Круговой перекресток

Гайворонская Елена Михайловна

– Мне кажется, у Вадика есть кто-то помимо меня, – сообщила трагическим голосом.

– С чего ты взяла?

– Мы договорились о встрече, а он отменил в последний момент, сказал, будто ему надо отвезти лекарства захворавшей бабушке. А когда я предложила поехать вместе, наотрез отказался, мол, температура, инфекция и все такое…

– Может, он пока не готов знакомить тебя с родней, – предположила я. – К тому же, когда у человека температура, вряд ли он будет рад гостям. Лежит бабуля в кровати в мятой ночнушке, с полотенцем на голове, а тут – здрасте, я ваша Крис…

– Ты не поняла, – страдальчески вздохнула Крис. – Больная бабушка – это стандартная отмазка, если надо культурно отвертеться. Я сама ее

применяю. Но только не с Вадиком. Он же говорил, что у нас все серьезно… – Крис заревела в трубку.

Мне пришлось ее успокаивать, объяснять, что бабушка Вадика – это не одно и то же с ее «бабушкой», что первая, в отличие от второй, вполне реальна… Крис твердила про женскую интуицию, которая ей говорит о неверности любимого… После сорокаминутного сеанса психоанализа я не выдержала и тоже сослалась на бабушку, которой якобы срочно понадобился телефон. Бросив трубку на рычажки, выругалась. Наверняка Сергей звонил, пока я утешала Крис, конечно, ему осточертело безрезультатно набирать мой номер, он послал меня подальше и больше не позвонит… Почему я не попросила у него номер телефона? Да, прежде я никогда не звонила первой: девушке – неприлично, захочет – разыщет. Он – охотник, самец, рыцарь и бла-бла, мужчина, в конце концов… Дурацкие средневековые предрассудки!

И тут зазвонил телефон. Этот голос я узнала бы из миллиона – голос, от которого мне становилось жарко.

– Привет, – ответила с наигранным равнодушием. – Да, мне буквально сейчас передали, что ты звонил… Но у меня нет твоего номера…

– Может, запишешь? – отозвался Сергей. – Мне как-то неловко было тебе диктовать его в первый же вечер. Вроде мужчина должен дозвониться первым…

Оказалось, у нас одинаковые предрассудки. Какое счастье!

– Встретимся в субботу? – предложил Сергей. – В ЦДХ любопытная выставка. Французские импрессионисты, если тебе интересно…

– С удовольствием! – ответила я и осознала, что это чистая правда. Артем приглашал меня в бары, на тусовки, на концерты эстрадных звезд разной величины, но на выставки – ни разу. Конечно, я ходила с Крис и Зайкой, но это другое. Мне вдруг ужасно захотелось прогуляться по залитым светом тихим залам, вдохнуть особый, пахнущий солнечным деревом, лаком, сухой акварелью воздух галереи. Поговорить и помолчать о прекрасном, неуловимом, иногда непонятном, загадочном и оттого непостижимо-волшебном мире таланта и грез, мире искусства. В котором я ни черта не понимала, но это было совсем не важно.

В субботнее утро я говорила себе, что это обычная встреча, каких было не счесть, но собиралась с особой тщательностью. До меня вдруг дошло, что добытые в люксе остромодные бордовые туфли с малиновыми бантами на мысках отлично гармонируют с малиновым плащом, но совсем не подходят к остальному наряду. Когда я в гардеробе сниму плащ, останусь полной дурой в потрясающем черно-белом джемпере, черной с металлическим отливом юбчонке, с черно-белой сумочкой… и в малиновых башмаках. Я едва не зарыдала от обиды, поскольку другие туфли были сношены в тапки и вовсе не годились для первого свидания. А натянуть сапоги в мае, пускай самые актуальные, было бы верхом дурости. В итоге я проявила смекалку, выкрасила ногти и губы в малиновый и намотала на запястье платок а-ля браслет примерно того же оттенка. По десятому разу перекрутила волосы и только тогда, критично осмотрев себя в зеркало, решила, что в принципе – неплохо.

С Сергеем мы встречались около входа. Как любая нормальная девушка, я очень старалась немного опоздать, но транспорт, как назло, вел себя безупречно, и я явилась вовремя. Пришлось пять минут гулять возле метро, заодно собираться с мыслями и превозмогать нарастающее волнение.

