Крушение мировой революции. Брестский мир

Фельштинский Юрий Георгиевич

Церетели. Граждане, представители народа! Я взял слово к порядку, чтобы обосновать мнение фракции, к которой я имею честь принадлежать. [...] (Шум. Голоса: Какой фракции?)

Председатель. Покорнейше прошу не переговариваться. [...] Граждане, не могущие сохранить спокойствие во время речи товарища Церетели, прошу вас удалиться и не мешать ему говорить. (Шум и возгласы слева: Вот еще, попробуйте!)» [120] .

Сигналы к крику подавал Дыбенко. Эсеровское большинство было бессильно что-либо сделать. «Голос Чернова, его увещевания, призывы и просьбы терялись в гаме и выкриках. Многие его не слышали. Мало кто слушал. Кроме беспомощно звеневшего колокольчика, в распоряжении председателя не было никаких других средств воздействия против неистовствовавших и буянивших» [121] .

120

Всероссийское УС, с. 36 -37.

121

Вишняк. Дань прошлому, с. 367.

После речи Церетели состоялось голосование по повестке дня заседания. Большинством в 237 голосов против 146 утверждена была эсеровская повестка. Стало очевидно, что добровольно Собрание не разойдется. Для окончательного обсуждения вопроса о судьбе Собрания большевики и левые эсеры потребовали перерыва для фракционных совещаний. Руководители двух партий остановились на том, что нужно, формально не прерывая собрания, «дать возможность всем вволю наболтаться», но «на другой день не возобновлять заседание», а объявить Собрание распущенным и предложить депутатам разойтись по домам [122] . Перед фракцией большевиков с изложением этого плана выступил Ленин. После некоторых колебаний было решено последовать его совету и из Собрания уйти. В Белый зал Таврического дворца вернулись только Г. И. Ломов и Раскольников [123] , зачитавший декларацию большевиков об уходе [124] . От имени левых эсеров аналогичное заявление вскоре сделал Карелин. Поднялся шум, крики, оскорбления, защелкали на хорах затворы. Какой-то большевик встал около своего пюпитра и, обернувшись к эсерам, стал упрямо и монотонно кричать: «Палачи! Палачи! Палачи!» Ему вторили голоса: « Кто ввел смертную казнь!» [125] . Это было в пятом часу утра.

122

Бонч-Бруевич. На боевых постах, t. 249.

123

Анин. Революция 1917 года глазами ее руководителей, с. 466-467. С Лениным согласились не сразу. Часть депутатов стала собираться обратно в зал. Ленин указал тогда, что большевистская «резолюция об уходе, сопровождаемая уходом всех» большевиков, «так подействует на держащих караул солдат и матросов, что они тут же перестреляют всех оставшихся эсеров и меньшевиков». После второй «энергичной речи Ленина его предложение было принято, фракция большевиков в зал так и не вернулась» (там же).

124

Всероссийское УЧ, с. 89-90.

125

Минор. Один день УС, с. 131.

После ухода из собрания большевики и левые эсеры приняли постановление о его роспуске и включении большевистской и левоэсеровской фракций Собрания в состав ВЦИК. Первоначальный проект тезисов был заготовлен заранее, но для формального утверждения декрета днем 6 января провели новое заседание, возможно из-за того, что в ночь на 6-е Совнарком не был в полном составе [126] .

Утром 6 января Дыбенко отдал начальнику караула дворца Железнякову приказ «разогнать Учредительное собрание уже после того, как из Таврического уйдут народные комиссары» [127] . Первым собрание покинул Ленин, оставив письменное распоряжение: «Предписывается товарищам солдатам и матросам, несущим караульную службу в стенах Таврического дворца, не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и, свободно выпуская всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов» [128] . Затем Таврический покинули остальные наркомы [129] . Зал заполнили матросы и красноармейцы. Несмотря на это, фракция ПСР несколько ожила, начались прения, по предложению Чернова, решено было не расходиться до тех пор, пока не будет завершено обсуждение подготовленных эсерами законов о земле, мире и государственном устройстве. Их предполагалось опубликовать на следующий день от имени Учредительного собрания [130] . Депутатов торопили, грозили потушить свет; депутаты заготовили свечи.

126

По воспоминаниям Раскольникова, заседание Совнаркома провели сразу же после вынесения во фракции большевиков решения об уходе с заседаний Учредительного собрания. (Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, с. 18.)

127

Дыбенко. Мятежники, с. ПО.

128

Ленин. ПСС, т. 35, с, 477-478, примечания.

129

Дыбенко. Мятежники, с. ПО.

