Кровь износа
Шрифт:
...На чем я остановился? Да, как мы переехали мост... Ржали еще, как безумные. Не знаю, как проф или Катя - а лично я так впервые в жизни побывал под настоящим обстрелом. Всякое бывало в карьере пиарщика, и от бандитов приходилось бегать, и от ментов прятаться - но чтоб вот так в тебя стреляли, из калашей, настоящими, мать их, пулями! Меня всего малость трясло на этом заднем сиденье.
Катя тоже привстала и осторожно глазела по сторонам. И тут я ощутил, что машина останавливается... на светофоре. Да-да!! Который прекрасно работал и горел
Мы как будто переехали через Волгу в другую реальность ... или, точнее, вырвались из потустороннего зыбкого кошмара в нашу, родную и обычную действительность. Там была темень - тут спокойно горели уличные фонари; там все рушилось и взрывалось - тут было тихо, и на холодно поблескивающую, широкую мостовую, кружась, ложился вполне себе рождественский снежок. Справа и слева, как положено, светились окна добротных многоэтажек. Мы были в обычном советском городе! В домах пьют и закусывают, а в телевизоре как раз бенефис Урганта...
Машин, правда, было что-то подозрительно мало, как и прохожих на улице - в Москве такое безлюдье можно увидеть разве что под утро. А тут, по моим подсчетам, был еще ранний вечер!
– А в Заволжском-то все зашибись, - вдруг услышал я удивленный голос Кати. Я повернулся к ней - она все еще с явной опаской, видимо, опасаясь выстрелов, едва-едва приподняла голову над задним сиденьем и изумленно вглядывалась в мирный пейзаж родного Заволжского района. Стекла разглядывать не мешали, поскольку их не было.
– Да, - рассеянно ответил профессор со своего водительского сиденья. Его пальцы нервно били по рулевому колесу.
– Здесь полный... мир. Странно только, что машин нет. И... властей.
Говорил он с легкими странными паузами.
– Да какие вам власти еще нужны?
– спросил я с сарказмом.
– На совершенно пустом перекрестке ночью стоите на светофоре! В провинции раньше таким образом шпионов определяли.
Профессор как-то сжался впереди, но ничего не сказал, а Катя несмело хихикнула. И тут случилось еще одно "вдруг". Зазвонил телефон! Никто даже не понял сначала, что произошло, а проф резко обернулся.
Телефон звонил и трясся у меня в кармане рубашки. Я и забыл совсем про эту примету цивилизации! Что делать - надо ответить.
"Алё!"
– Здравствуйте, Дмитрий, - сказала трубка строго.
– Это Рахиль. Тимофей Петрович очень волнуется - вы уже взяли интервью?
Катя и "Александр Глебыч" недоуменно смотрели на меня. Сквозь выбитые пулями окна задувала пурга, и снежинки, не тая, кружились по салону автомобиля.
– Какое интервью?
– Вы что, пьяны?
– взвизгнула трубка.
– Да нет, тут просто все перекрыто...У нас военное положение!
– попытался я объяснить.
(Да, пьян)- сказала она кому-то в сторону, видимо, дражайшему Тимофею. И уже громче, мне:
– У нас работает радио, "Эхо Радонежа". Никакого военного положения нигде нет! Я вас очень прошу прийти в себя, Аркадий. Я поверила вам! МЫ вам поверили!
– Да я что... Я уже рядом... Я...
– Как только получите запись - сразу пересылайте. Час интервью, не больше! И учтите, если не справитесь - никакого гонорара!
– Да в задницу ваш гонорар!
– взорвался я.
– Тупая курица! Вы даже не понимаете...
Тут телефончик мой жалобно пискнул, экран его потемнел. Кажется, я забыл его зарядить перед поездкой...
– Кто это был?
– с чем-то вроде ревности в голосе поинтересовалась Катя.
– Да так, - сказал я раздраженно.
– Вообще, вам не кажется, что красный горит чересчур долго? Сколько мы уже тут стоим?
– Кажется, - ответил он.
– Я думал, тут такой обычай...
Он осекся. Охнула рядом Катя.
Далеко впереди на пустой улице показался огромный черный автомобиль, из тех, что называются по-современному "лимузин", а по-старому "членовоз". Он быстро приближался к нам по встречке. И одновременно повсюду погас свет. Разом - как будто повернули какой-то гигантский рубильник. Потухли фонари, погасли окна в домах, пропал и красный глаз светофора. Все погрузилось в уже знакомую по той стороне реки серую мглу. Опять мертвенный пейзаж освещала лишь луна, которая временами растерянно выглядывала из-за смутного марева наверху в небе, похожего на смог. Или на дым каких-то гигантских пожаров? Черное авто на встречке было уже неподалеку.
Дальше начался очередной калейдоскоп. Проф хлопнул себя по лбу, обернулся, дико вращая глазами, и сказал:
– Волна идет волнами!
– Чего??
– спросил я.
– Волна идет волнами! Как я не догадался!
Я не успел ничего ответить на эту белиберду - потому что наш автомобиль вдруг ощутимо накренился вперед. Ни с того ни с сего, стоя на месте! Проф заорал, одновременно распахивая свою дверцу:
– Все из машины!! Быстро! Пошли!
Честно говоря, все эти внезапные приключения уже начали меня утомлять. Но спорить явно было не время: проклиная всё, я подхватил недоумевающую Катю в охапку и - уже в который раз!
– выпал с нею из салона на мокрую и скользкую мостовую. Проф выскочил чуть раньше.
И очень даже вовремя! Потому что здоровенный кусок мостовой у самого перекрестка, включая ту часть, что под передними колесами, вдруг со странным скрежетом ухнул куда-то вниз, увлекая за собой и наш изрядно покоцанный драндулет, бывшее свежеиспеченное изделие Волжского автозавода имени какого-то патриарха, гордость шофера Сереги.