Кредо жизни
Шрифт:
Как-то на бюро Обкома КПСС сняли с должности Председателя Горисполкома Малгобека Маскурова Шахангирея. И тут же Дорохов потребовал отобрать у него табельное оружие. Шахангирей предложил Дорохову самому сделать это: «Если ты мужчина, иди сюда и возьми его!..» Я, как многие сородичи, был с ним солидарен, он и такие, как он, къонахи-джигиты – образцы для подражания. Возможно, и по этой причине тоже Дорохов попытался расправиться и со мной, почил бесславно – из спецклиники прямиком в могилу угодил, семья не забрала его труп…
На одной лестничной площадке с ним жил директор треста «Скотопром» Тонгиев Ваха (Зураб). И вот они сговорились выжить меня из совхоза «Шалинский», где я был директором и назначить своего «покупателя».
Таков конец зла. Иного не дано. Апряткин – секретарь Чечено-Ингушского ОК партии – заявил на Политбюро ЦК КПСС, что в ЧИАССР он ходит с заряженным пистолетом. Тогда Дин-Мухаммед Кунаев (1-й секретарь ЦК Компартии Каз. ССР) сказал Л. И. Брежневу: «Мы с вами знаем чеченцев – они хорошие, трудолюбивые и доброжелательные люди… Считаю, что он просто устал». Апряткина сняли, и он в приемной ЦК КПСС упал с инфарктом, попал в морг, а оттуда – в могилу, так говорили. Интересная штука – эта жизнь: мои враги давно сгнили и забыты, а я наслаждаюсь победой жизни, здравствую и в сердце России – Москве – пишу эти строки…
Бунт в Аргуне
В 1957 г. все чеченцы-возвращенцы жили под открытым небом. В основном под шатрами из бодылок кукурузы. К своему дому не подойдешь и на пушечный выстрел – жиган согреет. Нельзя и подумать даже. В Шалинском районе (тогда Междуреченском) начальником РОВД был Варварычев. Типичный казачий есаул: кубанка, шашка и маузер на боку, а в руках плетка (кнут сатаны). Этот разбойник налетал на базары, отбирал ценности (ковры), избивал кнутом чеченцев, независимо от возраста и пола, и все добро присваивал себе. Кутили они беспробудно с тогдашним прокурором Брызгаловым, по прозвищу Хромой, пьянчуги – нажми на посиневший нос, и сивуха потечет. Ведь тогда не было элиты власти, а был лишь сброд. Возглавлял весь этот бедлам секретарь Междуреченского РК партии Ревякин. Чтобы охарактеризовать его, достаточно привести цитату из газеты «Грозненский рабочий» (орган Обкома партии). Статья так и называлась «Междуреченский вельможа». Автор приводит слова Ревякина на бюро Райкома партии: «…Если я насеру на этот стол, вы все с пристрастием холуйским вылижете языками – отполируете его до ослепительного блеска!»
Через 13 лет наши с Ревякиным пути перекрестились в Госзаготинспекции республики. Я же говорил, что кадровый принцип был таков: чем ты глупее – тем умнее твое положение, и наоборот. Думаю, достаточно примеров, чтобы проиллюстрировать власть, которая была тогда в Чечено-Ингушетии. Точнее, безвластие. Я не преувеличиваю: на самом деле не было никакой власти. Были всякой твари по паре – сброд воров, мошенников и пьяниц, горстка безоружных чеченцев была готова ко всему.
