Кровавый рассвет

Спиллейн Микки

– Ани, женщина… это знала?

– Да, я сказала ей, – Ева сжала губы и внимательно посмотрела на меня. – Она все время боялась, что они ворвутся, поэтому дала мне эту бумажку и помогла влезть на первые ступеньки пожарной лестницы. Потом смотрела, как я спускалась. И я сразу же поехала сюда.

– Ты ни с кем не общалась?

– Только с тобой! – вызывающе ответила она, вдруг тоже переходя на «ты». – Пожалуйста, скажи мне, что там случилось?

– Они пришли за тобой, крошка, и Ани встретила их в качестве хозяйки. Вероятно, она их опознала, поэтому они решили

не рисковать и просто прикончили ее.

Ева закрыла рот ладонью, ее глаза на минуту расширились от ужаса.

– Господи… но я… нет…

– Зачем ты приехала в Нью-Йорк, Ева?

– Это из-за Габина. Когда я узнала, что он…

– …перешел?

– Да.

– Он перешел из-за тебя? Она отрицательно качнула головой.

– Нет, нет! Это, по-моему, невозможно. С тех пор, как я… здесь, мы не переписывались.

– Вы были счастливы тогда, в тот год?

– Да, однажды. Это было… восторг, атмосфера игры… Габин тогда был влиятельным лицом, и все было здорово. Он был очень нежен со мной.

– Он знал, как ты перешла? Он знал, что ты любишь его настолько сильно?

– Кто может сказать, на что надеется мужчина? Он был уже не молод.

Я пожал плечами, наблюдая за Евой.

– Возраст тут не при чем. Вы были любовниками?

Ева опять нагнулась, рассматривая свои ладони, потом тряхнула головой, и волосы упали на ее лицо.

– Да, но я хотела об этом забыть.

– Это он помог тебе тогда убежать?

Она не могла обмануть меня. Я слишком опытен, и она не смогла бы сделать это, даже если б очень захотела.

– Нет. Я перешла вдруг, по наитию. Это было внезапное решение. Дома никто бы не пострадал из-за моего перехода, ведь я сирота. Я воспользовалась случаем. Друзья одолжили мне денег. И я постараюсь быть хорошей гражданкой этой страны.

– Ты несколько раз меняла имя.

– Да, но даже сейчас есть такие, кто меня помнит и не прощает. Иногда меня… извещали. Каждый раз я переезжала на новое место. Я ничего не хочу от прошлого. Здесь – новая жизнь.

– Что ты хотела от Мартела? Она сделала жест отчаяния.

– Я знала, что ему придется перейти, и не хотела, чтобы он был один. Иногда мне даже казалось, что он сделал это из-за меня.

– Теперь он опасен.

– Почему?

– Твои бывшие сограждане надеются добраться до него через тебя. Они уже покушались на его жизнь.

– Но он…

– …жив, и находится под наблюдением в госпитале. Он поправится, но они на этом не остановятся.

– Но тогда я должна его видеть! Поймите, должна!

– Всему свое время. Теперь ты так же важна, как и он. Ты просто пересидишь в укрытии, пока я свяжусь с Мартелом. Коли он узнает, что ты в безопасности – он заговорит, и как только он заговорит, его цена резко уменьшится и, может быть, его оставят в покое.

– Он говорил, что собирается преподавать.

– Это его дело, как он собирается жить потом… Но сейчас он должен заговорить.

Она неожиданно вскочила, глядя на меня расширенными зрачками.

– Там кто-то есть, за… Я махнул рукой, и она умолкла.

За

дверью послышался какой-то звук, которого не должно было быть. Он отозвался во мне сигналом опасности.

Я указал Еве на угол, заставил ее сесть на пол, и когда она свернулась клубком, на цыпочках подошел к выключателю и повернул его. Потом выхватил свой 45-й и посмотрел под дверь. Там было темно. Вероятно, они выключили в коридоре свет, и кругом царил мрак.

Заметив на столике приемник, я взял его и, найдя легкую музыку, усилил звук до такой степени, что он заглушил все наши передвижения. Если компания в коридоре не узнала меня, то могла принять за любовника и подождать, пока я выйду.

– Ева! – шепнул я.

– Да. Я почти не слышал ее голос.

– Мы полезем на крышу по пожарной лестнице. Ты сможешь?

– Как скажешь. Они хотят…

– Молчи и за мной…

Я вытянул руку, почувствовал робкие пальцы и рывком поднял ее с пола. Музыка внезапно смолкла и мы замерли. Диктор пробормотал что-то непонятное, и вновь заиграла музыка. Мы подошли к окну.

Задвижки были смазаны, и мы бесшумно выбрались на металлическую платформу. Я показал Еве пожарную лестницу. Послушно перебирая руками, она полезла наверх. Я прикрыл окно и стал подниматься следом. Я видел, как работают ее бедра, и понял, что спортсменка в ней еще не погибла. На третьем этаже я ее остановил.

– Дальше поднимайся одна и спрячься за трубу. Постарайся не выходить из тени. Не поднимай головы и не двигайся до тех пор, пока не убедишься, что это я.

– Понятно, – шепнула она и продолжила путь.

Я спустился обратно, влез в комнату, зажег спичку и распахнул дверь. На секунду послышался чей-то шепот, потом кто-то засопел и я вычислил, что их там двое. Они стояли под дверью, стараясь не шуметь, но я понимал, что долго ждать не придется.

Поэтому достал коробок спичек, поджег его и швырнул в них. На мгновение они ослепли, вскинули автоматы, но я уже открыл их убежище. И последнее, что они видели в жизни, был этот внезапный удар света, яркая вспышка, за которой сразу последовала вечная ночь.

Я схватил одного за шиворот, другого за грудь, и они упали с глухим стуком, потом дернулись пару раз и успокоились навсегда.

Я спустился в холл, где горела лишь настольная лампа, и когда заметил приоткрытую дверь в буфетной, то уже знал, что там найду.

Толстый Джон уже никогда не будет радоваться счетам от Мартина Грэди. Он валялся рядом со стойкой и ухмылялся бессмысленной улыбкой. Я подошел на шаг и обнаружил, что его горло располосовано от уха до уха и вся кровь уже вытекла. На улице уже началась возня. Послышался шум подъезжающей машины, чьи-то голоса и выкрики. Пришлось возвращаться на лестницу. Я быстро догнал Еву. Упрямая тварь! Не стала лезть до крыши, а сидела у всех на виду, как обезьяна. Мы спустились вниз. Я взял ее под руку, и мы прошагали так несколько кварталов. Затем я поймал такси и дал адрес Эрни Бентли. В машине мы прослушали по радио объявление о трех убийствах в том районе, откуда мы только что благополучно выбрались.