Крутой сюжет 1993, № 1
Шрифт:
Писчебумажный магазин, картонажная, торговка зонтиками — каждый раз одно и то же. Тот же вопрос, тот же жест, фотография, которую пристально рассматривали. Одни колебались с ответом, другие точно видели, однако не помнили, когда и при каких обстоятельствах.
Уже собравшись покинуть квартал, Мегрэ решил еще раз заглянуть в «Вогезский табак».
— Вы когда-нибудь видели его?
Торговец вином ответил, не колеблясь:
— Человек с чемоданом.
— Поясните.
— Я не знаю, чем он торгует, но по всему видно, что коммивояжер. Частенько приходил сюда, и всегда после завтрака. Заказывал охлажденное виши и все говорил, что у него язва желудка.
— Подолгу он тут сидел?
— Когда четверть часа, когда дольше. И всегда занимал вон то место у окна.
Оттуда хорошо был виден угол Тюренн!
— Должно быть, он дожидался встречи с клиентом. Как-то раз, не так давно, он сидел здесь почти час и в конце концов попросил телефон.
— Не знаете, кому он звонил?
— Нет. Переговорив, он сразу же ушел.
— В каком направлении?
— Я не обратил внимания.
Вошел репортер, и хозяин кафе, понизив голос, спросил у Мегрэ:
— Об этом можно рассказать?
Тот пожал плечами. Теперь, после разговора о сапожником, бессмысленно было что-то скрывать:
— Как хотите.
…Когда он вошел в кабинет, Люка разрывался между двумя телефонами, и Мегрэ пришлось изрядно подождать.
— Я все гоняюсь за этой графиней, — вздохнул бригадир, вытирая пот. По сведениям компании спальных вагонов, которая отлично ее знает, вот уже несколько месяцев она не появлялась на их линиях. Я обзвонил большинство больших отелей в Каннах, Ницце, Антибе и Вильфранши. Ничего. В казино она тоже не появлялась. Лапуант знает английский и собирается звонить в Скотланд Ярд, а кто занимается Италией, даже не знаю.
Перед тем как отправиться к судье Доссену, Мегрэ поднялся к Моэрсу поздороваться и вернуть ставшие ненужными фотографии.
— Безрезультатно? — уныло спросил Моэрс.
— Одна из трех в точку, а это не так уж мало. Остается установить двух других.
К полудню никаких следов графини Панетти обнаружено еще не было, и два итальянских журналиста нетерпеливо толкались у дверей кабинета Мегрэ.
Часть седьмая
Мадам Мегрэ была несколько удивлена, когда в субботу около трех часов позвонил муж и поинтересовался, готовится ли обед.
— Нет еще. Но почему?.. Что ты говоришь? Конечно хочу, с удовольствием. Если ты уверен, что будешь свободен. Точно уверен? Ну, конечно. Уже одеваюсь. Буду. Ясно, под часами. Нет, кислой капусты не надо, я охотно бы съела овощи по-лотарингски. Что? Ты не шутишь? Где я хочу? Это слишком фантастично, чтобы быть правдой. А я-то думала, что ты звонишь сказать, что не придешь ни обедать, ни спать. И вдруг! Я уже собираюсь!
В эту субботу в квартире на бульваре Ришар-Ленуар царили не кухонные запахи, а ароматы ванны, одеколона и чуть сладковатых духов, приберегаемых мадам Мегрэ к особым дням.
На место встречи Мегрэ явился почти вовремя. Несколько раз они уже обедали в этом Эльзасском ресторане на улице д'Энисьен, и теперь, как все обычные люди, он с удовольствием отведал там квашеной капусты.
И вот к тем невероятным вещам, что он наговорил мадам Мегрэ по телефону, добавилась еще одна выдумка: сводить ее в кинотеатр, в какой только она пожелает.
Они отправились в «Парамаунт» на Итальянском бульваре, где комиссар безропотно отстоял очередь за билетами длиной в целую выкуренную трубку.
Они послушали электронный орган, блестяще игравший оркестр, пока занавес с изображением заката солнца не поднялся. И лишь только пошли кадры, мадам Мегрэ все поняла. Показывали фрагменты из будущего фильма, потом рекламные ролики по кулинарии и покупке мебели в кредит. И вот…
«Префектура полиции сообщает». Она впервые увидела эти слова на экране. Сразу же после них пошло изображение в фас и профиль Альфреда Мосса, единственного, кого опознали.
«Всех, кто видел этого человека в последние два месяца, просят срочно позвонить по телефону…»
— И ради этого… — только и смогла она сказать, когда, решив подышать свежим воздухом, они пешком возвращались домой.
— Не только. Это не моя идея. Она давно пришла в голову префекту, просто не было подходящего случая, чтобы ее реализовать. Моэрс как-то заметил, что снимки, напечатанные в газетах, всегда более или менее искажаются из-за растра клише, плохой краски. В кино, наоборот, подчеркивают мельчайшие особенности, и впечатление несравненное.
— Значит, из-за этого либо чего другого я удостоилась сегодняшней чести? Сколько же времени мы вот так не выбирались?
— Недели три? — простодушно ответил он вопросом на вопрос.
— Ровно два с половиной месяца!
Но их перебранка носила шутливый характер.
А утром солнце встало по-весеннему ослепительное, и Мегрэ, бреясь, напевал. Он проделал весь путь до Набережной пешком. Улицы были почти безлюдны. Он с удовольствием прошел длинными коридорами уголовной полиции мимо распахнутых дверей пустынных кабинетов.
Люка только что приехал. Торранс, как и Жанвье, был уже на месте. Не замедлил явиться и маленький Лапуант. Но поскольку это было воскресенье, прежнего напряжения не чувствовалось. По той же причине двери кабинетов были открыты настежь и время от времени в них вместо музыки раздавался колокольный звон из ближайшей церкви.
Единственным, кто добыл новые сведения, был Лапуант.
— Кстати, где живет этот молодой журналист, который увивается за твоей сестрой?
— С этим покончено. А зовут его Антуан Бизард.
— Они поссорились?
— Не знаю, может, он испугался меня?
— Мне нужен его адрес.
— Он мне неизвестен. Я знаю, где он чаще всего столуется и сомневаюсь, что моя сестра знает больше. Но выясню.
И вот, явившись, он протянул Мегрэ листок бумаги. Это был адрес: улица Прованс, те же меблированные комнаты, где жил и Филипп Лиотард.