Кровь среди лета
Шрифт:
Она осторожно повернула во двор. Навстречу автомобилю выскочили три собаки и с громким лаем забегали вокруг. Испуганные куры укрылись в кустах смородины. У ворот в охотничьей позе замер кот, подстерегающий полевку. Только нервное подрагивание хвоста выдавало, что он заметил въехавший до двор «форд эскорт».
Анна-Мария припарковалась возле дома. Сквозь боковые окна она видела собак, прыгающих на машину. Хвосты решительно мотались из стороны в сторону. Одна из них, черная, была невероятно велика. Анна-Мария выключила мотор.
Из дома вышла
— На место!
В ту же секунду животные оставили машину и понеслись к дому. Женщина успокоила псов и двинулась навстречу гостье. Анна-Мария вышла из автомобиля и представилась.
На вид Лизе Стёкель перевалило за пятьдесят. На ее загорелом лице не было косметики. У глаз выделялись белые морщинки, какие бывают от привычки щуриться на солнце. Волосы стрижены настолько коротко, что еще чуть-чуть — и они стояли бы ежиком.
«Она красива, — подумала Анна-Мария. — Настоящая подруга ковбоя. Если только девушку с Дикого Запада можно представить себе в таком отвратительном розовом плаще».
Плащ и в самом деле выглядел ужасно. Помимо всего прочего, он был покрыт собачьей шерстью, а из многочисленных дыр и порезов торчали белые клочья синтетической подкладки.
«Девушка», — заметила про себя Анна-Мария. Она знала пятидесятилетних дам, которые ходили на девичники и собирались оставаться молодыми до самой смерти. Лиза была не из таких. Что-то подсказывала Анне-Марии, что она никогда не была такой, но во всем ее облике чувствовалось что-то по-настоящему девичье.
Почти незаметная морщинка пересекала ее лицо от переносицы к щеке. Под глазами лежали тени.
«Боль, — подумала Анна-Мария. — Физическая или душевная».
Они поднялись на крыльцо. У дверей скулили собаки, которым не терпелось вскочить и поприветствовать гостью.
— Лежать! — крикнула им Лиза.
Анна-Мария вздрогнула, как будто команда относилась и к ней.
— Боитесь собак? — спросила ее хозяйка.
— Нет, если знаю, что они такие послушные, — ответила Анна-Мария и посмотрела на розовый язык, вывалившийся из пасти черного пса.
Собака лежала, вытянув мощные, как у льва, лапы.
— Хорошо. На кухне спит еще одна, но она смирная, как ягненок. Эти тоже безобидны, хотя их манеры оставляют желать лучшего. Входите.
Она открыла дверь, и Анна-Мария проскользнула в прихожую.
— Чертовы бандиты, — обратилась Лиза к собакам. — Марш на улицу!
Собаки вскочили, устремились вниз по лестнице, царапая когтями деревянные ступеньки, и радостно выбежали во двор.
Анна-Мария, озираясь, остановилась в прихожей, половину которой занимали две лежанки для собак. Здесь же стояла большая миска из нержавейки с водой, резиновые сапоги, ботинки, кроссовки и спортивная обувь из гортекса. Стены были увешаны полками и крючками для одежды, на которых громоздились кучи резиновых перчаток, теплых шапок и варежек, собачьих поводков и рабочих комбинезонов. Анна-Мария
— Куртку лучше повесить на кухне на стул. Здесь везде полно собачьей шерсти, — сказала Лиза Стёкель. — И не разувайтесь, ради всего святого!
Из прихожей двери вели одна на кухню, а другая в гостиную. В гостиной на полу штабелями лежали книги, часть их была сложена в картонные коробки. В углу стоял пустой и пыльный книжный шкаф с дверцами из цветного стекла.
— Вы переезжаете? — спросила Анна-Мария.
— Нет, я… знаете, сколько барахла накапливается в доме… А книги только собирают пыль.
Кухня была обставлена массивной сосновой мебелью, покрытой желтым лаком. На деревенском диванчике лежал черный лабрадор. По-видимому, он только что проснулся и теперь, завидев двух женщин, радостно бил хвостом. Потом он снова положил голову на лапы и заснул.
Лиза сказала, что собаку зовут Майкен.
— Расскажите о Мильдред Нильссон, — попросила хозяйку Анна-Мария, присаживаясь за стол. — Вы ведь работали вместе с ней в группе «Магдалина».
— Но я уже рассказывала о ней тому крупному мужчине с усами…
Лиза провела пальцами над верхней губой, показывая, какие у полицейского были усы. Анна-Мария улыбнулась.
— Свену-Эрику Стольнакке?
— Да.
— Вы можете это повторить?
— С чего мне начать?
— Начните с того, как вы познакомились.
Анна-Мария наблюдала за Лизой Стёкель. Когда человек пытается вспомнить какое-нибудь событие, он часто становится рассеянным, иногда даже совершенно забывает о сидящем напротив него собеседнике, разумеется, при условии, что намерен рассказать правду. На лице Лизы мелькнула улыбка, и ее взгляд на мгновение потеплел. Она любила Мильдред.
— Это произошло шесть лет назад, когда она только что сюда переехала. Осенью в Юккас-ярви начиналась подготовка подростков к конфирмации, и Мильдред бегала как загнанная лошадь. Она разыскивала родителей, которые не записали своих детей на занятия в церкви, и беседовала с ними, расспрашивала, почему они пренебрегают столь важными уроками.
— Важными? — переспросила Анна-Мария.
Сама она давным-давно прошла через это и до сих пор сомневалась, так ли уж нужны ей были эти уроки.
— Мильдред видела в церкви центр общественной жизни. Ее мало беспокоило, верит человек или нет, она считала отношения с Богом личным делом каждого. Но люди должны креститься, проходить конфирмацию, венчаться, чтобы церковь стала для них домом и было куда прийти в трудную минуту. И когда ей говорили о ком-нибудь, что он не верит, а хочет пройти конфирмацию, только чтобы получить подарок, она отвечала, что подарки получать приятно всем, а подростки всегда отлынивают от уроков, будь то в школе или в церкви, но каждый культурный человек должен понимать, почему мы празднуем Рождество, Троицу или Вознесение, и знать апостолов по именам.