Крепость
Шрифт:
Что может означать эта пауза? Отсрочка? Облизывается ли кошка только лишь для того, чтобы прыгнуть на мышь? Дьявол их знает, что замышляют наши господа противники…
Так как уже несколько минут снаружи тихо — совершенно тихо, решаюсь на движение: Поворачиваю голову налево и направо, словно желая проверить, работают ли еще мои шейные позвонки. При этом делаю несколько глубоких вдохов-выдохов.
Моему примеру следуют другие: Второй помощник тоже начинает шевелиться, а первый помощник странно переступает. Мне не видно его ног, так как он стоит слишком близко от меня, но вижу, как он переводит вес тела, покачивая плечами.
Командир все так же стоит неподвижно словно статуя.
Как пчелы жужжат наши электромоторы.… И тишина…
Может быть, наших дорогих противников настолько раздражает определение нашего местоположения с помощью шумопеленгатора, что они отказались от него? Вода — это не просто вода: ее плотность и температура тоже играют свою роль. Следует ли отнести на наше спасение то, что здесь, вблизи побережья, условия определения местоположения подлодки особенно плохие? Кроме утесов, в воде имеются и водоросли и тина. И наверно немного можно узнать с помощью Asdic.
Но находимся ли мы все еще в контакте с врагом? Может быть, мы уже слишком далеко удалились от побережья? Я бы многое дал, чтобы узнать, где же мы стоим, собственно говоря.
Снова слышен шум — но как бы для предупреждения: На этот раз взрыв прозвучал гораздо глуше, чем все прежние.
Командир втягивает воздух ноздрями. Должно ли это стать сигналом того, что мы можем вздохнуть? — Вздохнуть? Это слово звучит напоминанием о чистом воздухе. Воздух на лодке довольно спертый.
Наверное, и сжатого воздуха тоже стало мало. Так как промежутки времени, которые отмерили нам Томми для откачки, были слишком коротки, чтобы позволять насосам работать достаточно долго. Только короткими промежутками, но часто. Более часто инжмех, конечно, не мог себе этого позволить: Слишком ценный на глубине сжатый воздух.
«Взять измором» — такой terminus technicus для процесса, который противник хочет, по всей видимости, применить к нам: Лодку держат так долго под водой, пока либо ток в аккумуляторах, либо сжатый воздух и кислород не закончатся. Или все вместе и сразу. «Измор», это, конечно, лишь чертово понятие для всего процесса: Здесь от голода никто не страдает. Хотел бы я увидеть того, кто теперь потребовал бы себе жрачку.
Опять идем ходом «подкрадывания». Самый малый ход. И никакого шума.
Черт изобрел эту передачу звука в воде. Однако, будучи ребенком, я иначе смотрел на это. Мы из этого делали наши шалости. Что это был за сильный шум, когда мы, в ванне, держали голову погруженной в воду, а снаружи по ванне кто-нибудь стучал. Даже капли из водопроводного крана звучали тогда как удары молотка. А когда вливали порцию новой воды? Это было так, будто Ниагарский водопад падал в ванну.
Я даже как-то подсчитал: Под водой звук стука в 5 раз более силен чем в воздухе.
Все еще ничего?
Мое чувство времени улетучивается. Не имею никакого представления о том, как долго уже продолжается это молчание.
Еще пауза?
Мой скелет никогда ранее не был мне так заметен как теперь: Это проявляется в том, что кости как будто соревнуются с мышцами в развитии боли.
Отчаяние охватывает меня при мысли, что если бы все, что израсходовано Создателем неба и земли на строительство моего тела, ушло здесь и сейчас в небытие: Эти трапециевидные мышцы моей спины, двуглавые мышцы и мускулы…
Я изучал пластическую анатомию. Не то, что я могу назвать все кости и все мышцы, но в грубых чертах я совершенно хорошо умею отображать их на картине, и если подниму сейчас правую руку ко лбу, то представляю, что в ней происходит.
Что же касается костей, то на этой подлодке сейчас собраны: 100 позвоночников с 2400 позвонками, 100 крестцами и 100 копчиками. Сотня черепов, каждый из 33 костей — дает в сумме 3300 костей черепа. 200 ключиц, 200 лопаток, 1000 пястных костей, 2800 костей пальцев. В целом около 20000 костей — целая гора, если представить себе их лежащих в одной куче.
На костях висят мышцы: активный и пассивный аппарат движения. Мышц даже еще больше: в целом добрых 60000 коротких, длинных и широких мышц. И каждая отдельная из них может болеть: 60000 различных болей!
Мышцы плохо переносят соленую воду. Сначала при замачивании, пожалуй, возникнет вид солонины, которая вскоре испортиться, потому что слишком долгое вымачивание приведет к распаду тканей. Сначала вздуются животы, если прочный корпус подлодки упадет так на дно, что не возникнет пробоин. Иначе напор воды будет сильнее, чем давление газов в кишках. А затем разрыв тел…
У меня появилось такое ощущение, что с моими ушами не все в порядке. Может у меня нарушение слуха? Или просто, в самом деле, все еще ничего не слышно? Ничего кроме зуммера электродвигателей? Может ли быть так, что господа смотались со службы? Просто, как говорила бабушка Хедвига, «ни с того ни с сего»?
Акустик сидит, свесив голову, как будто полностью уйдя в себя. Но внезапно поднимает голову, лицо стягивается, как будто у него что-то заболело, и он закрывает глаза. Еле-еле — будто с крайней осторожностью — он поворачивает теперь ручку настройки своего прибора. Наконец, задерживает ее, открывает глаза и докладывает:
— По пеленгу 60 градусов слабый шум винтов.
При этом его голос звучит слегка возбуждено.
Командир пробивается через проход ко мне. Быстро уступаю место: Он хочет пройти к акустику. А тот уже взял наушники и подает их командиру, который берет и прикладывает один динамик наушника к уху. Акустик слушает другим динамиком. Внезапно командир вздрагивает и втягивает губы. Затем слышу его шепот:
— Какой теперь пеленг?
Акустик сразу отвечает:
— По пеленгу 70 — цель ушла в корму.
Господи! Неужели снова начнется?
Командир поднимается и движется обратно. Обеими руками держится за стенки прохода, чтобы не спотыкаться. Я снова освобождаю место, чтобы он смог пройти в центральный пост.
— На румбе? — спрашивает он теперь более твердым голосом.
— На румбе 230 градусов!
— Держать 220 градусов, — приказывает командир. И вскоре после этого: — Одерживать! На румбе?
— На румбе 170 градусов…
— Держать 160 градусов!
Одновременно командир снова занимает место у шахты перископа.