Сергей прохаживался возле входа, поглядывал на часы. Одет был просто и неброско – джинсы, серый блейзер, –

в нем не было щеголеватого лоска Артема, но странное дело, мне это понравилось. В его облике была та сдержанность, за которой угадывалась настоящая сила, не требующая фальшивого глянца. Я извинилась за опоздание, ради приличия сослалась на ненадежный транспорт, Сергей с улыбкой ответил, мол, случается, зато он успел приобрести билеты. Впрямь черед в кассу был немалый. В гардеробе я скинула плащ, подошла к зеркалу, поправила волосы, обернулась, перехватила взгляд моего спутника и снова почувствовала, как пол уплывает из-под ног. Сколько их было, мужских взглядов – жадных, оценивающих, восторженных, придирчивых, заинтересованных, вожделеющих… Они давно перестали меня смущать. Но не этот. Сергей смотрел так, как не смотрел на меня никто, даже Артем – так, словно никого на свете, кроме меня, не существовало для него ни в то мгновение, ни до, ни после… Я вдруг испугалась, что он разрушит этот хрупкий чудесный миг какой-нибудь банальностью типа: «Ты очень красивая», – но он не проронил ни слова, и я тоже. Просто взял мою руку, и мы пошли вверх по лестнице, ведущей в галереи.

Бродили по лабиринту выставочных залов, говорили обо всем на свете, о картинах, книгах, фильмах, о себе, своих желаниях, целях, увлечениях, о прошлом и будущем, и казалось, мы понимаем друг друга с полуслова, с полужеста – удивительное, непередаваемое чувство – родства душ. Почему мне раньше казалось, что такое невозможно?

Обойдя выставку, посидели в баре и отправились в парк Горького. На островке посреди небольшого пруда жила пара белых лебедей. Мы купили булку, взяли напрокат катамаран, доплыли до островка, поманили птиц хлебом. Лебеди вначале покосились и зашипели, но потом тот, который был посмелее, подплыл совсем близко и взял кусочек прямо с ладони, так что прохладный розовый клюв коснулся моего пальца.

– Надо же, – умилилась я, – такие доверчивые! И такие красивые! Хоть бы их никто не напугал…

– Ты удивительная, – вдруг сказал Сергей, и я смутилась. – Умная, талантливая, чувствительная… И с тобой очень интересно. Я ни разу не встречал девушку, с которой так легко и интересно разговаривать обо всем…

У меня вдруг защипало в носу и слезы прихлынули к глазам. Ни от кого из своих многочисленных знакомых мужского пола я прежде не слышала таких слов… Лишь банальные до тошноты комплименты глазкам, ножкам, волосам… Некоторые отмечали мое своеобразное чувство юмора, манеру шутить с абсолютно невозмутимым выражением лица, так, что не все понимали, шучу я или говорю серьезно. Но никому не приходило в голову поискать во мне какие-либо таланты, кроме умения танцевать и стильно одеваться. А я так этого ждала… Как я смогла поверить, что потрясающий вид из окна способен заменить родство душ?

– У тебя есть мечта? – неожиданно спросил Сергей. – Только говори первое, что придет в голову.

– Зачем?

– Такая игра. Чтобы лучше узнать друг друга.

– Давай начнем с твоей мечты, – предложила я.

– Хорошо. Стать известным ученым, – улыбнулся Сергей и тоже слегка покраснел. – Кстати, у меня неплохие шансы.

– Прямо-таки ярмарка тщеславия, – рассмеялась я. – У нас много общего.

– Я сразу это понял, – сказал Сергей то ли в шутку, то ли всерьез. – Теперь твоя заветная мечта?

– Жить в небоскребе. – Я выдержала паузу и рассмеялась.

– А настоящая? – уточнил Сергей.

Он мне не поверил. Он действительно понимал меня, не блондинку-пустышку в завлекательном мини – меня настоящую… Сумасбродную, странную, мятежную…

– Ты будешь смеяться.

– Не буду. Обещаю.

– Ладно. Я мечтаю стать известным писателем. Вот. – Я почувствовала, что краснею, потому что выдала то, что таила глубоко внутри, свою большую тайну.

– Почитаешь мне что-нибудь? – спросил Сергей.