Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Снайдер Тимоти

Для многих европейцев и американцев показательные процессы были просто судами, а признания – надежным доказательством вины. Некоторые обозреватели, симпатизировавшие Советскому Союзу, видели в них позитивное развитие: британская социалистка Беатриса Вебб, например, была довольна, что Сталин «срубил мертвое дерево». Другие советские симпатики без сомнения подавили свои подозрения на том основании, что СССР – враг нацистской Германии, а значит – надежда цивилизации. Европейское общественное мнение в 1936 году было настолько поляризировано, что действительно было трудно критиковать советский режим без того, чтобы не одобрить фашизм и Гитлера. Это, конечно, была совместная бинарная логика национал-социализма и Народного фронта: Гитлер называл своих врагов «марксистами», а Сталин своих – «фашистами» [138] . Они сходились на том, что середины не существует.

138

Цит.: Brown A. The Rise and Fall of Communism. – P. 122. Были, конечно же, и исключения, например, Антоний Слонимский (см.: Shore M. Caviar and Ashes: A Warsaw Generation’s Life and Death in Marxism. – New Haven: Yale University Press, 2006. – P. 150). О фашизме и антифашизме см.: Furet F. Le pass'e d’une illusion.

Сталин

назначил Ежова именно тогда, когда решил вмешаться в дела Испании; показательные процессы и Народный фронт были, с его точки зрения, проявлениями одной и той же политики. Народный фронт позволял определять друзей и врагов – это, конечно же, зависело от меняющейся линии Москвы. Имея дело с некоммунистическими политическими силами, он должен был проявлять большую осторожность как дома, так и за границей. Для Сталина гражданская война в Испании была одновременно и битвой против вооруженных фашистов в Испании, и борьбой против левых, а также еще и внутренних врагов. Он считал испанское правительство слабым, так как оно не сумело найти и уничтожить достаточное количество шпионов и предателей. Советский Союз был одновременно и государством, и концепцией, внутриполитической системой и международной идеологией. Его внешняя политика всегда была внутренней политикой, а внутренняя – внешней. В этом была одновременно и его сила, и его слабость [139] .

139

Werth N. La terreur et le d'esarroi. – P. 282. См. также: Kuromiya H. Stalin. – P. 121. Тема силы в слабости развита в книге: Furet F. Le pass'e d’une illusion: Essai sur l’id'ee communiste au XХe si`ecle. – Paris: Rober Laffont, 1995

Оруэлл понимал, что общественная советская история схватки с европейским фашизмом совпадала с кровавым уничтожением бывших или потенциальных оппонентов внутри страны. В Барселоне и Мадриде советские миссии были открыты именно тогда, когда начались показательные процессы. То, что в Испании господствовал фашизм, оправдывало проявление бдительности внутри Советского Союза, а чистки в Советском Союзе оправдывали проявление бдительности в Испании. Гражданская война в Испании показала, что Сталин вознамерился (несмотря на риторику Народного фронта о плюрализме) ликвидировать оппозицию, согласно собственной версии социализма. Оруэлл наблюдал, как коммунисты провоцировали столкновения в Барселоне в мае 1937 года, а затем как испанское правительство, будучи признательным Москве, запретило партию троцкистов. Оруэлл писал об этой стычке в Барселоне: «Эта жалкая уличная драка в далеком городе значительно важнее, чем кажется на первый взгляд». Он был совершенно прав. Сталин думал, что Барселона разоблачила фашистскую пятую колонну. Событие обнажило единственную мощную сталинскую логику безотносительно к географии и местным политическим реалиям. Это стало предметом трогательного раздела книги Оруэлла «Памяти Каталонии» – военных мемуаров, из которых, по крайней мере, некоторые западные левые и демократы усвоили, что фашизм – не единственный враг [140] .

140

Orwell G. Homage to Catalonia. – Pp. 145–149 (цитата на с. 149). См. также: Furet F. Le pass'e d’une illusion. – Pp. 296, 301, 306; Haslam J. The Soviet Union and the Struggle for Collective Security in Europe. – P. 133.

