Кристальный пик
Шрифт:
— Фу, — Матти резко отстранилась, надув мокрые щеки в наигранном приступе тошноты, и я невольно засмеялась, чувствуя, как от этого смеха разжимаются тиски сожаления на сердце. — Давай-ка все же помоем тебя для начала, а потом будем обниматься и плакать, хорошо? Вставайте, госпожа, вам нужно срочно перестать вонять и рассказать мне обо всех ваших приключения!.
Быстро подтерев сопливый нос рукавом платья, Маттиола схватила под мышку полотенца, рывком поставила меня на замлевшие ноги и велела дожидаться ее в купальнях. Когда я, кивнув, послушно вошла туда, под потолком уже вился душистый травяной пар, а чугунная печь клокотала и трещала, гоня по воздуху влажное тепло. Избавиться от грязно-голубой гандуры, пропитавшейся потом и песком,
Вместо разговоров о несчастьях мы стали разговаривать о победах, случайностях и нелепостях. Так я поведала Матти о Сильтане с Мелихор, нагнавших нас у болот под Гриндилоу; о Дайре и скверном нраве Мераксель, напавшей на Сола вредности ради, и о колодце, который привел нас на обратную сторону мира, как на обратную сторону подброшенной монеты. Однако сколько же, сколько я рассказывала, я и замалчивала тоже: умолчала я Селене, являющимся мне во снах, и об участи Совиного Принца с Медвежьим Стражем, воспоминания о которых все еще отзывалась тупой болью в груди. Матти незачем было знать, что боги, которым она так усердно молится в неметоне, мертвы. Ведь если даже они не смогли выстоять перед ликом Красной напасти, то что ждет нас, простых людей? Ни Маттиола, ни остальные ни в коем случае не должны были потерять надежду.
— Да ладно?! — воскликнула Маттиола, стоило мне добраться до той части, где мы с Солярисом уединились в купальнях Принца. От услышанного она шлепнула мочалкой по воде так сильно, что нас обеих обдало брызгами. — Прямо туда? Языком?!
— Тише ты, Матти! Не так громко!
— Ну а что там на счет длины хвоста и мужской... г-хм... гордости? Правду говорят, что и то, и другое одинаково велико?
— Не знаю. Я не разглядывала.
— Что значит не разглядывала?! А куда ты вообще смотрела в такой момент, скажи на милость?!
— Матти!
Она захихикала, разрумяненная от пара и моих историй, и в какой-то момент я вдруг поймала себя на мысли, что почти не замечаю шрамов, испещряющих ее лицо. Будто они всегда там были. Или будто их не было вовсе. Маттиола смеялась звонко, как прежде, так же задорно шутила и все так же пеклась обо мне. И к тому моменту, как я выбралась из ванны, и она завернула меня в мягкое полотенце, все окончательно встало на свои места.
— Что ты сказала? В любой момент могут прибыть драконы?!
Я резко вскинула голову, осознав, что за девичьей болтовней совсем забыла предупредить Матти о грядущем и ненароком сообщила об этом тогда же, когда просила ее послать к портнихе за новым платьем. Маттиола тут же свернула полотенце, перестав вытирать меня, и застыла в негодовании. Ведь если вместе с Солярисом прибудет Борей и все Старшие драконы Сердца, то с ними наверняка будет и Вельгар...
— Ты ведь знаешь, что я прибыла в Столицу без Сола?
— Нет, откуда мне это знать? Где Солярис, если не здесь?
— Он отправился в Сердце. Хочет уговорить драконов выступить за нас в войне и должен привести их сюда для переговоров. Поэтому я и поручила Гвидиону подготовить замок к торжеству...
— Ты поручила подготовку пира Гвидиону?! А ничего, что твой сенешаль я?
— Извини! Я думала, тебе сейчас не до этого. Ты же... Мы... Это...
