Кружево-2
Шрифт:
Абдулла пожелал генералу Сулейману спокойной ночи и поднял трубку телефона. Распорядившись относительно смены посла, он пододвинул к себе папку с государственными бумагами и приступил к работе. На дне папки он нашел приглашение на вечер, организованный леди Свонн. Брови Абдуллы в удивлении взметнулись вверх, когда он узнал почерк на конверте.
За столом, заваленным брошюрами, гала-программами, вскрытыми конвертами, фотографиями в серебряных рамочках и старыми номерами журнала «Конь и пес», сидела Пэйган и просматривала утреннюю почту. Она вновь пробежала послание на плотной кремовой бумаге с вытисненными государственными регалиями.
«Его
«Но я не приглашала его», – недоуменно думала Пэйган, еще раз пробегая глазами список гостей. В этот момент зазвонил телефон.
– Да. Леди Свонн слушает. Что? Да, соединяйте… Алло! Конечно, я удивлена, Ваше Величество. Да, только что получила. – Она взяла в руки конверт. – Конечно, я бы очень хотела встретиться, Ваше Величество, но боюсь, что это невозможно… Нет, я уже не в трауре, но все равно не смогу прибыть на скачки. – Почти автоматически на любые приглашения после смерти Кристофера Пэйган отвечала отказом. – …Совсем нет. Но я очень занята организацией вечера… Жизнь вдовы не так пуста, как может показаться… просто… просто… – Вконец растерявшись, она привела последний, но слабый довод: – Я не так хорошо одета. Я же представляю себе, какими туалетами будут щеголять там дамы. Ну хорошо, я приду. С удовольствием.
Пэйган опустила трубку и подумала, что впервые назвала себя вдовой. И это прозвучало не так уж ужасно. Она подошла К зеркалу, висевшему возле вешалки, и стала с тревогой разглядывать морщины.
С самой первой встречи ее с Абдуллой, еще когда оба они были студентами в Швейцарии, Пэйган ощутила свою почти магическую силу над принцем: только общаясь с ней, он преодолевал свои обычно отстраненные и сухие манеры. Пэйган могла заставить его смеяться. Странным образом он всегда воспринимал Пэйган как женщину, которая принадлежала ему. Она была его первой любовью, а он – ее. Он никогда не прекращал попыток соблазнить ее, даже после того, как Пэйган стала женой сэра Кристофера, а она все отказывала и отказывала ему. И хотя их связывала всего лишь дружба, Пэйган предпочитала не говорить мужу о своих встречах с Абдуллой; хотя это была всего лишь дружба, Пэйган оделась тщательнейшим образом, отправляясь на скачки; и пусть это была только дружба, но Пэйган знала, что Абдулла не мог не видеть в женщине сексуального объекта и что все их общение было преисполнено скрытого эротизма.
Глядя на свое отражение в зеркале, Пэйган чувствовала возбуждение, надежду, тревогу.
Час спустя в комнату уже входил посыльный от «Фортнум и Мэсон» с целой горой коробок с одеждой. Рядом с ним стоял представитель секции, готовый послать за новой партией, если леди Свонн ни на чем не остановит свой выбор.
Пэйган колебалась между шифоновым платьем в бело-зеленых цветах и бледно-розовым шелковым костюмом. Потом настала очередь картонок со шляпами. В глубине души Пэйган была уверена, что в шляпе выглядит невероятно романтично. Но при этом стоило ей надеть шляпу и оказаться на улице, как она чувствовала себя страшно неудобно и,
– Она не слишком возбуждена? – спросила Пэйган у Абдуллы, глядя, как Ре ал Леил стремительно носится кругами по загону.
– Для любой девушки первый выход – событие чрезвычайно волнующее, – улыбнулся король. – Я помню, когда ты дебютировала, с тобой тоже было непросто.
Пэйган рассмеялась, потом вновь с сомнением поглядела на лошадь.
– Взгляни на нее. Ей кажется, что она уже на дистанции!
– Ты собираешься поставить на нее?
– Если так будет и дальше продолжаться, то нет. Она же выдохнется еще до начала забега. Все молодые лошади на коротких дистанциях смотрятся примерно одинаково. Так что я предпочитаю ставить на жокея. И в данном случае выбираю номер седьмой, Лестера Пиггота.
– Это Золотая Гондола, – уточнил Абдулла, заглянув в программку. – Фаворит скачек. Итак, ты хочешь играть наверняка, Пэйган? – Она почувствовала пристальный взгляд его темных глаз и его руку у себя на плече.
– Ты же знаешь, Абдулла, я всегда была трусихой. Он улыбнулся и слегка щелкнул пальцами. Тут же как из-под земли вырос конюший.
– Леди Свонн хочет поставить пять фунтов стерлингов на фаворита.
– Абдулла, не дури. Я же пошутила. Естественно, я поставлю все деньги на твою лошадь.
Как только жокей вскочил на Ре ал Леил, она сбросила его на опилки. В то время как остальные лошади спокойной рысцой выходили на старт, Ре ал Леил неслась галопом, вся в пене, и ноздри ее широко раздувались. Потом вдруг встала на дыбы, вновь сбросила жокея на землю, и в результате начало скачек было задержано на целых десять минут.
Когда наконец скачки стартовали, Ре ал Леил тут же оказалась первой от конца, и расстояние между нею и остальными лошадьми все увеличивалось.
– Где ты нашел эту кобылу? – спросила у Абдуллы Пэйган, глядя, как Золотая Гондола уверенно выходит на первое место.
– В Кентукки, – весело ответил Абдулла. В конце первой двухсотметровки Ре ал Леил была последней. На третьей она шла уже в середине группы, причем с невероятной скоростью. На последней Золотая Гондола шла уже третьей, а Ре ал Леил рванула вперед и в результате пришла к финишу на полкорпуса раньше лошади, идущей следом.
– Я рада, что не поставила на фаворитку, она сегодня многих разорила, – смеясь, говорила Пэйган, когда они вместе с Абдуллой пошли поздравить победительницу. – Будь она настоящей золотой гондолой, она вряд ли смогла бы двигаться медленнее.
– Почти у всех нынешних гондол есть моторы.
– Как это неромантично. Неужели в Венеции не осталось золотых гондол?
– Остались. Ты никогда не бывала в Венеции, Пэйган?
– Нет, – ответила Пэйган. – А каковы твои ставки на следующий забег? О! Посмотри! Вот идет королева-мать. – Пэйган, в ее узкой розовой юбке, с трудом сделала реверанс.
Они медленно шли по направлению к тому месту, где конюхи готовили лошадей к отправке домой. Там стояла и Ре ал Леил, с которой снимали нарядное седло. Абдулла, похлопав лошадь по крутым, оливкового цвета бокам, протянул ей морковку.