Кружки любви
Шрифт:
— Шлюха Уоррена показывает свое истинное лицо, — говорю я спокойно, но с угрожающим тоном.
Любой прохожий, увидев нас, будет думать, что мы обнимаемся. Я хорошо спрятался из виду.
Обычно я так не поступаю с людьми, но к разным людям разный подход.
Она хнычет, когда я прикладываю большую силу, но не делает ничего, чтобы бороться со мной.
— Ты сосала его член и думала обо мне в это время. Это максимум, что ты получишь. Я думаю, ты знаешь о моей истории. Ты действительно хочешь, чтобы твоим мужчиной был убийца? Хочешь трахаться с уголовником? Проверить, как тюрьма повлияла на мою способность трахаться?
Я отпускаю ее и вижу, как дорожки слез стекают по ее щекам. Херня заключается в том, что ее всхлипы доставляют удовольствие мне. Как будто я сделал что-то правильное.
Я прохожу несколько метров, прежде чем повернуться и сказать ей:
— У тебя что-то на подбородке.
Она задыхается и начинает лихорадочно тереть свою кожу. Мне хочется смеяться. Но я не смеюсь. Я ухожу, чувствуя, что это только начало мучений, ее и Адама Уоррена. Они думали, что открыли банку с червями, но это была ошибка. Банка полна ядовитых змей, и я не могу дождаться, когда перегрызу их глотки.
Я слышу глубокий хохот Девлина, перед тем как увидеть его, стоящего в дверях кафе Эмили.
— Я забыл, бл*дь, что ты за человек, — делает комплимент он.
— Это неважно.
Он кивает в согласии, мы стукаемся кулаками перед тем, как войти в кафе Эмили, здесь грустно и холодно без ее тепла.
— Так, Эмили знает.
Я думаю, что она говорила с Дженной или, по крайней мере, дала ей намек, и Девлин заполнил пробелы.
— Да.
— Она испугалась и убежала? — спрашивает он, почти веря, что она могла так поступить.
— Вроде. Она не злится или обижается. Я думаю, что она запуталась... все сорвалось. Я делаю шаг назад. Оставлю ее ненадолго в покое. Я не должен был начинать все таким путем, — говорю расстроено, проводя рукой по щетине.
Темные глаза Девлина изучают меня некоторое время, пока он поглаживает по своей челюсти.
— Завладей ею. Назови ее своей. Я имею в виду, что ты достоин цыпочки с кафе.
— Я рад, что у меня есть твое одобрение, — говорю ему с сарказмом.
— Не говори со мной так дерьмово, — рычит он.
— Ты заставил меня присматривать за твоей женщиной, пока ты был занят. Ты всегда будешь следить за ней или кто-то присмотрит. У тебя все хорошо с этим?
— Мы говорим не обо мне.
Я смотрю на него и жду ответа на мой вопрос.
— Я должен быть здесь. Если не я, кто-то еще появится в ее жизни. Может, я эгоистичный ублюдок, потому что предпочитаю, чтобы она была моей, чем с каким-то безопасным придурком: адвокатом или хирургом. Я не заставлял Дженну быть со мной. Я рвал задницу, чтобы просто попить гребаный кофе с моей женщиной на этой неделе. Оно того стоило. Я не врал, чтобы быть с ней. Она знает, кто я... как я живу. Я позволил ей решать. Если бы она сказала мне, что не сможет так жить, я бы отпустил ее, — объясняет он, садясь за столик.
Я не могу сесть там с ним. Я вижу Эмили в кресле напротив него почти каждый день и смотрю с блаженством. Я не могу портить пространство своим дерьмом.
— Из-за тебя ее могут убить или еще хуже, — предупреждаю я.
— Да у кого есть такие стальные яйца, чтобы достать меня таким образом?
— Всегда кто-то найдется.
