Кстати о любви
Шрифт:
Вылетев на своем верхнем этаже, а они с Гамлетом Носовым поселились в мансарде, в соседних номерах, Росохай плюхнулась в одно из кресел, стоявших в коридоре. Здесь же обретался и Анатоль. Девочек запихнули на второй этаж. И Анатоль тяжело переживал вынужденную разлуку с Алинкой.
Если бы не чертова Алинка!
С нее все началось далеким январским вечером в Вене!
Славная деваха и, главное, совершенно безмозглая. Убедить ее в том, что они учились в одной школе, большого труда не составило. В разных классах с двумя годами разницы. Но в одной.
«А я тебя помню!
Алинке других доказательств не потребовалось. Просчитать это было просто. Золотоволосая девочка с голубыми глазами в половину лица и ресницами, как у лани, хоть раз в жизни, но на шее у мужика посидела. Верняк. Без вариантов.
А если ты еще и журналист — типа титулованный, типа обладатель премии, о которой означенная золотоволосая девочка ни разу не слышала, но точно престижная — то вообще без шансов. Вы друзья навек, и пофигу, что она из Василькова, а ты с рождения в Киеве обретаешься, и вы в принципе пересекаться не могли. Но все это понимала Росохай. Алинка едва ли. И только Анатоль уныло оплачивал Алинкины капризы, включая первую заказную статью про начинающую модель. Вторую. Третью. Целый проект.
И Руслана чувствовала себя последней дрянью, соглашаясь на это. Но проект — возможность вцепиться всеми клыками в ускользающую мысль о том, что делать дальше. И возможность находиться рядом и ждать, что будет.
Долго ждать не пришлось. Анатоль, в миру Анатолий Петрович Гуров, банально бизнесмен, официально занимавшийся инвестициями в строительство, наличие мозгов у женщин отрицал. А в его понимании Руслана Росохай в категорию женщин все же входила.
Этот идиот даже дверь своего кабинета не закрывал, когда они с Алинкой баловались в интервьюшки, а он трындел по телефону. Она всерьез готовилась к схватке, слежке и хрензначему еще. Но уже спустя две недели близкого общения с Соловьевой у нее было столько материала на диктофоне записано, что честно пришлось обращаться в государственные органы.
В одном Егор был прав: дядя Паша спекулировал не памперсами, и она перла в дерьмо. И да, ее вряд ли за это погладят по голове.
Она отдавала себе отчет в том, что это даже не удача. Это тупо космос под ногами разверзся. И человеческая глупость тоже, включая глупость ее собственную.
Но теперь у нее был Гамлет. Была договоренность с СБУ о возможности присутствовать при задержании и освещать детали при условии помощи в этом деле. И была Алинка, возле которой можно находиться, не боясь раскрытия. А Алинка — это Гуров. Тот самый Гуров, с которым всего-то целую жизнь назад Загнитко встречался в «Мандарине». Ее жизнь назад.
Росомаху идиотская интуиция редко подводила, но именно тогда, в октябре, лучше бы подвела. Ничего бы давно уже не было.
Поежилась. Запахнула кофточку, застегнула на все пуговицы. Выглянула в окошко в конце коридора. И только после этого услышала, как недалеко громко хлопнула дверь.
— Водила тот же, что и в прошлый раз, другого учить будешь сам! — с психом орал в телефон Анатоль. Росохай вжалась в спинку кресла и врубила диктофон на своем аппарате, надеясь, что Гуров и дальше будет достаточно громок.
— Так когда ждать-то? Сегодня?… — продолжал он вещать, направляясь к лифту и не замечая Росомаху. — … это уже точно? Ну если тогда проканало, с чего, блин, щас не проканает?.. Повезем малёхо в объезд. Напрямик стрёмно… Осталось только груз дождаться, выгрузить… на таможне проблемы быть не должно, там давно порешали… Слушай, ну харе! Если Гуров сказал, что порешали, значит, порешали! Ну и все! Давай, до созвона, ща реально времени нет!.. Я сказал, не психуй, генерал! Первый раз, что ли? Все! Все, я сказал. Готовь взлетные полосы, или че там у вас…
Гуров мрачно заржал и засунул телефон в карман. Оповестил о своем прибытии лифт, он скользнул в раскрывшиеся двери. И только после того, как они снова закрылись, Росомаха выдохнула. Через мгновение запись с диктофона летела в мессенджере Гамлету. А Росомаха, чувствуя прилив адреналина, уговаривала себя сидеть на месте.
Это длилось третий месяц. Третий месяц бешеных всплесков в крови, от которых ум за разум заходил, но которые позволяли чувствовать себя живой. Такой ритм подходил ей. Физически было непросто. Морально — тяжко. Прессинг Носова и его начальства. И подобные моменты, когда она отправляла им свои записи. Скажи отказаться от этого — да черта с два! Росохай не хотела назад, в яму, из которой выбиралась с таким трудом.
В Африке ее будни были иными. Жара. Насекомые. Другие люди. Другие языки. Пневмония после купания в океане — сбывшаяся мечта.
Здесь иначе. Безумные исступленные дни, когда забываешь, кто ты и почему. Обычные для ее теперешнего мира дни.
Через три минуты она сама набирала Гамлета.
— Ты послушал? — спросила Руська, едва дождавшись его «Алло».
— Послушал, — ответил Носов. Быстро, почти по-военному.
— Что скажешь? Твои ребята в порту хоть на месте?
— На месте.
— Он вниз спустился. Ты видел?
— Видел. Не переживай, не упустим!
— Я не переживаю. Он внизу или куда-то поперся?
— В баре сидит. Минералку глушит.
— Бедолага. Гамми, а вдруг сегодня, а?
— Все может быть, — согласился Носов. — Будем вести наблюдение.
— Угу… Ладно, я сейчас тоже спускаюсь. Наша красота чем-то занята?
— Я не могу быть в двух местах одновременно.
— Что? Не получается приятное с полезным? Анатоль вот досовмещался… иду!
Росомаха отрубилась. Анатоль действительно досовмещался — все беды от баб. Еще две минуточки, и она пойдет на второй раунд, продолжая делать вид, что живет.
Умение делать вид стало ее новой отличительной суперспособностью в последние месяцы. Иначе с чего бы вечером того же дня, удобно расположившись за столиком в ресторане отеля с Гамлетом, Алинкой и Гуровым, Росохай чувствовала себя обыкновенно как на работе? Нет, она, конечно, и была на работе, но еще полгода назад подобное положение вещей взбесило бы. А тут ничего, держится. Потягивает коктейль из трубочки, пытаясь выдавить из себя этот чертов день. Улыбается Гуровским шуткам, довольно плоским, но все же. И тихо звереет, зная заранее, что это ерунда, это она выдержит.