Крымский Джокер
Шрифт:
— А что ты делать с этим Буратиной будешь, Лида? Как я понимаю, с собой он свои сольды не таскает?
Лидия Петровна снова не ответила. Она в задумчивости смотрела куда-то сквозь Гриба.
Казалось, Афанасьева ничего вокруг не замечает. Василий Иванович опустил жалюзи и пошёл к двери:
— Ладно, Лидок — ты пока пошуруй мозгами. Я скоро буду…
Он спустился вниз и пошёл к флигелю. Там он взял радиотелефон и, прикрыв рукой трубку, тихо сообщил:
— Она уже у меня. Да… Сидим, чаёк пьём по-стариковски… Особо не распространяется, но информация подтвердилась — клиент в Киеве. Да… Возможно, завтра после обеда возьмём. С ней ещё помощничек какой-то мутный приехал. Он сейчас где-то в городе ошивается. Ночевать у меня будет — внизу. Ты послушай его вечерком через свои слушалки — глядишь, позвонит кому… И завтра тоже… Да пока ничего…Но глазёнки у него както нехорошо пляшут… Ну всё, родной…До связи.
Дед Гриб положил трубку и вышел на улицу.
— Эй, Саныч, Хохол! Мотоцикл в гараж закатите и перебирайтесь в дом! Можете понадобиться, — он огляделся: — Не понял — а джип где?
— Так Мыкола на нём укатив! К своей дивчине. Казав, що ты в курсе, Иваныч…
Ломакин ничего на это не ответил, махнул рукой, мол, бог с ним, и зашёл в дом.
Афанасьева, тем временем, открыв новую упаковку конфет, размышляла: «Значит, мобилы у него не было. Это интересно… Надо будет человечка послать, проверить распечатку исходящих звонков из квартиры того, второго типа…»
У неё зазвонил мобильный. Звонил продрогший Борис и сказал, что его пора забирать.
Лидия Петровна было поднялась, но в это время в комнату вошёл Ломакин, и она попросила:
— Иваныч! Пошли кого-нибудь за Борей. Он на Артёма возле станции метро.
Дедушка Гриб кивнул и снова вышел.
Через полчаса привезли Фролова. Он положил на столик свой ноутбук и мышкой вызвал на монитор изображение увеличенной схемы окрестностей американского консульства.
Потом, присоединив к клавиатуре электронный маркер, жестом пригласил Лидию Петровну и Ломакина подойти поближе и сразу приступил к делу:
— Смотрите сюда… Местечко, в общем, неплохое. Улица узкая, практически с односторонним движением. Вот этот двор, примыкающий к консульству — глухой. Я лично проверил — оттуда не выбраться…. Так что пути всего два — направо, и налево. Поставим наших людей на какой-нибудь неприметной машине здесь… — он чиркнул маркером.
— Ну а если клиент вдруг вздумает по Пимоненко вниз спуститься…. — Борис показал на монитор, — тогда здесь. А вот со стороны улицы Артёма расположены авиакассы и банк, — Фролов показал на кружочки с буквами «А» и «Б» внутри. — Я проверил — там есть камеры наружного наблюдения. Поэтому вторая машина должна стоять немного дальше — вот здесь… — он поставил ещё один крестик. — И, конечно, постоянное визуальное наблюдение за пропускным пунктом консульства, чтобы подать сигнал, когда клиент выйдет.
Можно по очереди дежурить у ворот, косить под ожидающих. Их там даже сейчас хватает.
Борис поправил галстук:
— Связь между группами лучше осуществлять с помощью передатчиков. Чтобы по мобиле номер набрать — тоже время нужно. А с момента выхода клиента из консульства, счёт пойдёт на секунды.
Фролов посмотрел на Ломакина и Лидию Петровну и закончил:
— Исполнители на всякий случай должны учитывать, что клиент знает о возможности его похищения, и будет максимально стараться избежать этого. И, конечно же, никакой стрельбы!
Он бросил многозначительный взгляд в сторону Ломакина. Василий Иванович с интересом смотрел на монитор. Оторвавшись от экрана, он почесал переносицу и сказал:
— Добрэ…Знаешь, вот что — спустись-ка, сынку, вниз. И сделай-ка распечатку этого малюнка. Экземпляров пять. Ребята покажут тебе, где можно…
Потом он набрал на телефоне номер и весело заговорил:
— Здорово, Каретный! Богатым буду… — прижав трубку рукой, он пояснил Лидии Петровне: — Это начальник нашего, так сказать, гаража, — и продолжил:
— На завтра мне нужны две справные машины… Ага…Чистые… Можно иномарки, но чтобы старенькие были. И тонировка потемнее…. И обязательно с разрешением…. Поищи, поищи… Часам к девяти, нет к восьми утра… — потом засмеялся. — Усё — бувай!
Спрятав трубку, Гриб подмигнул Афанасьевой: — От так от, Лидушка!
Потом выглянул за дверь и кому-то крикнул:
— Эй, кто там? Скажите тому хлопцу, чтоб и фотографии мужика на этом… на хероксе размножил…Он знает какие.
Лидия Петровна поднялась и стала осматривать охотничьи ружья, висевшие на стенах.
Над камином висела огромная голова кабана. Похоже, не муляж. «Дед-то вроде, охотник заядлый… — припомнила она, — надо будет ему ружьишко какое-нибудь презентовать».
Чем ближе шло время к ночи, тем яснее ей становилось, что завтрашняя операция находится под угрозой. За долгие годы она прекрасно изучила свои предчувствия, и в разных сложных ситуациях всегда их учитывала. На ровном месте ничего не возникало. Значит была причина. Мысли её медленно, но верно подбирались к разгадке своей встревоженности.
«Что-то не так здесь… Может, действительно, Борис скурвился? Старый вор просто так на незнакомого человека бочку не покатит…»
Афанасьева посмотрела, как дедушка Гриб подкладывает новые полешки в жарко пылающий камин, и ей вдруг захотелось выпить.
К спиртному она была совершенно равнодушна. Никогда не пила до состояния полного опьянения, но и ярой противницей возлияний не была. Если точнее, просто не сталкивалась с этой проблемой. Но тем, кто с ней работал, даже представить подвыпившую Лидию Петровну с рюмкой в руке был очень сложно. Однако, бывало, оставшись одна в своём огромном доме, Афанасьева перед сном выпивала бокал муската или другого десертного вина. А сейчас ей почему-то захотелось чего-нибудь покрепче. Она села в кресло, и несмотря на то, что из камина по всей комнате плыл убаюкивающий тёплый воздух, укрылась толстым пледом:
— Дедушка Грибочек, поухаживай-ка за дамой — плесни коньячишки на палец. Только не в свои пипетки, а в нормальный фужер…
— Это можно… Вот это правильно! — оживился Иваныч, — а то всё чай да чай, ей богу! Ты же молодая девка ещё, Лида!
Он засмеявшись тихим задорным смехом, взял с камина большую серебряную чарку, наполнил её до краёв коньяком и поднёс своей угрюмой гостье. Афанасьева, приняв у него бокал, тоже улыбнулась и немного расслабилась.
Тут открылась дверь, и в комнату зашёл Борис с пачкой листков в руке.