130

Постановлением о государственном строе Россия объявлялась республикой. (Всероссийское УС, с. 113.) Вишняк почему-то считает, что это постановление, являвшееся «результатом долгих и больших трудов [...] выдержало испытание временем» (Вишняк. Дань прошлому, с. 345). Автор завершал свои мемуары в 1946 году!

Можно было бы уже начинать разгонять Собрание, но Дыбенко не хотелось при этом присутствовать, и он тоже решил уйти. Перед уходом он встретился с Железняковым, который, зная о письменном приказе Ленина не применять силы, спросил, что ему будет, если он поступит иначе. Дыбенко ответил: «Учредилку разгоните, а завтра разберемся» [131] . Железняков вернулся в Белый зал, подошел к Чернову, оглашавшему в это время проект закона о земле, выждал, затем тронул Чернова за плечо и сказал, что «караул устал» и все присутствующие должны немедленно покинуть зал заседаний. Чернов пробовал возражать, что Собрание «может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила». Но после вторичного требования Железнякова уступил [132] , предложил собравшимся принять все эсеровские законопроекты без прений [133] , после чего объявил перерыв до 5 часов дня [134] . На все это ушло минут десять-пятнадцать. В 4.40 утра Учредительное собрание прекратило свою работу.

131

Дыбенко. Мятежники, с. ПО.

132

Всероссийское УС, с. ПО.

133

Мстиславский. Пять дней, с. 158. — Обширный проект «Основного закона о земле» не оглашался. Из проекта постановления «О государственном устройстве России» были выброшены пункт о лишении «царствующего дома Романовых» права на престол, и об уничтожении «монархического образа правления», а также пункт четвертый, гласивший: «Отныне и впредь до установления основных законов Российской демократической Федеративной республики вся полнота государственной власти принадлежит Учредительному собранию и отправляется его именем». Щит. по кн. Знаменский. Всероссийское УС, с. 345.)

134

«Партия наша пропала», — проронил эсер Н. П. Огановский. (Огановский. Дневник члена УС, с. 161.) А меньшевики недоумевали. «Почему они испугались матроса Железнякова, почему не поставили его перед необходимостью насильственного разгона, арестов, расстрела высокого собрания? — спрашивал

Н. А. Рожков. — Политически это был бы серьезный шаг. Надо было объявить заседание непрерывным и бороться с мужеством отчаянья» (Рожков. Ход революции, с. 42). Однако бороться значило проливать кровь. Чернов указывал позже, что «в свои стены призывал Учредительное собрание огромный Семянни-ковский завод, обещая защитить народных избранников [...]. Но вблизи него по Неве уже располагались мелкие военные суда из Кронштадта, и депутатов отталкивала мысль — дать большевикам предлог для грандиозного массового пролития крови рабочих, причем этою дорогою ценою было мало шансов купить победу» (АИГН, 382/5. Чернов. Воспоминания об А. Гоце, с. 6-7; АИГН, 10/3. Комментарии Чернова, с. 88-89).

«Историк, который рассчитывал бы найти драматические эффекты в день 5 января 1918г., был бы разочарован. Внешняя обстановка первого заседания Учредительного собрания и его роспуска была донельзя проста», — писал историк Н. Рубинштейн [135] . Когда утром того же дня Раскольников и Дыбенко рассказывали о разгоне Собрания Ленину, тот «сощурив карие глаза, сразу развеселился», а услышав, что Чернов «не сделал ни малейшей попытки сопротивления», глубоко откинулся в кресло и «долго и заразительно смеялся» [136] .

135

Историк-марксист, 1929, № 10, с. 56. В воспоминаниях левого эсера Штейнберга сцена разгона Учредительного собрания просто отсутствует. Штейнберг пишет: «Было около 4 часов утра 6 января, когда Чернов объявил заседание официально закрытым и заявил, что Собрание соберется снова на следующий день. Депутаты покинули Таврический дворец [...]. Попыток разогнать их силой советская власть не предпринимала» (Steinberg. In Workshop of the Revolution, p. 55).

Есть основания полагать, что в вышедшее в СССР издание стенограммы Учредительного собрания были внесены изменения. Это следует из предисловия к стенограмме: «В 1918 г. был издан отчет заседания Учредительного собрания. На обложке этого издания напечатано, что он издан «по распоряжению председателя Учредительного собрания». (Петроград, типография, аренд, акц. о-вом «Дом печати», 1918 г.) Сравнение этого печатного отчета с архивным дает основание предполагать, что оба они в основе имеют одну и ту же стенографическую запись, которая при издании подверглась некоторой стилистической и значительной авторской правке, вносящей иногда и исправления принципиального характера, причем конец этого печатного стенографического отчета подвергся значительным изменениям, совершенно иначе рисующим общую картину окончания заседания Учредительного собрания. В настоящем издании в основу публикации стенографического отчета положен сохранившийся неполный стенографический отчет заседания, с собственноручной надписью «М. Урицкий». (Всероссийское УС, с. XXVII.)