Внутри Советского Союза признания на показательных процессах, казалось, создавали доказательство организованных заговоров, которые Ежов называл «центрами», поддерживаемых иноземными разведывательными агентствами. В конце июня 1937 года в Москве Ежов проинформировал Центральный комитет партии о сделанных им выводах. Партийной элите Ежов заявил, что существует один главный центр заговорщиков, «Центр центров», который включает всех политических оппонентов, вооруженные силы и даже НКВД. Его цель – ни много ни мало разрушить Советский Союз и восстановить на его территории капитализм. Агенты «Центра центров» не остановятся ни перед чем, в том числе и перед кастрацией племенных овец – именно о таком акте саботажа упомянул Ежов. Все это оправдывало чистки в рядах партии, армии и НКВД. Восьмерых членов высшего командного состава армии в том же месяце судили на показательных процессах; около половины генералов Красной армии казнят в последующие месяцы. Из ста тридцати девяти членов Центрального комитета, принявших участие в партийном съезде 1934 года («Съезд победителей») 98 были расстреляны. В целом, чистка рядов армии, государственных заведений и Коммунистической партии привела к казни примерно пятидесяти тысяч человек [141] .

141

Число казненных (56209) получается после вычитания тех, кто погиб в национальных акциях (см. следующий раздел) и как «кулаки» из числа 681 692 человек, уничтоженных во время Большого террора в 1937–1938 годах. Я привожу среднюю цифру, потому что существуют немного отличающиеся цифры по казненным «кулакам» – см.: Jansen M., Petrov N. Stalin’s Loyal Executioner: Nikolai Ezhov, 1895–1940. – Stanford: Hoover University Press, 2002. – P. 75. См. также: Wieczerkiewicz P.P. La'ncuch 'smierci. Czystka w Armii Czerwonej 1937–1939. – Warszawa: Rytm, 2001. – P. 296 (это фундаментальное исследование о репрессиях в рядах военных).

* * *

В эти же годы, с 1934-го по 1937-й, Гитлер также использовал силу для установления контроля над институтами власти – партией, полицией и военными. Подобно Сталину, он проанализировал свой приход к власти и призвал смерть на некоторых своих соратников. Хотя масштаб убийств был намного меньше, гитлеровские чистки продемонстрировали, что закон в Германии – прихоть вождя. В отличие от Сталина, который прямо подчинил себе НКВД, Гитлер использовал террор как способ развить свои любимые военизированные войска, СС, и утвердить их превосходство над различными немецкими силами государственной полиции. Если Сталин прибегал к чисткам для запугивания советского личного состава вооруженных сил, то Гитлер приближал к себе немецких генералов, расправляясь с теми из нацистов, в ком высшее армейское командование видело для себя угрозу.

Самой яркой мишенью гитлеровских чисток был Эрнст Рём, лидер одного из нацистских военизированных формирований, штурмовых отрядов «коричневорубашечников». Штурмовые отряды (СA) помогли

Гитлеру закрепить личный авторитет, запугать оппонентов (и тех, кто голосовал) и прийти к власти в 1933 году. Уличные бои штурмовых отрядов были менее полезны для Гитлера-канцлера, чем они когда-то были для Гитлера-политика. Рём говорил в 1933-м и 1934 годах о необходимости второй революции, но Гитлер отверг эту идею. Рём также вынашивал личные амбиции, которые плохо сочетались с планами Гитлера по перестройке немецкой армии. Рём утверждал, что его штурмовые отряды отражают нацитсткий дух лучше, чем немецкие вооруженные силы, которые он желал контролировать сам. Три миллиона человек в его штурмовых отрядах «коричневорубашечников» значительно превосходили сотни тысяч солдат, позволенных Германии по Версальскому договору. Гитлер хотел разорвать этот договор, но путем перестройки немецкой армии, а не путем замены или слияния ее с военизированными формированиями [142] .

142

Evans R.J. The Third Reich in Power. – Pp. 21–22.

В конце июня 1934 года Гитлер приказал войскам СС убить Рёма и несколько десятков его коллег, а также других соперников по нацистскому движению и немало политиков. Возглавлял СС Генрих Гиммлер, который настаивал на расовой чистоте, идеологическом воспитании и личной преданности Гитлеру. Во время так называемой «Ночи длинных ножей» Гитлер использовал одно из военизированных формирований (СС) для овладения другим (СА). Он одобрял работу Гиммлера и покончил с Рёмом (и десятками других людей). Гитлер 14 июля 1935 года сказал в Парламенте, что было убито семьдесят четыре человека; в действительности погибли по меньшей мере восемьдесят пять человек, некоторые из которых были (нацистскими) депутатами парламента. Он, естественно, утверждал, что Рём и другие планировали переворот с целью свергнуть легитимное правительство и их нужно было заблаговременно остановить. Кроме руководства СА, кровавые гитлеровские чистки коснулись консерваторов и бывших глав правительства. Из трех канцлеров, которые занимали пост до Гитлера, один был убит, другой арестован, а третий сбежал [143] .