— Так, ты говоришь, что ты и я должны просто трахаться с безликими шлюхами всю оставшуюся жизнь и отказаться от всего хорошего, потому что мы не имеем право на что-то большее? — внезапно произносит
— Детка, — Девлин пытается успокоить ее.
— Хрен тебе, Калеб. И тебе тоже, Гаррет.
Она подходит к нам, выглядя более разгневанной, чем я мог бы представить.
— Ты хочешь урок о женщинах? Я дам вам один бесплатно. Ни черта подобного не смейте думать, что знаете нас. У меня есть мозги, которые отлично работают. Я с тобой, потому что не хочу быть с другим мужчиной. Я не чувствую себя обязанной. Я. Хочу. Этого. Твоя жизнь опасна и хренова. Я понимаю, это. Я жила в моей собственной версии хреновой жизни достаточно долго, чтобы знать, что я могу справиться. И вот в чем дело. Я знаю, что ты никогда не позволишь ничему плохому случиться со мной. И если случайно что-то случится, я знаю, что ты будешь крушить, убивать и пытать, чтобы это никогда не повторилось… Большинство женщин не получают этого от своих мужчин. Посмотри на Эмили. Она может быть самым добрым, бл*дь, живущим человеком, и Адам — не «безопасный человек» обманул ее, — она тычет пальцем в мою грудь, когда продолжает. — А ты, идиот, заставил ее чувствовать себя в безопасности. Чтобы ты ни сделал в прошлом, не имеет значения. Эта женщина потеряла мать и выжила, чтобы прожить хорошую жизнь. Ее предавали на протяжении двух лет, и она прекратила это дерьмо. Вы видите, чтобы это повлияло на нее? Нет, она все еще яркий лучик солнца. Ты не можешь решать, что лучше для нее. Эмили может решить это сама. Если ты слишком напуган, чтобы выяснить, что она выберет, ты ее не достоин, и ты не тот человек, как я думала. В любом случае, заканчивайте этот чертов разговор, чтобы мы могли убраться отсюда. Я хочу видеть свою подругу.
Она разворачивается, чтобы уйти, но Девлин обнимает ее и прижимает свои губы к ее губам. Она тает в его руках, и я перестаю смотреть. Я бы хотел еще и не слышать. После слишком долгого времени в объятиях он отпускает ее, и она направляется обратно на кухню.
— Думаю, что я люблю эту женщину, — объявляет Девлин после того, как она исчезает.
Я не отвечаю. Я уверен, что он любит ее, да и она любит его.
— Не иди к Адаму Уоррену после встречи с твоей женщиной. Он в любом случае будет провоцировать тебя, но у него будет шанс, если ты пойдешь к нему. Не поступай так глупо. Ты сделал много дерьма в жизни, но ты не идиот.
— Есть еще вопрос, — фыркаю я, мне нужно сменить тему.
Он поднимает брови.
— Ты знаешь Коди Мэтьюса?
— Мама парня умерла несколько недель назад, верно?
Я киваю.
— Он тебе никого не напоминает? — спрашиваю я, желая увидеть, поймет ли он.
Девлин проводит рукой по черным волосам, глубоко задумавшись. Я жду, пока не замечаю понимание в его глазах.
— Охренеть, не может быть! — шепчет он.
— Охренеть.
— Бл*дь. Что ты собираешься делать?
— Он переезжает ко мне завтра, — отвечаю я, пожимая плечами.
— Бл*дь.
— Это моя работа, — говорит Дженна Беверли, когда они с Арлин выходят из кухни.
Арлин мне грустно улыбается, как и Беверли. Они знали обо мне. Так как Арлин жена Клайда, она знала меня раньше, до того как меня посадили. Когда меня освободили, Беверли и Арлин пытались порадовать меня всем, чем могли. Я не слишком был рад, но ценил усилия, которые они вложили. Я остался у Клайда и Арлин только на одну ночь. Я не мог находиться рядом с людьми, когда вышел. Мне нужно было пространство, чтобы дышать. Я нуждался в тишине. Мне нужно было побыть одному.