136

Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, с. 21.

6 января СНК принял с небольшими поправками тезисы декрета о роспуске Учредительного собрания [137] . После незначительных редакторских доработок в ночь с 6 на 7 января большинством голосов при двух против и пяти возюржавшихся декрет был утвержден ВЦИКом [138] и опубликован в советских газетах [139] . А еще через два дня петроградцы похоронили убитых 5 января 1918г. манифестантов на том же кладбище, где покоились жертвы расстрела 9 января 1905 года. 18 января декретом СНК из всех ранее изданных советских законов были устранены ссылки на Учредительное собрание [140] .

137

Ленинский сборник, том XVIII, с. 46-47, 50-51.

138

Скрипилев. Всероссийское УС, с. 203. ВЦИК был поставлен перед совершившимся фактом. Никаких предварительных обсуждений во ВЦИК относительно судьбы Собрания не было. К этому времени стало обычным созывать ВЦИК или его Бюро только для объявления об уже принятых решениях Совнаркома. Вопрос о разгоне Учредительного собрания не стал исключением (АИГН, 198/23, с. 14-15).

139

Правда, 7 января 1918; Известия ЦИК, 7 января 1918.

140

Ленин. ПСС, т. 35, с. 285. После разгона Учредительного собрания возник было план перевести работу его на Украину. В Киев была отправлена делегация, которая, однако, вернулась с плохими вестями: правительство Украинской народной Рады считало, что сепаратный мир с Германией неизбежен и что сама Украина, возможно, даст Германии оккупировать свою территорию, дабы избежать оккупации большевистской (АИГН, 382/5. В.Чернов. Воспоминания об А. Гоце. Машинопись, с. 7).

Осколки бывшего Учредительного собрания, собирались то на неконтролируемой большевиками территории России, то за границей. С 8 по 21 января 1921 года Частное совещание членов Всероссийского учредительного собрания заседало в Париже, как если б оно было всесильным парламентом (Частное совещание членов всероссийского УС).

10 января был также разогнан красногвардейским отрядом только что начавший свою работу Третий Всероссийский крестьянский съезд, созванный временным Исполнительным комитетом Второго Всероссийского съезда крестьянских депутатов, стоявших на защите Учредительного собрания и платформе эсеров. Часть членов Исполкома съезда была арестована; остальных по 5 человек сводили в низ здания, обыскивали и отпускали [141] . В это время в Смольном заседал начавший свою работу 8 января большевистско-левоэсеровский Третий Всероссийский съезд крестьянских Советов, где большевиками или левыми эсерами были все кроме кроме 16-ти делегатов [142] .

141

Как русское крестьянство боролось за УС, с. 36-37, 46-49.

142

По некоторым данным на этом объединенном съезде присутствовало 1046 делегатов, в том числе 942 с решающим голосом и 104 с совещательным. Данных о партийном составе делегатов не сохранилось (или не было), но абсолютное большинство составили большевики и левые эсеры. Несколько человек были анархистами, меньшевиками, правыми эсерами и беспартийными. (Деготь. Разгон УС и III съезд Советов, с. 134.) Стенографического отчета заседаний Третьего съезда также не существует (по крайней мере, отчет этот никогда не публиковался).

Одновременно в Петрограде собрался Третий Всеросийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Из (>25 его делегатов только несколько человек не были большевиками или левыми эсерами. 13 января оба съезда слились. С отчетом ВЦИК на объединенном съезде выступил Свердлов; с докладом о деятельности СНК — Ленин, указавший, что после двухмесячного опыта совместной работы с левыми эсерами между РСДРП(б) и ПЛСР уже нет разногласий и по большинству вопросов вырабатывается единое мнение [143] . Резолюция по докладу Ленина [144] , одобряющая деятельность ВЦИК и СНК, была единогласно поддержана фракцией левых эсеров. Левые эсеры голосовали также за большевистские резолюции о мирных переговорах в Брест-Литовске и по национальному вопросу. Большевики же в ответ поддержали левоэсеровскую резолюцию о принятии первого раздела «Основного закона о социализации земли», и этот шаг К. В. Гусев справедливо рассматривает как «уступку», как «одну из сторон принятого партией [большевиков ] компромисса» по отношению к левым эсерам [145] .

143

Ленин, ПСС, т, 35, с. 264.

144

Третий Всероссийский съезд Советов, с. 96.

145

Гусев. Крах партии левых эсеров, с. 135.

