Кровь баронов

де Бре Альфред

— Я не могу сказать, — прошептал он.

— Я догадываюсь, — сказал сенешаль, подозревая, что рыцарь не доверяет ему и, желая вывести его из себя, чтобы узнать причину. — Осаждающих в пятьдесят раз больше, чем защитников замка… Господин Гейерсберг знает это отлично…

— Так что же? — спросила графиня.

— Он надеется, что при первом нападении, завтра, может быть, замок будет взят и мятежникам не нужно будет выкупать его свободу, отдавая нам Гельфенштейна.

— О! Я слишком хорошо знаю благородное сердце Флориана, чтобы считать его способным на такой расчет, — вскричала графиня.

— Благодарю, Маргарита, благодарю, — прошептал Флориан, — если бы вы могли навсегда сохранить это доверие ко мне.

— Увы, графиня, — лукаво сказал Мансбург, — вы, как все женщины, судите по своему сердцу. Вы не постигаете, как действует дух партии и фанатизм. Рыцарь уже пожертвовал для своих безумных мечтаний своим титулом, друзьями, семейством, честью, наконец, — всем, даже привязанностью к матери, даже любовью к вам.

— Флориан! — вскричала графиня. — Неужели это правда, неужели слепое увлечение — единственная причина вашего отказа?

— Если это не так, — прибавил граф, — если я ошибся, рыцарю стоит сказать слово, чтобы опровергнуть мое мнение, пускай он объяснит настоящую причину своего отказа.

Жестокая борьба происходила в сердце Флориана. Понимая хорошо тактику сенешаля, он не мог решиться взять не себя гнусную роль, которую его молчание и отказ заставляли его играть в глазах Маргариты.

— Флориан, умоляю вас, отвечайте нам, — сказала графиня, схватив его за руку.

При звуке этого милого ему голоса, умолявшего его, рыцарь едва не изменил себе.

— Граф Мансбург, вы…

Он вдруг остановился, заметив, какая торжествующая радость блеснула в глазах сенешаля, который думал, что сейчас обнаружится истина.

— Что? — спросил он.

— Граф Мансбург, вы человек проницательный, — сказал Флориан, овладев собой. — Вы угадали истину.

Для любящей женщины не существует ничего, кроме того, кого она любит. Когда близкая опасность угрожает любимому существу, она не в состоянии допустить, что на свете могут существовать причины, которые по своей важности равняются жизни ее мужа.

Как не велика была любовь Маргариты к Флориану, но она не могла скрыть печали и негодования, причиненных ей ответом рыцаря.

Видя, как терзает Флориана печаль графини, Мансбург поднялся и спросил, согласен ли он, наконец, написать письмо или сказать настоящую причину отказа.

— Не говорил ли я вам, графиня? — добавил Мансбург. — Понимаете ли вы, наконец, печальное влияние фанатизма?.. Рыцарь, кажется, любил вас. Он знает, что отказ его разбивает ваше сердце и подвергает вашего супруга мучительной смерти… потому что граф Гельфенштейн умрет в ужасных пытках.

— Граф, — вскричал Флориан, — клянусь Богом, я буду беспощаден, если нам придется встретиться когда-нибудь с мечами в руках.

— Я не боюсь ваших угроз, рыцарь, — отвечал Георг презрительно. — Если вы в самом деле желаете драться, в чем я сомневаюсь, то почему же на соглашаетесь на обмен? Через час вы были бы у ваших и могли бы принять участие в битве, которая должна начаться; но я думаю, что в глубине души вы предпочитаете остаться здесь и хвастаться перед дамами, чем драться с мужественными и храбрыми рыцарями.

— Вы тоже так думаете, Маргарита? — спросил Флориан с горечью.

— О нет, Флориан, — вскричала молодая женщина, — я знаю вашу храбрость, и…

— Время идет, графиня, — прервал сенешаль. — Посланнику крестьян некогда дожидаться более… Вы свидетельница, что я сделал все, что мог…

Его прервало появление слуги графини, который вошел запыхавшись.

— Что такое? — спросила она с беспокойством.

— Господин барон Вайблинген прислал меня предупредить ваше сиятельство и господина сенешаля, что неприятель проник изменой в город и идет на замок.

— Боже мой! Боже мой! — вскричала Маргарита.

— Бить в набат! — сказал сенешаль. — Скажи барону, чтобы опустил все решетки, заперли все ворота… Через минуту я приду к нему. Да скажи моему оруженосцу, чтобы он скорее принес мое оружие. Ступай!

Слуга побежал.

— Разве я ошибся, графиня? — сказал сенешаль. — Вот и нападение, которое я предвидел и которого дожидался Гейерсберг. Если бы я стал долее откладывать наказание изменника, я сам изменил бы моему долгу в отношении швабского союза. Вас отведут на вал, рыцарь, и ваша казнь…

— О, Бога ради, позвольте мне еще раз попытаться, — прервала его Маргарита. — Флориан, сжальтесь надо мной… Ваша смерть послужит сигналом казни графа… Напишите, умоляю вас!

Бедная женщина орошала слезами руки Флориана.

— Вы раздираете мое сердце, — прошептала она. В эту минуту дверь снова отворилась. Паж вбежал к графине.

— Господин Вейлер прислал меня сказать вашему сиятельству, что отряд ландскнехтов напал на форпосты. Это, кажется, Черная Шайка Флориана Гейера. Господин Вейлер спрашивает приказаний.

— Приказывайте за меня, граф, — сказала растерянная графиня. — Я передаю вам всю власть на время осады замка. Флориан, друг мой, брат мой, — продолжала она, возвращаясь к нему, пока сенешаль наскоро отдавал приказания пажу, — еще есть время, спасите графа, я у ног ваших прошу, сжальтесь надо мной. Именем вашей прежней любви, именем вашей матери умоляю, спасите моего мужа!

Сердце Флориана терзалось от звуков ее умоляющего голоса. Он старался поднять графиню и сказать ей тихо несколько слов, но в это время подошел сенешаль.