— Да уж, драгоценная госпожа. Если ты так же перед драконами блеять будешь, то не видать нам союза, как своих ушей, — вздохнула Маттиола, вперив в бока руки, прежде чем молча удалиться за ширму, где нас ждал распахнутый шкаф с дюжиной нарядных платьев, ни одно из которых, однако, не подходило. Сгребя в руки разноцветные ткани, убранные в один из ящиков, Матти молча двинулась к портнихе, оставив меня гадать, что именно так расстроило ее: то, что ей предстоит встреча с Вельгаром, или то, что за пиршество несет ответ кто-то другой.
Солярис обещал, что прибудет в Столицу с драконами ненамного позже, чем прибуду я, однако его возвращение затянулось. Минул один день, второй, третий... А горизонт, куда я вглядывалась на каждом рассвете и на каждом закате, все так же оставался чистым. Наша разлука еще никогда в жизни не длилась так долго. Да и случались ли разлуки вообще? Самое большое расстояние, которое когда-либо разделяло нас, не превышало и одного города. Лишь спустя восемнадцать зим Солярис впервые покинул меня по-настоящему, улетев далеко за тысячу лиг — и это оказалось ужасно. Все свободное время, что выдавалось между заседаниями и приемами высокородных господ Столицы жалобами на Увядание, — оно расползлось по всему Кругу, где ступала нога Селена, — я бесцельно скиталась по замку, потерянная, словно лишилась чего-то важного и никак не могла этого отыскать. Считала взглядом трещины в каменном полу, перечитывала петроглифы о сошествии Дейрдре из сида на стенах, перелистывала страницы «Память о пыли», сидя средь хлама и пыли в заброшенной башне, лишенной очагов и алтарей. Без Сола все в ней выглядело одиноким и запустевшим, в том числе я сама.
Потому, когда спустя еще четыре дня Совет наконец-то получил известие от дозорных с юга, что в небе над Медб видели «облака причудливых размеров и форм, перемещающихся со скоростью ветра и направляющихся к Столице», я не сдержалась от детского возгласа. Тех облаков насчитывалось по меньшей мере несколько десятков, и потому никто из людей не поверил, что то могут быть настоящие драконы. Однако я верила. Верила и продолжала удивляться: неужели у Соляриса действительно получилось призвать сородичей? Неужели у нас есть шанс?
Ко дню, когда они, по подсчетам Ллеу, должны были явиться, я как следует отоспалась за все недели странствий - Селен больше не присваивал себе мои сны, не вторгался их и не обращал в кошмары. Затем я расписала на пергаменте все свои решения, приколов к нему несколько золотых фибул в качестве печати, и надела в назначенный час платье, только-только пошитое портнихой. Вкус Маттиолы был неизменно хорош: она выбрала для меня дымчато-серый дамаст в сочетании сизой тафтой и велела обшить плечи с грудиной серебряными пластинами, похожими на гарды воинских мечей. Полупрозрачные рукава и струящийся по земле подол добавляли наряду женственную легкость, но он все равно напоминал строгий воинский доспех, только с осколками шпинели вместо застежек под узким горлом. Стоило Маттиоле в довесок заплести мне косы, — включая ту часть волос, что была красной, как кровь, и которую я более не собиралась прятать, — как я наконец-то почувствовала себя королевой Дейрдре и хозяйкой Круга, которой все еще являлась. Даже вид костяной руки вдруг преисполнил меня гордости и стал казаться ничем иным, как знаком отличия, одним из первых моих увечьев, полученных в бою. Я украсила пальцы обилием колец, готовая к тому, чтобы на нее, — на меня, — смотрели.
— Мы готовы встречать драконов, госпожа!
Гектор стоял на входе в Медовый зал, где, отпросившись в кузнице, помогал Матти и Гвидиону укреплять скамьи, рискующие проломиться под весом существ, далеких от телосложения человека. Он также помог прибить цветочные гирлянды из черемухи и рябины к потолочным плинтусам: мне подумалось, что они произведут куда большее впечатление на тех, кто и так привык видеть золото и роскошь каждый день, но зато отвык от богатой зелени континента и северных растений. Я также повелела снять все гобелены, где хотя бы отдаленно угадывался мотив ратных походов и завоеваний Оникса, оставив лишь нейтральные орнаменты и те, где воспевалась добродетель Дейрдре, кормящей с рук диких животных.