Эти дни стали зенитом большевистско-левоэсеровского союза, настолько тесного и, как казалось, прочного, что ПЛСР начала поговаривать о слиянии двух партий [146] . Олицетворением этого союза было избрание Третьим съездом нового состава ВЦИК. ЦИК Советов крестьянских депутатов, в котором доминировали левые эсеры, был лишен права входить в объединенный ВЦИК на паритетных началах. Съездом избирался теперь общий Исполнительный комитет, при котором была создана Крестьянская секция. Ее председателем стала Спиридонова. Трудно сказать, в обмен на что согласились левые эсеры добровольно распустить руководимый ими ЦИК Советов крестьянских депутатов. Возможно, они считали, что со временем большинство в объединенном ВЦИКе будет принадлежать левым эсерам. Действительно, из 306 членов ВЦИК третьего созыва большевиков было 160, а левых эсеров — 125. Не исключено также, что левые эсеры опасались поворота крестьян вправо, к эсерам, и предпочли избавиться от крестьянского ЦИКа, заменив его Крестьянской секцией при ВЦИК [147] .

146

Троцкий пишет: «В медовые недели коалиции эсеровские народные комиссары не раз заговаривали о желательности слияния партий. Ленин отвечал на это с максимальной уверенностью, из-под которой, однако, пробивалась наружу добродушная ирония: надо еще подождать, надо присмотреться друг к другу» (AT, Т-3815, папка 1, лист «Левые эсеры»). О предложении большевикам слиться в одну партию, сделанном левыми эсерами, писал в некрологе «Памяти Прошьяна» Ленин: «Особенно запомнился мне разговор с тов. Прошьяном незадолго до Брестского мира.

Тогда казалось, что разногласий между нами сколько-нибудь существенных уже не осталось. Прошьян стал говорить мне о необходимости слияния наших партий, о том, что наиболее далекие от коммунизма [...] левые эсеры заметно и очень сильно сблизились с ним за время общей работы в Совнаркоме. Я отнесся сдержанно к предложению Прошьяна, назвав его преждевременным, но сближения между нами на практической работе отнюдь не отрицал» (Правда, 20 декабря 1918 г.).

147

Секция пользовалась некоторой автономией: имела свой президиум, фракционные бюро и печатный орган. Большинство в ней всегда принадлежало левым эсерам. После июльских событий секция была преобразована в Крестьянский отдел ВЦИК и потеряла свои автономные права. Затем большевики объединили «отдел» с наркоматом земледелия, и в несколько месяцев ЦИК Советов крестьянских депутатов потерял всякое значение.

Уже после разгрома Учредительного собрания Ленин назвал немудрым и крайне рискованным решение большевиков и левых эсеров допустить созыв Учредительного собрания. Впрочем, он указывал, что в конечном итоге все сложилось благополучно [148] . Борьба против Учредительного собрания упрочила сотрудничество большевиков и левых эсеров [149] . Слияние высших органов власти привело в свою очередь к объединительному движению на местах, где в Советах большевики и левые эсеры действовали сообща и так противостояли влиянию меньшевиков и эсеров [150] . Уделяя серьезное внимание борьбе со своими политическими противниками внутри России, большевики в то же время не забывали, что главная их задача — международная. Разгром Учредительного собрания был лишь этапом на пути к разрешению германской проблемы, где интересы Ленина столкнулись с интересами мировой революции и большинства советского и партийного актива.

148

Trotsky. Lenin, p. 123.

149

В лице левых эсеров Ленин не думал иметь верных союзников: «Здесь, в этом лагере, мы имеем главную оппозицию очередным и текущим задачам момента в более точном смысле слова; тут оппозиция людей, которые не отказываются в принципиальном согласии с нами, которые поддерживают нас по более существенным вопросам, чем те, по которым критикуют, — оппозиция, соединенная с поддержкой». (Ленин. Сочинения. 4-е изд., т. 27, с. 253, 29 апреля 1918.) Левым эсерам не доверял и Свердлов, считал, что «сама по себе партия левых эсеров и особенно ее головка крайне ненадежны», хотя блок с ними пока необходим (Свердлова. Я. М. Свердлов, с. 286).

150

Гусев. Крах партии левых эсеров, с. 141-142. Левые эсеры занимали сильные позиции в Советах северо-западных губерний и Центрально-Промышленной области. Большевики, кроме того, были слабы в Советах центрально-черноземных губерний. По состоянию на 14 марта 1918 года из 310 уездных Советов 48 губерний в 95 большевики не имели большинства, в 31 — большинство это не было прочным (Гусев, Ерицян. От соглашательства к контрреволюции. Прилож., таб. 2). Очень часто провести через Совет свои резолюции обе партии могли только в блоке.