Председатель РИК Чагаев, как мог, пытался предотвратить социальный взрыв, но с ним считались только чеченцы, а отнюдь не эти, облеченные властью, варвары. Вот тут-то и явился спаситель, легендарный Герой Великой Отечественной, кавалер высшей награды США
Во время очередной пирушки в чайной села Шали Висаитов застал изрядно подвыпивших Варварычева и Брызгалова. Задал им такую взбучку, что о ней долго еще ходили легенды. А позже вышвырнул обоих с их должностей. Но их вожак – Глотов – не сдавался. От тихого мятежа, игнорирований решений XX съезда, он с помощью Яковлева, перешел в открытое противостояние чеченцам. Отмороженные «черносотенцы», отморозки из ФЗО и ПТУ, вооруженные железными прутьями, арматурой, тесаками, кастетами, якорными шилами, финками – словом, всем, чем можно убить или ранить человека, стройными колоннами двинулись в Аргун. Там к ним примкнули казаки.
В центре Аргуна – первое отделение совхоза, к которому, на площадь, Глотов подогнал грузовик, раскрыл борта, поставил стол и громкоговоритель. Ораторы сменяли один другого. Но все заканчивали одним и тем же лозунгом: «Прекратить возвращение чеченцев, а приехавших выслать к белым медведям!» Нас, чеченцев, на площади было мало. Единицы. Да и что мы, безоружные, как Гаврош на баррикаде, могли бы поделать? В пик накала страстей на автомобиле «Победа» прибыли из Шали В. Донской – первый РК партии и Висаитов М. А. – председатель РИК. Сходу, вышвырнув из кузова эту свору, Висаитов встал у микрофона (см. фото, вся грудь в наградах СССР, США и других стран…):
– Наша конная дивизия – это чеченцы и русские! Мы вместе от Терека до Эльбы громили врага и разгромили. А вы взяли нацистские лозунги и восстали против решений XX съезда КПСС и советской власти! – громко начал он. – Вас ввели в заблуждение наши общие враги. Чеченцы не прятались от врага, а шли против него, как лавина с гор, обрушились на гитлеровцев и освободили Родину для вас, для вашего благополучия.
Еще минуту назад бесновавшаяся толпа затихла и слушала Висаитова. Он продолжал:
– Вы поверили в байки о том, что чеченцы подарили коня Гитлеру. Запомните раз и навсегда: никому и никогда чеченцы не дарили не только коня, даже ишака! А мне вот М. А. Шолохов подарил умного рысака (см. фото), и я на нем дошел от Терека аж до Эльбы! А президент США наградил высшей (выше у них нет) наградой. Мы с их генералом обменялись: он мне свой джип – я ему коня. Чеченцы всегда во времена лихолетья, как никто другой, защищали Россию. Нашу общую Родину. Потрудитесь вникнуть в историю правдивую, а не мифологическую…
Речь Висаитова подействовала на людей. Постепенно их ряды начали редеть. Когда же он заявил, что имеет карт-бланш очистить площадь силой, однако дает шанс собравшимся разойтись подобру-поздорову, иначе, мол, не ручается за благополучное их возвращение домой в город, на площади остались лишь единицы зевак…
И подобных случаев было немало. Я уже говорил, что нашему возвращению на Родину из ссылки весьма сильно препятствовали местные националисты, шовинисты во главе с 1-м секретарем ОК партии Яковлевым. Как-то на заседании партактива республики он, исчерпав словесные доводы, пытаясь в очередной раз обосновывать нежелательность возвращения чеченцев и ингушей из Казахстана, налил воду в стакан и спросил: «Кто дольет?», – указав на полный стакан. Имелось в виду, что республика и так перенасыщена. Тут вскочил Мальсагов Зияуддин и, выплеснув воду на пол, поставил стакан перед ним: «Наливайте!». Яковлев был возмущен и зол. Один из партвассалов – «вайнах»-ингуш (их зять) – высказался в том духе, что ХХ съезд поторопился с восстановлением ЧИАССР, «ещё не созрели условия для этого!» И только лишь двое: ингуш – Гойгов Рустем – заведующий отделом ОК партии и чеченец – Индербиев Магомед – министр здравоохранения резко возразили и потеряли работу. Вот так «вай – нах». Он боролся с исламом и святыми (см. фото – статья Зиярат шейха).