Крутая волна
Шрифт:
— Что вам угодно? — сердито спросил один из сидящих за столом — тучный господин с густой, окладистой бородой.
–
— А вы кто такой? — в свою очередь спросил Гордей.
— Я — заместитель министра — председателя Коновалов, а это — члены Временного правительства. — Он величественным жестом обвел застолье. — А вот кто вы и по какому праву…
Он не успел договорить, к столу подошел Антонов — Овсеенко:
— Именем Военно — революционного комитета объявляю вас арестованными.
Кажется, никого из членов Временного правительства это заявление не удивило, похоже, иного исхода они и не ожидали. Тот же Коновалов довольно спокойно, даже с достоинством ответил:
— Ну что ж, члены Временного правительства вынуждены подчиняться насилию и сдаться, чтобы избежать кровопролития.
За спиной Гордея засмеялись, и кто-то из набившихся в зал матросов и солдат ехидно заметил:
— Ишь ты, кровопролития избегает, а сколько сами-то крови пролили?
— Хватит, попили нашей кровушки, паразиты! — подхватил Демин.
— А сколько нашего брата побили из ружей да пулеметов!
— Это неправда! — визгливо закричал один из министров. — Вы сами напали на Зимний дворец и начали стрелять, а наша охрана только отстреливалась, защищая представителей народной власти.
— Это вы-то народная власть? — спросил его Шумов.
Но ему мешал другой министр, он совал Гордею какие-то документы и обиженно говорил!
— Какую же я кровушку пил, когда я сам простой рабочий. Вот видите билет? Читайте: член Совета рабочих и солдатских депутатов…
— Ладно, потом разберемся, кто рабочий, а кто нет, — сказал Антонов — Овсеенко, забирая у министра билет. — А пока надо составить протокол. Товарищ Чудновский, садитесь, пишите протокол.
Чудновскому освободили место за столом, кто- то услужливо подал бумагу.
— Но прежде чем начнем писать, предлагаю всем сдать оружие, — сказал Антонов.
Адмирал Вердеревский, военный министр генерал — лейтенант Маниковский, министр внутренних дел Никитин и еще какой-то генерал положили на стол наганы, и Гордей собрал их. Остальные члены правительства заявили, что оружия у них нет.
— Обыскать надо, обыскать! — потребовал маленький солдат в разорванной папахе.
— Товарищи, прошу соблюдать тншину! Обыскивать не надо, — сказал Антонов и, обращаясь к членам правительства, добавил: — Я вам верю на слово. Прошу всех назвать себя.
Первым представился бородатый, хотя уже называл себя:
— Коновалов Александр Иванович, заместитель министра — председателя.
Второй назвал только фамилию:
— Салазкин, министр народного просвещения.
Опять не удержался Демин, спросил:
— Чем это вы просвещали народ российский, господин министр?
Его остановил Чудновский:
— Товарищи, прошу не мешать составлять протокол. Следующий!
— Гвоздев, министр труда. Из рабочих, вот мой билет у товарища…
— Вам же сказали, разберемся.
— Генерал — лейтенант Маниковский, как вам, должно быть, известно, военный министр.
— Уж известно! — усмехнулся Антонов.
— А со мной вы кажется, встречались в Гельсингфорсе, — сказал адмирал Вердеревский и даже слегка поклонился. Однако должность все же назвал: — Морской министр.
— Да, эта встреча для меня приятнее, чем в Гельсингфорсе. — Антонов тоже слегка поклонился, — Следующий!
— Малянтович, министр юстиции.
Опять кто-то выкрикнулз
— Сколько наших засудил?
Антонов поднял руку:
— Тише, товарищи, не мешайте.
Но его не слушали, кто-то по — прежнему настойчиво допытывался:
— А который тут Керенский?
— В самом деле, где Керенский? *— спросил Антонов у Коновалова, и в зале сразу воцарилась тишина.
— Он еще вчера уехал. (
— Куда?
— В Лугу, насколько мне известно. — Коновалов усмехнулся, не то с сомнением, не то довольный тем, что Керенского большевики упустили.
— Сбежал, сволочь! — горячился матрос Де — мин. — И эти убегут. Чего тут протокол писать, прикончить их— и протокола не надо!
— Верно! — поддержали Демина матросы и солдаты. — Какой еще протокол, они нас без протокола стреляли. Переколоть их всех тут, сукиных детей!
Кое-кто уже взял винтовку наперевес, но Антонов встал и закричал:
— Товарищи! Приказываю соблюдать порядок и вести себя спокойно. Все члены Временного правительства арестованы и будут до суда заключены в Петропавловскую крепость. Никакого беззакония и насилия над ними я учинить не позволю.
Матросы опустили винтовки, но тут к Антонову подскочил солдатик в рваной папахе:
— Чего ты все разоряешься — «я» да «я»? Какое ты тут есть начальство?
— Я представитель Военно — революционного ко-.митета и прошу соблюдать порядок.
— Верно, ты помолчи, солдат. Он — выборный, мы его знаем.
Однако солдат все наседал:
— Оне вон тоже выборные, а кто их выбирал? Можа, и тебя не выбирали. Нет уж, таперя моя власть, и ты мне свои порядки тут не устанавливай.
Наверное, солдатик еще долго шумел бы, но Гордей подошел к нему, взял его под мышки, легко приподнял и отнес к противоположной стене зала. Солдат смешно болтал ногами, одна обмотка у него развязалась, он запутался в ней и сел «на пол заматывать.