Крушение мировой революции. Брестский мир
Шрифт:
На Западе труды по истории большевистско-левоэсеровских отношений, к сожалению, немногочисленны. На русском языке отдельных работ о партии левых эсеров нет вообще, хотя некоторые историки не только подвергали сомнению теорию о «восстании левых эсеров» в июле 1918 года [5] , но и по-иному смотрели на большевистско-левоэсеровские отношения. Например, Б. И. Николаевский в комментариях к книге одного из западных авторов указывал, разбирая вопрос о левых эсерах, что «они помогли большевикам в самые критические месяцы их существования и активно участвовали в разгоне Учредительного собрания и захвате Совета крестьянских депутатов, в Октябрьском перевороте и многом другом» [6] . И эти выводы Николаевского принципиально отличались от стандартного взгляда на левых эсеров. В целом, западная историография изучала вопрос о большевистско-левоэсеровских отношениях лишь поверхностно, обычно в связи с изучением более общих, либо, наоборот, более конкретных тем. Настоящая работа поэтому в главах, касающихся левых эсеров и установления однопартийной диктатуры в СССР, ставит перед собой задачу, обобщив предшествующую историографию, показать и проанализировать основные аспекты большевистско-левоэсеровского политического сотрудничества в октябре 1917 — июле 1918 г., со дня большевистского переворота до разгрома ПЛСР большевиками. Эти главы описывают образование ПЛСР и ее отношения с большевиками до октября 1917; формирование двупартийного большевистско-левоэсеровского правительства, в котором не было места другим социалистическим партиям, таким как меньшевики или эсеры; созыв и роспуск Учредительного собрания; отношения между этими двумя партиями в период апреля-июня 1918 г. (здесь внимание уделяется в основном противоречиям между большевиками и левыми эсерами по поводу Брест-Литовского мира, борьбы с крестьянством и отношений с другими социалистическими партиями). Особое внимание уделено июльским событиям 1918 года, приведшим к политическому разгрому ПЛСР: убийству 6 июля 1918 г. германского посла Мирбаха и так называемому «восстанию левых эсеров», причем в настоящем исследовании июльские события предстают в новом освещении.
5
Авторханов. Происхождение партократии, т. 1, с. 506-509. С другой стороны, в недавно вышедшем двухтомнике Геллера и Некрича «Утопия у власти» излагается традиционная советская точка зрения на июльские события 1918 г. (с. 63 и далее).
6
АИГН, 519/30, гл. 7, с. 2.
В советской историографии вопрос о «мятеже левых эсеров» в Москве в июле 1918 г. считается давно изученным. Многочисленные советские авторы, расходясь в детализации событий, всегда соглашаются в главном: ПЛСР совершила убийство Мирбаха и подняла антибольшевистский мятеж с целью сорвать Брест-Литовский мирный договор и свергнуть советскую власть [7] . Удивительно, что и столь недоверчивая во многих других случаях западная историческая наука в целом беспрекословно приняла эту советскую точку зрения. Фундаментальные труды зарубежных историков и отдельные исторические монографии редко противостояли официальной советской теории [8] . Впервые в 1922 году официальную версию о «восстании левых эсеров» подверг сомнению бывший советский функционер социал-демократ Е. Лундберг. «В восстание я не верю, — писал он, — ибо Александрович, умирая, сказал: «Да здравствует власть Советов» [9] . Известный русский революционер эсер Чернов также с сомнением относился к версии о восстании левых эсеров, называя его «чем-то вроде левоэсеровского восстания против большевистской диктатуры» [10] . Много позже, в 1962 году, появилось первое серьезное историческое исследование: Г. М. Катков опубликовал статью, аргументированно подвергшую сомнению всеми признанную версию [11] . Вывод Каткова сводился к тому, что «Мирбах был убит Блюмкиным и Андреевым с ведома большевиков и, вероятно, самого Ленина. Левые эсеры оказались здесь жертвой провокации большевиков (не в первый и не в последний раз)» [12] . И лишь после публикации статьи Каткова недоверие к советской официальной точке зрения высказали другие западные историки. Вот что писал, например, один из ведущих советологов США Адам Улам:
7
Точка зрения советской историографии по данному вопросу сводится к следующему: «24 июня ЦК партии левых эсеров постановил путем террористических актов против представителей германского империализма сорвать Брестский мир, спровоцировать войну с Германией и насильственным путем изменить политику советской власти. Началась подготовка к вооруженному выступлению. Заговорщики рассчитывали, что мятеж в Москве будет поддержан и войсками Восточного фронта, во главе которых стоял левый эсер Муравьев, и левоэсеровскими организациями других городов» (Революционные латышские стрелки, с. 103).
