Кровь и Клятва
Шрифт:
Сиус, как того назвал рыжий, пригибается ещё сильнее.
— В общем, в этом захудалом городишке найти стоящих скакунов нам не удалось, — продолжает рыжий человек. — А мы спешим в Бриос. Очень. И хорошо тебе заплатим, если ты, как сказал тот пьяница, сможешь провести нас через Топи. Сможешь?
Бриос, ранее именуемый Ваалисом, один из крупных городов на отвоёванной людьми земле. Он находится в паре недель пути отсюда. Если обходить Топи. Или в двух-трех днях, если идти через них.
— Смогу, — киваю я. — Но не уверена, что все из вас выйдут оттуда вместе со мной.
Топи — место опасное. Мама рассказывала, что в хорошие времена туда не всякий эльф совался. Даже сильнейшие из них пропадали там без следа. Или возвращались обезумевшими. Аж уж сколько в них сгинуло людей… Не счесть. Земли эльфов им не шутки. Думаю, люди до сих пор не понимают во что ввязались.
Как и те, что сидят напротив, не понимают во что ввязываются они.
Впрочем, мне это, с какой стороны не посмотри, только на руку.
— Вот увидишь, мы тебя удивим, — подмигивает мне рыжий человек.
У меня на секунду темнеет в глазах, а в следующий миг я оказываюсь посреди Топи. Ночь. Костлявые ветки деревьев тянутся к болотам. Густая грязь булькает. Ухает сова. Мужские руки. Они цепляются пальцами в твёрдую землю. Под ногтями собралась грязь. Медные кудри волос слиплись от глины. Глаза расширены от страха.
— Помоги!
Я моргаю, и видение испаряется. Смотрю на рыжего человека новыми глазами и говорю:
— Я беру всю сумму вперёд. Вы беспрекословно выполняете все мои указания. Все до единого. Идём налегке — с собой всё самое необходимое в наплечной сумке. Ничего громоздкого и тяжёлого. Лошадь придётся оставить здесь. Если согласны с условиями…
Сиус жалостливо икает, когда слышит про свою лошадь, а рыжий человек твёрдо кивает:
— Согласны.
Я поднимаюсь на ноги, отчего ножки стула противно скрепят о дощатый пол, обвожу людей взглядом и завершаю нашу сделку:
— Выходим завтра. Встречаемся у таверны на рассвете.
По дороге в свою комнату на втором этаже я нахожу пальцами под курткой медальон мамы и сжимаю его.
Повторяю себе в очередной раз: мертва.
По мимо того, что чистокровные эльфы легко управляются со всеми четырьмя стихиями, некоторые из них владеют даром предвидения. Дар этот очень редкий и ценный. И чтобы научиться им правильно пользоваться, могут уйти годы.
Моя мама умела. По крайней мере, мне так казалось.
А ещё этот дар, если и передавался по наследству, то исключительно после смерти предвидящего. И только чистокровному потомку.
Почему после смерти мамы, — участившиеся видения больше не позволяют мне сомневаться в том, что она мертва, — её дар перешёл ко мне, к полукровке? Хороший вопрос. Но то, что я иногда вижу будущее — это не оспоримо.
И оно ведёт меня к цели. Изо дня в день. К долине Эльвос.
Я зажигаю свечу на столе, падаю на стул и раскрываю карту, которую мне дала мама. Она заколдована. Показывает конечную цель, да, но путь выбирает по обстоятельствам, ведомым только ей самой. Я чувствую в ней магию мамы. Эта карта, помимо медальона, всё, что мне от неё осталось. И она настаивает на том, чтобы я шла через Топи.
Я веду подушечкой пальца по чернильным буквам, выведенным маминой рукой. На желтоватый от времени пергамент падает слезинка. Бумага впитывает её в себя. Я сворачиваю карту и приступаю к сборам.
Сплю я этой ночью плохо.
Так происходит всегда, когда мне предстоит провести несколько дней в компании людей. Тесное общение с ними, как хождение по тонкому льду. Один неверный шаг… Забытая шапка… Или косой взгляд… А, может, грубое слово. И всё. Придётся драться, чтобы выжить.
Впрочем, главное сразу получить деньги. А с остальным будем разбираться по ходу действия.
Я поднимаюсь задолго до рассвета. Подхватываю свои вещи и иду в лес, недалеко от таверны, чтобы немного попрактиковаться с магией земли. Больше никаких уловок или хитрости — я серьёзно настроена овладеть всеми четырьмя стихиями. Мама наконец добилась от меня усердия. Жаль, что для этого ей пришлось умереть.
Первые лучи солнца я встречаю, сидя на камне в тени Горюющего Люна, его свисающие длинные ветви с мелкими листиками и коричневыми цветочками скрывают меня от глаз тех, кто ошивается у входа в таверну.
Судя по всему, мои попутчики остались на ночь здесь же, и долговязый паренёк вышел во двор первым, чтобы попрощаться со своей лошадью.
Удивительная для людей привязанность к животному, которое служит лишь для того, чтобы им было легче жить.
Сиус долго гладит ладонью шею кобылы, что-то ей шепчет, перебирает пальцами жиденькую гриву. Затем обхватывает руками её морду и утыкается своим лбом в её. Кобыла ржёт, задрав голову, её движение сбивает с головы паренька шапку, и та летит на вытоптанную копытами и человеческими ботинками землю. Сиус заметно пугается и бросается к шапке. Странно. Из дверей таверны выходит рыжий. Осматривается. Идёт к пареньку, который поправляет на белокурой голове шапку, и хлопает его по плечу:
— Я договорился с хозяином трактира — он позаботится о твоей зазнобе, пока здесь не появятся те, кто тоже направляется в Бриос. Увидишь ты ещё свою хилую, не горюй.
— Точно позаботится?
— Я хорошо ему заплатил. Что скажешь, Ния? Не зря мы доверяем трактирщику?
Глазастый какой.
Я выхожу из своего укрытия, на что паренёк открывает рот от удивления, и говорю:
— Кому-то повезёт больше нас — они будут есть похлёбку из свежего мяса.
Сиус бледнеет, а рыжий хохочет. Во двор выходят остальные из его отряда: женщина недовольно хмурится, а братья зевают один за другим.
— Как можно веселится в такую рань? — ворчит человечка.
— Нам повезло с проводницей, — подмигивает мне рыжий и снова хлопает паренька по плечу. — У неё хорошее чувство юмора.
Паренёк облегчённо выдыхает, а я подхожу к главному из них и протягиваю руку:
— Расплачивайся, и пора отправляться.
Рыжий кивает, поворачивается к одному из братьев и ловит мешочек с деньгами, что тот ему кидает. Куль звонко звенит. А затем приятно удивляет своей тяжестью мою ладонь.
— Серебро, — поясняет рыжий. — Вся сумма сразу. Получишь ещё столько же, если не только проведёшь нас через Топи, но и сохранишь жизнь нам всем.