Крестовый поход
Шрифт:
— Он мой друг и гневаться не станет. А если это важно, то, может, даже поблагодарит.
— Как знаешь. — Пол пожал плечами и направился к караульному дому.
Саймон вышел за калитку, кивнув на ходу напарнику Пола, Ричарду. На другой стороне улицы стоял человек, закутанный в желтовато-коричневый бурнус. Его лицо скрывал надвинутый на голову капюшон. Человек внимательно разглядывал Саймона, но позы не менял. Конюх двинулся к нему, пропустив двух мужчин, толкающих ручную тележку, полную бархатистых персиков.
— Добрый день. Это ты спрашивал коммандора Кемпбелла?
— Да, — ответил незнакомец, по-прежнему не шевелясь.
Выговор выдавал в нем араба.
— Говори свое дело, я ему передам.
— Мне… говорить с ним… очень спешный, — произнес араб на ломаном латинском. — Где он?
— Наверное, ушел в город, — ответил Саймон медленно, чтобы араб понял. — Скажи свое дело, и я передам, когда он вернется.
Араб хмуро выслушал Саймона.
— Где он в город?
— Я… — Саймон замолк. Его испугал твердый взгляд араба. «Может быть, Пол прав, это не мое дело». — Он шагнул назад. — Тогда жди, когда коммандор Кемпбелл вернется.
Араб молниеносно схватил руку Саймона и прошипел:
— Где?
Саймон попытался вырваться, но араб, невысокий, худощавый, оказался невероятно сильным и держал его крепко.
— Эй! Отпусти!
Араб негромко свистнул. Из ближайшего переулка тут же появились двое, одетые в такие же запыленные бурнусы.
Саймон их не видел. Его взгляд был прикован к кинжалу, который араб приставил к его животу.
— Веди нас к Кемпбеллу или умрешь.
Трое арабов увлекли дрожащего от страха Саймона в переулок. Там их ждал четвертый, с конями.
31
Темпл, Акра 14 июня 1277 года от Р.Х.
— Я не уверен, что у меня получится, — сказал Уилл, ставя пустой кубок на стол.
— А ты попытайся, — хмуро буркнул Эврар.
— Хорошо, попытаюсь. Но осторожно. Не забывайте, я был там главным, с меня и спрос. Великий магистр вряд ли доволен. Стоит ли возбуждать подозрения? Когда я прежде пробовал что-то выведать, он отмахивался, явно не желая говорить. И будет выглядеть странно, если я снова заведу об этом разговор теперь, когда все закончилось.
— Все равно заведи, — настаивал Эврар.
— Я согласен. — Уилл подошел к окну, раздвинул шторы, щурясь от света. — Но нам не следует возлагать на это большие надежды. — Во дворе Саймон шел по двору, вел за поводья коня. Уилл тяжело вздохнул, повернулся к Эврару. — Мне нужно идти. Соберите братство, а я попробую разговорить великого магистра, чтобы…
Дверь с шумом распахнулась. В покои вошел рыцарь. Посмотрел на Уилла и оглянулся:
— Он здесь!
На пороге появились еще двое рыцарей с обнаженными мечами.
— Что это значит? — гневно спросил капеллан.
— Коммандор Кемпбелл, — произнес первый рыцарь, — следуй за нами.
— Куда?
— В тюрьму. Ты арестован.
Эврар поднялся.
— В чем вы его обвиняете?
— Это приказ великого магистра де Боже, — ответил рыцарь, направляясь к Уиллу. — Клади меч на стол.
Уилл посмотрел на Эврара, на суровые лица рыцарей, затем медленно снял с пояса фальчион. Положил на стол и в окружении рыцарей направился к выходу, бросив на ходу Эврару:
— Не тревожьтесь.
Прошло четыре часа. Уилл сидел в каземате подвала Башни казначейства, устало прислонившись к стене. Все было до жути знакомо. Он вспоминал визиты к Гарину пять лет назад. Какой ужасной казалась ему тогда судьба бывшего друга, каким темным каземат, каким тяжелым воздух. Рыцари не объяснили причину ареста, но он догадывался. Великий магистр каким-то невероятным образом узнал. «Если так, то моей участи не позавидуешь», — подумал он, прикидывая варианты. Все равно получалось, что ему отсюда больше никогда не выйти. В самом лучшем случае придется до конца своих дней слушать доносящийся снаружи глухой, мерный шум прибоя.
В коридоре раздались шаги, Уилл поднял голову. Встал, размял затекшие ноги. Звякнули ключи, заскрипел засов. Дверь каземата отворилась. В глаза ударил свет факелов. Неловко пригнувшись, в низкий проход протиснулся Гийом де Боже. Страж вставил в скобу на стене потрескивающий факел и ушел. Каземат был небольшой, Уилл и великий магистр заполняли почти все пространство. Когда глаза Уилла привыкли к свету, он с удивлением отметил, что Гийом де Боже изменился. Это был не тот человек, с которым Уилл разговаривал несколько часов назад. Посеревшее лицо, усталые глаза, тяжело опирается на трость, морщась при этом. Уилл встревожился, не поразила ли Гийома какая-то неведомая болезнь.
— Мессир… — Он замолк, встретив убийственный взгляд.
— Знаешь ли ты, почему здесь оказался? — хрипло проговорил Гийом.
— Нет, мессир.
— Ответь, встречался ли ты с эмиром Калавуном, чтобы предупредить его о нашем плане? — Восковые щеки великого магистра чуть порозовели. — Это было?
— Да, — отозвался Уилл со вздохом.
Гийом остолбенел. Он, видимо, не ожидал такого ответа. Во всяком случае, так скоро.
— Объясни.
Уилл уставился в пол, чувствуя, как стена сзади едва заметно подрагивает под ударами волн.
«Пришла пора признаваться. Ну и прекрасно. Я устал от лжи и недомолвок. Конечно, меня ждет смерть, но такова, значит, Божья воля».
Он коснулся кончиками пальцев стены, будто пытаясь впитать в себя частицу ее монолитности, и поднял глаза.
— Я это сделал, потому что похищение камня привело бы всех нас к гибели. — Уилл вскинул руки. — Всех. И Темпл, и Акру. Я в этом уверен. Не могу представить, как можно надеяться выдержать ярость мусульман, если бы такое случилось. Это был бы конец.