143

Evans R.J. The Third Reich in Power. – Pp. 34, 39; Shore Z. What Hitler Knew: The Battle for Information in Nazi Foreign Policy. – Oxford: Oxford University Press, 2003. – Pp. 31, 37.

Поскольку СС были выбраны инструментом убийственной кампании, Гиммлер продвинулся ближе к центру власти. Теперь СС были институционально отделены от СА и стали самым мощным институтом внутри Национал-социалистической партии. После «Ночи длинных ножей» их заданием было подчинять немецкие институты полиции нацистской идеологии. Гиммлер хотел объединить СС с уже существующими немецкими силами полиции посредством ротации кадров и централизации институтов власти под его личным командованием. В 1936 году Гитлер назначил Гиммлера начальником немецкой полиции. Он возглавил мужчин в униформах из полиции порядка, следователей криминальной полиции и сыщиков Секретной государственной полиции (Гестапо). Полиция была государственным институтом (или же состояла из разных государственных институтов), а СС были институтом Нацистской партии; Гиммлер хотел объединить их в единое целое. В 1937 году Гиммлер учредил пост высших руководителей СС и полиции (региональных начальников, которые теоретически командовали и СС, и силами полиции) и унифицировал единую структуру Управления [144] .

144

О продвижении Гиммлера к власти см.: Longerich P. Heinrich Himmler: Biographie. – Berlin: Siedler, 2008. О структуре полиции см.: Westermann E.B. «Ordinary Men» or «Ideological Soldiers»? Police Battalion 310 in Russia, 1942 // German Studies Review. – 1998. – № 21 (1). – P. 45. Я значительно упрощаю картину и не затрагиваю тему федерального устройства немецкого государства. Это, по мнению Гиммлера, было проблемой, которую нужно было решать. К институтам полиции, указанным здесь, я вернусь в Разделах 5, 6 и 7.

Возвышение СС над СА было настолько же важно, как и улучшение отношений между Гитлером и генералами. Казнью Рёма Гитлер снискал огромную благодарность высшего командования армии. До 1934 года армия оставалась единственным важным государственным институтом, которым Гитлер еще не завладел полностью. Но как только он дал понять, что его намерение состоит в том, чтобы отстроить армию, а не подчинить ее силами СА, ситуация быстро изменилась. Когда несколько недель спустя умер немецкий президент, военные поддержали выдвижение Гитлера на роль главы государства. Гитлер никогда не использовал титул «президент» – он предпочитал «вождь». Начиная с августа 1934 года, немецкие солдаты давали клятву абсолютной личной верности Гитлеру и с того момента обращались к нему «мой фюрер». Позже в том же месяце титулы Гитлера «вождь и рейхсканцлер» были одобрены на национальном плебисците. В марте 1934 года Гитлер публично отказался от обязанностей Германии по Версальскому договору, ввел призыв в армию и начал восстанавливать немецкие вооруженные силы [145] .

145

Evans R.J. The Third Reich in Power. – P. 627; Lee S.J. European Dictatorship 1918–1945. – London: Routledge, 2000. – P. 172.

Подобно Сталину, Гитлер показал, что он – хозяин органов власти, представляя себя жертвой заговоров, а затем избавляясь от реальных или воображаемых врагов. В то же время он создавал те инструменты принуждения, которые Сталин унаследовал от Ленина и большевистской революции. Ни СС, ни немецкая полиция никогда не будут способны на организованный террор внутри Германии в таких масштабах, как НКВД в Советском Союзе. «Ночь длинных ножей» с ее десятками жертв не шла ни в какое сравнение с советскими чистками в рядах партии, вооруженных сил и НКВД, в результате которых были казнены десятки тысяч человек. Число казненных значительно превышало число людей, убитых нацистским режимом до начала Второй мировой войны. Войскам СС нужны были время и практика, прежде чем они смогли бы состязаться с НКВД. Гиммлер видел в своих подопечных «идеологических солдат», но они выполняли свою миссию расового покорения и доминирования только лишь за спинами настоящих солдат – в польском тылу после 1939 года и в Советском Союзе после 1941 года [146] .

146

Этим убийствам немецкой полиции посвящены Разделы 6 и 7.