8
Так, Леонард Шапиро в книге «Коммунистическая партия Советского Союза» повторяет, по существу, советскую точку зрения, причем делает попытку оправдать большевистский террор: «Мятеж также укрепил утверждение большевиков, что только один шаг отделяет оппозицию от вооруженного восстания, и это оправдывало в их глазах систематический красный террор, направленный против всех политических противников» (с. 269). Однако в другой своей книге, The Origin of the Communist_ Autocracy, Шапиро в главе «Левые эсеры», сн. 37, указывает, что, по свидетельству некоторых источников, левые эсеры не планировали ни заговора, ни восстания. Л. Фишер в книге «Жизнь Ленина» также поддерживает версию о мятеже левых эсеров (с. 359-361). Аналогичной точки зрения придерживается и И. Дойчер (The Prophet Armed, pp. 403-404).
Стандартной точки зрения по вопросу о «восстании левых эсеров» и убийстве Мирбаха придерживается и немецкий историк фон Раух (Rauch. A History of Soviet Russia, pp. 94-95).
9
Лундберг. Записки писателя, с. 182. Автор до 1917 года был социал-демократом, вместе с Н. Н. Сухановым и В. Б. Станкевичем издавал интерналистский «Современник», с марта 1918 года работал сотрудником в «Знамени труда» в Москве, с августа 1918 года — в наркомпросе. Эмигрировал.
10
АИГН, 382/2, с. 33.
11
Katkov. The Assassination of Count Mirbach, pp. 53-94.
12
АИГН, 486/3.
«Драма, разыгравшаяся в июле и августе [1918 г.] и приведшая к гибели левого крыла когда-то гордой партии, лояльной русскому крестьянству, до сих пор хранит в себе элемент тайны [...]. Все сконцентрировалось вокруг графа Мирбаха, чье убийство якобы было санкционировано Центральным комитетом социалистов-революционеров на заседании 24 июня [...]. Было бы неудивительно, если б кто-либо из коммунистических лидеров решил убрать Мирбаха [...]. Безусловно, обстоятельства, связанные с убийством, крайне загадочны [...]. Приходится подозревать, что, по крайней мере, некоторые из коммунистических сановников знали о решении социалистов-революционеров, но ничего не предпринимали [...]. Возможно, по крайней мере, что кто-то в высших большевистских кругах был осведомлен об эсеровских приготовлениях, но считал, что представляется хорошая возможность избавиться от них [эсеров] и от германского дипломата, причиняющего неприятности. Вообще, самые сильные подозрения падают на Дзержинского» [13] .
13
13.. Ulam. The Bolsheviks, pp. 423, 424-425. Советскую официальную версию Адам Улам подвергает сомнению и в другой своей книге: A History of Soviet Russia, p. 33.
Джоэль Кармайкл также подвергает сомнению официальную советскую точку зрения. Он пишет:
«Обстоятельства этого убийства остаются необычайно загадочными [...]. Сами левые эсеры яростно отрицали всякую подготовку к восстанию, хотя и не оспаривали своего участия в убийстве и даже похвалялись им. Однако несоответствия, содержащиеся в этой версии, начисто опровергают ее [...]. Ленин использовал убийство Мирбаха как предлог для истребления левых эсеров. Их пресловутое «восстание» было не более чем протестом против большевистских «преследований», состоявших в том, что большевики представили их общественности, в особенности германскому правительству, убийцами Мирбаха. Эсеровский «бунт» был на редкость ребяческой затеей» [14] .
