром Джура слышал, как
Это было только вопросом времени, пока кто-то не вышел.
После тренировки на световых мечах Джура решил побыть наедине с собой и присел перед главным входом в башню под покрытыми коркой снега камнями наполовину обвалившихся руин. Холод его нисколько не беспокоил. Он дал себе время подумать, очистить голову. Джура уже решил, что не будет проводить свою жизнь в страхе, боясь быть уязвимым для Скопика. Если он больше не собирается зависеть от забрака, он должен изменить правила игры. Конечно, он не мог контратаковать сейчас: загнав его в угол, Скопик будет ожидать возмездия, но однажды, когда Джура выяснит, что происходит внутри башни, решил он, он устроит личную встречу с забраком. Он расскажет Скопику все, положится на него. Добьется его доверия. И когда Скопик потеряет бдительность, Джура, торжествуя… что?
Убьет его?
Возможно.
Или просто унизит тем же способом, каким Скопик унижал Джуру.
В любом случае, все могло быть совершенно по-другому.
Насколько по-другому, Джура никогда бы не предположил двадцать минут назад, когда он выскользнул из турболифта и начал пробираться сквозь открытую лабораторию к верхней части башни. Свечи и факелы освещали комнату мерцающим, прерывистым светом. Он был обеспокоен тем, что его могут услышать — лифт едва ли был тих — но еще до того, как открылись двери, он услышал чей-то крик и грохот металла. Звук отражался от окон и каменного потолка, заглушая все остальные шумы.
Джура крался в тени, прокладывая свой путь между нагромождений оборудования, пока не смог различить силуэт Владыки Скабруса и еще кого-то — девушки, стоявшей рядом с тем, что выглядело, как зверь в клетке, и было источником грохота и крика.
Джура снова остановился, присмотрелся повнимательнее.
Животным в клетке был Никтер.
Никтер бился в своей маленькой тюрьме, кричал, корчился и издавал звуки, которые лишь слегка напоминали слова. Кровь текла по его лицу, запекаясь на щеках и создавая впечатление, как-будто он сидел под мерщающей красной свечой. Он был наполовину голый, его обнаженный торс блестел от пота.
Но худшим были трубки.
Они выходили прямо со спины: длинные, словно трубопровод, они тянулись от позвоночника прямо к машине с большим прозрачным цилиндром на ее верху. Скабрус что-то делал с аппаратом, держа в руках какой-то предмет, который Джура не мог распознать, а затем поместил его в цилиндр. Жидкость в нем начала бурлить, изменила цвет, стала вдруг удивительно сияющей и потекла через трубки в позвоночник Никтера.
Крики прекратились.
Джура видел, как Никтер рухнул на пол клетки, замер в неподвижности и затих
Ему не нужно было подходить ближе, чтобы понять, что Вим Никтер был мертв.
Зо смотрела на мертвого ученика ситхов в клетке. Его глаза были все еще открытыми, стеклянными и безжизненными. Его рот отвис, кровь стекала в угол клетки. Мертвая бледность уже начала распространяться по его телу, придавая его коже бледный оттенок серого.
В ее голове орхидея все еще кричала.
Она не могла пошевелиться, не могла думать. Ничто в ее работе на Марфе не готовило ее к такому. За последние сорок восемь стандартных часов ее обычное существование стало кровавой пародией на реальность.
Ее глаза уставились на стеклянный цилиндр, куда Скабрус бросил цветок. Его там больше не было — жидкость, казалось, впитала его, растворила, но она до сих пор слышит его, где бы он ни был, что бы ни случилось с ним; он кричит, умоляя ее сделать что-то, чтобы помочь ему, чтобы остановить боль.
— Я горю, Зо, горю… ГОРЮ!
Скабрус рассматривал цилиндр.
В клетке мертвый парень поднялся и сел.
13. Зубы дракона
Джура никогда не видел, как вырывают дверь клетки.
Все произошло слишком быстро, единственное, что он заметил, были петли разлетевшиеся по лаборатории и врезавшиеся в отводы для вентиляции, которые торчали из потолка. Металл ударился о металл с громким звоном, который почему-то напомнил ему лязгающий звук мечей на вершине храма. Этот звук говорил о том, что действительность изменилась, и все, что произойдет дальше, не будет иметь пути назад.
Из своего укрытия, притаившись и слившись с тенью, Джура наблюдал. Он видел, как Скабрус и девушка уставились на клетку. Ни один из них не шелохнулся.
То, что медленно выходило из клетки, не было Вимом Никтером.
Оно было заключено в кожу Никтера и имело какие-то черты его лица, но глаза представляли собой круглые темные стекла, за которым метались зрачки в свете факелов, словно крошечные черные насекомые, пойманные в грязную бутылку. Оно наклонило голову вправо и обнажило желтые зубы, кототрые не походили ни на что, что прежде видел Джура. Продолжая наблюдать, он почувствовал, как тает внутри, неописуемый ужас охватывает его, лишая сил, уменьшая его до пульсирующего комка нервов. Внутренний голос кричал внутри — этого не может быть! — и он не мог пошевелиться.
Владыка Ситх оглядел свое творение. Жуткая восхищенная улыбка проползла по его лицу.
— Никтер, — приказал он. — Подойди ко мне.
Существо сделало один шаг вперед, а Скабрус вытянул руку, подзывая его, как животное.
— Да. Вот так.
Почти сразу Никтер бросился вперед с совершенно дикой настойчмвостью: трубки оторвались от его спины, раскачиваясь свободно и оставив ряд свежих открытых ран на позвоночнике. Красно-желтая жидкость побежала из упавших трубок, разбрызгивая содержимое в воздухе. Из своего укрытия Джура увидел, как Владыка ситхов упал назад, прикрыв руками лицо, в то время, как существо, бывшее некогда Вимом Никтером, навалилось на него сверху и без колебаний вонзило свои зубы в лицо Скабруса.