Кровавые скалы
Шрифт:
— Я предпочел бы остаться в услужении у великого магистра.
— Мы делаем общее дело.
Гарди кивнул. Подходили остальные — кто узнать последние новости, кто погладить жеребца и послушать героя сражений. Гарди заставили рассказать о том, как выглядит сейчас Сент-Эльмо, о месяцах, проведенных под орудиями турок, о последних минутах жизни его друзей и соратников по борьбе. Разве в силах он был живописать опьянение кровью поверженного в схватке врага, отчаяние и боль плененного, радость освобождения, страх близкой смерти? Извинившись перед всеми, Гарди в сопровождении Антонио направился к городским воротам. Гелиос подождет.
Под покровом ночи изменник отправился в путь из гарнизона Биргу. Укрывшись за скалистыми уступами горы Скиберрас, предатель наблюдал за османами в гавани Марсамшетт. Мустафу-пашу одурачили. Что бы он ни предпринимал, на какие уловки ни отваживался, все его намерения обращались в прах, его силы оказывались разгромлены, а рыцари, напротив, торжествовали победу. И теперь, растревоженный тем, что на подмогу христианам спешат силы подкрепления, незадачливый турецкий генерал торопливо усаживал своих воинов на корабли для отправки домой. Слишком торопливо. Лазутчик вглядывался в толчею на берегу, слышал крики отчаяния и шум. Когда-то он строил грандиозные планы. Что ж, разочарование тоже может сыграть позитивную роль.
— Неверный! Убейте его!
— Он с белым флагом!
— Это все подлые уловки! Разве можно доверять неверному?
— Тогда доверьтесь хотя бы разуму. Один — это еще не войско.
— Сатана принимает тысячу обличий.
Лазутчик был в капюшоне, без оружия, ступал уверенно и неторопливо.
— Я пришел вести переговоры.
— Мы отплываем. Так что больше обсуждать нечего.
Пришелец не отводил взора от собеседника.
— Пусть Мустафа-паша рассудит нас.
— Кто ты такой?
— Не тебе, караульному, интересоваться этим.
— Неразумно с твоей стороны дерзить тому, кто вправе убить тебя.
— А вот мне кажется, неразумно угрожать тому, кто в силах спасти вас.
— Спасти нас? Ты заблуждаешься.
— Убив меня, ты ничего не узнаешь.
Речь незнакомца лилась спокойно, размеренно и непринужденно. Он ничем не напоминал ни герольда, ни заурядного дезертира. Скорее важного рыцаря, а возможно, его устами вещал и сам дьявол.
Пришлось послать за офицером.
Потребовалось время на переговоры и принятие решения. Изменник терпеливо ждал. Он видел, как высылают одного за другим вестовых, прислушивался к спорам младших со старшими, потом старших со своими ровесниками. Его появление усугубило и без того страшный хаос. Мусульмане окончательно решили убраться. А его миссия заключалась в том, чтобы остановить и вернуть их.
Непрошеного гостя провели в лагерь, где он оказался на положении то ли гостя, то ли пленника. В нос ударил смрад поражения. И все же он добрался туда, куда так стремился, к самому высокому командиру. Сначала ворота в порт, потом трап, потом верхняя палуба великолепной галеры. И вот перед ним Мустафа-паша.
— Что за безумие привело тебя сюда, неверный?
— Общая цель.
— Ты неверный, мне ничего не стоит уготовить тебе вполне частную смерть.
— Риск, который я взял на себя, равновелик величине награды.
— Ты считаешь наградой, если тебя искрошат на тысячу кусков и соскребут с костей твое вонючее мясо?
— Нет, Мустафа-паша, наградой для себя я считаю уничтожение госпитальеров.
Какое-то время генерал, сузив и без того крохотные глазки, внимательно смотрел на странника.
— Ты шпион?
— Таковы мой долг и мое призвание.
— Тебе не повезло.
— Слишком суровый приговор тому, кто служил тебе не за страх, а за совесть.
— Тому, кто ничего не добился. — Мустафа-паша вперил взор в пришельца. — Ты клялся подорвать их гарнизон изнутри. Но именно нам, а не им пришлось отступить.
— Что скажут тебе в Константинополе? Что ты слаб, что ты струсил, что ты как командующий одряхлел, кончился и сбежал, увидев опасность?
— Можешь болтать сколько угодно, все равно скоро шакалы выедят твои бесстыжие глаза, вырвут твой окаянный язык, неверный.
— Значит, у нас с тобой одна и та же судьба. Так что лучше не терять времени.
— У меня нет времени на распутывание загадок, а у тебя оставаться в живых.
— Ты бросился на корабли, устрашившись спешащих на подмогу христианам сил. Советую тебе перевести дух. Спроси себя, отчего, если противник столь могущественен, он все же не решается сразиться, не кидается на тебя, а отступает. Что-то не похож он на жаждущего отмщения разъяренного волка.
— Значит, у него есть на то причины.
— И слабость — главная из них. Их всего лишь восемь тысяч, которые уместятся на двадцати восьми галерах.
— Моя разведка считает, что врага куда больше.
— Все это домыслы, слухи, цель которых — смутить тебя и вынудить к бегству.
— А твоя какова? Вынудить меня поверить в ложь лазутчика и предателя и поставить под угрозу войско?
— Ради встречи с тобой я поставил под угрозу свою жизнь.
Мустафа-паша мерил шагами палубу. В голове наперегонки неслись мысли, взгляд беспокойно метался. Гомон солдат, перебранка грузчиков, щелканье бичей по голым спинам рабов — все сливалось в шум, предшествующий скорому отплытию. Перед ними лежало Средиземное море. Вскоре пути назад не будет.
— Великому магистру была уготована участь быть отравленным тобой.
— Смерть его уже не за горами.
— Сплошь пустые обещания. Ты утверждаешь, что столица Мдина беззащитна и падет перед горсткой бойцов.