14
Кармайкл. Троцкий, с. 142, 143.
Более резок в своих выводах американский историк С. Поссони. Он недвусмысленно обвиняет в организации убийства Мирбаха большевиков, и прежде всего — Ленина. Поссони пишет:
«Подозреваемые в заговоре были все скопом арестованы в Большом театре — после того, как большевистских делегатов должным образом проинформировали о случившемся и они покинули зал, и до того, как информация дошла до эсеров. Эсеры действительно отважились на какие-то военные действия, но, похоже, лишь обороняясь от большевиков; возможно также, что их подтолкнули к выступлениям большевистские провокаторы. (Многие левые эсеры оставались под влиянием большевиков.)
Коротко говоря, убийство Мирбаха было, вероятно, провокацией большевиков; если это так, то руководил заговором, скорее всего, Ленин. В самом деле, уничтожение Мирбаха было очень выгодно, так как он являлся тем представителем Германии, который более, чем кто-либо другой, мог и хотел добиться свержения большевиков. Его смерть устранила такую угрозу и послужила Германии предупреждением, что не следует обманываться насчет России. Убийство Мирбаха существенно уменьшило германское влияние в России.
Для Ленина, естественно, существовал риск, что Германия ответит репрессалиями, но германские власти не были заинтересованы в свержении большевиков. Они охотно удовлетворились обвинением эсеров. Вильгельм II возложил ответственность за все пропагандистские выступления на Антанту, утверждая, что «даже при отсутствии прямых доказательств [...] им нелегко будет доказать обратное». И, что существеннее всего, это событие позволило Ленину подавить эсеров, с которыми стало трудно иметь дело» [15] .
15
Possony. Lenin, p. 284.
В настоящей работе читатель найдет не только хронику Брестского мира, интересную саму по себе, но по-иному взглянет на проблемы, считавшиеся давно выясненными. Тайные отношения между революционерами и германским правительством, уходящие своими корнями в еще дореволюционное прошлое; финансирование Германией русской революции и, прежде всего, ленинской группы; вопрос о сепаратном мире и противостояние ему сторонников мира всеобщего, без аннексий и контрибуций; истинные цели Ленина; действительная позиция Троцкого; масштабность оппозиции заключению Брестского мира; и заключение мира, не соблюдавшегося ни дня ни одной стороной; убийство германского посла Мирбаха; несуществовавшее «восстание левых эсеров»; разрыв Брестского договора и начало революционной войны против Запада в конце 1918 года — вот основные темы, затрагиваемые этой книгой.
Источниковедческая база работы обширна. В ней использованы архивные документы Гуверовского института (Стенфорд, США), прежде всего коллекции Б. И. Николаевского; материалы архива Международного института социальной истории в Амстердаме и архива Троцкого в Гарвардском университете в Бостоне [16] . Крайне важными для исследовательской работы были опубликованные первоисточники, документы, изданные в СССР и на Западе, многочисленные мемуары, равно как и исторические труды. Подробные библиографические сноски на эти источники читатель найдет в примечаниях к главам.
16
Цитирование материалов этих архивов производится с любезного разрешения администрации архива Гуверовского института, Бахметьевского архива Колумбийского университета, дирекции Международного института социальной истории и отдела рукописей Хогтонской библиотеки Гарвардского университета.
2. Документы
Эсеровский крестьянский наказ о земле (242-х)
Вопрос о земле, во всем его объеме, может быть разрешен только всенародным Учредительным собранием.
Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково:
1) Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду, либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля: государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная и крестьянская и т. д. — отчуждается безвозмездно, обращается в всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней.