Кто хочет стать президентом?
Шрифт:
– Здесь литературная студия.
– Вау.
– Не вау, а «Каменный цветок».
– Каменный цветок? – переспросила Лайма. – Красиво.
Лесть обезоруживает, особенно лесть из уст иностранца. Варвара Борисовна невольно смягчилась. Даже попыталась пошутить:
– Вы приехали к нам за литературной консультацией? Лайма закатила глаза:
– Русская литература великая. Один Толстой какой. Глаза Варвары Борисовны Дерябкиной повлажнели: когда иноземец превозносит Толстого или Достоевского, современному русскому литератору кажется, что и ему самому чуть-чуть перепадает. Лайма явно отсканировала этот момент в настроении хозяйки полутемной норы, заваленной бумагами.
– У нас вот к вам какой предлог.
И Варвара Борисовна, не моргнув глазом, выслушала из уст Лаймы совершенно фантастическую историю. Оказывается, в появлении двух этих экстравагантных молодых особ здесь, в снегах Южного Урала, не было ничего особенного. Девушки работают в большом бостонском издательстве «Паноптикум» (Лайма) и в благотворительной организации «Идеи без границ» (Рыжая). Они представляют собой мини-группу одной относительно новой программы, осуществляемой совместными силами этих «подозрительных лавочек», как подумала про себя все еще находящаяся в лапах предубежденности пожилая писательница.
– Вы должны были смотреть в Интернет, – энергично настаивала Лайма.
«Я сама знаю, куда мне смотреть», – подумала Варвара Борисовна, но слушала все внимательнее.
– Сущность программы заключается в том, чтобы дать выход – «мировое измерение» – самым новым, самым «ненормальным» (безумным, поправила про себя Варвара Борисовна) идеям. Издательство «Паноптикум» старается не работать со слишком традиционными жанрами литературной фантастики – сайенс-фикшн, фолкфэнтези, толкиенистика… Как показывает американский, британский и австралийский опыт, ростки указанных новых идей пробиваются прежде всего в провинции, «в медвежьих углах, правильно?» А в России, как известно, самые медвежьи углы из всех возможных. У программы, представляемой американскими гостьями, две цели: собрать урожай и дать толчок.
– Да-да, мы будем платить.
Имелось в виду, что, по предъявлении идеи, уже доведенной до состояния удобоваримой рукописи, они заплатят вполне реальные деньги и даже выдадут что-то вроде аванса, если автор убедит их, что сможет свою идею до такого состояния довести.
Варвара Борисовна отметила про себя сообщение о деньгах, но не подала вида. В ней сработала не личная алчность, а должностная рачительность. Американок она начинала воспринимать не как волков в овечьей шкуре, но как всего лишь паршивых овец, и уже высматривала те клоки шерсти, что можно будет попытаться из них вырвать.
Понимая, что ее понимают, Лайма решительно продолжала. Оказывается, у них с подругой уже имелся план конкретных действий, и она готова была предложить хорошо разработанные и апробированные ими методы. Выяснилось, что эти новейшие американские методы удивительно совпадают с теми формами студийной работы, которые Варвара Борисовна практиковала в своем «Каменном цветке» тридцать последних лет. Лайма полагала, что нужно будет оповестить через активистов студии как можно более широкий круг людей, могущих иметь интересы в названной области, и назначить дни регулярных встреч и обсуждений.
– Можно здесь? – Лайма обвела рукой помещение.
– Только здесь, – сказала Варвара Борисовна. Она уже почти совершенно успокоилась. И прикидывала, как бы это понадежнее овладеть подвернувшейся ситуацией. Американок она видела насквозь. Обычные колониальные торговки, сошли на уральский берег с чемоданом стеклянных бус, за которые хотят скупить все самоцветы народной аборигенской мудрости. Здесь отстегнут пару-другую сотенных, а там, у себя, в дебрях голливудского сценарного ада, перепродадут идеи русского настоя за баснословные суммы. Но не будем воротить носа и проявлять гордую обидчивость, лучше хоть что-то, чем полное обычное ничего. Варвара Борисовна вдруг внезапно призналась себе, что вся ее самоотверженная возня с версткой третьего номера «Самоцветов» есть чистое искусство для искусства. Никто никогда не даст денег на это издание. Гнатов потому, что наверняка проиграет выборы. А Тимченко потому, что эстетически аннексирован Тальбергом. Хоть бы комнату не отобрал, когда въедет в районный кремль. А американские денежки могут оказаться палочкой-выручалочкой. Надо только удостовериться, что девушки именно те люди, за которых себя так энтузиастически выдают.
Варвара Борисовна потребовала документы. Лайма, уже многократно предъявлявшая свои «корочки» разным властным людям в этом городе, радостно полезла в карман. По ее ощущению, дело устраивалось.
Джоан смотрела на нее с тихой приязненной улыбкой. Дочери мистера Реникса страшно нравилась новая подруга, прямо-таки посланная ей провидением две недели назад в обычном городском супермаркете. Да, Джоан страстно желала расследовать тайну отцовского дела. Она быстро поняла, кем является дядя Фрэнк. Достаточно быстро для того, чтобы не выдать ему диск с последними отцовскими материалами. Она ничего не имела против национальных спецслужб, делающих большую полезную работу, но какое-то тонкое, трудноопределимое чувство советовало ей держаться от них в сторонке. Поэтому она сочла за благо не рассказывать дяде Фрэнку о своем намерении съездить в Россию и поговорить там с людьми, которые занимались той же проблемой, что и отец. По информации, полученной из Интернета, выходило, что главные знающие русские проживают глубоко в Сибири, в маленьком городке, и находятся под крылом некоего нефтяного магната. Только один из замешанных в этой истории персонажей имел московский адрес. Джоан очень не хотелось бросаться в пучину темной тайги, и она попробовала обойтись малой жертвой – позвонила по московскому телефону. Никакого специалиста по «чистой силе» она не обнаружила, зато у нее состоялся дикий по нелепости разговор с раздраженной женщиной. На заднем плане разговора плакал ребенок. Наверное, голодный, решила Джоан. Что не удивительно для страны, недавно сбросившей путы тоталитаризма и еще не успевшей добраться до благ нормального западного образа жизни. Конечно, это не Дафур… но Джоан обнаружила, что уже не так уверена в том, что в скором времени поедет в Россию. И тут встреча с Лаймой.
Джоан даже не могла толком восстановить в памяти, как, собственно, произошло это знакомство, настолько легко, просто и естественно все случилось. Уже через пару дней они вместе пошли в фитнес-клуб, а через четыре дня Джоан рассказала новой подруге о своих российских планах. Только о диске отца не упомянула. Решила оставить эту информацию заповедной до встречи с тем человеком… Параметры этого будущего знакомого рисовались ей смутно, о нем было известно лишь то, что он скорее всего окажется русским. А может быть, и никто не выпьет нектара из этого цветка, если она не опознает во встреченных ею людях во всех смыслах достойного.
Лайма даже всплеснула руками после рассказа Джоан: мол, тебя-то мне и надо. Рассказала о программе своего издательства, о своей предстоящей командировке в Мексику. Помимо русского, как выяснилось, она владела еще и испанским.
– Давай я тебе помогу. Тем более что это почти совпадает с планами моей работы.
Лайме удалось перепрограммировать заказ начальства с Мексики на Сибирь. И почти уже отступившая от своего замысла Джоан решила ехать. Вдвоем веселее. Оказалось, не только веселее. Лайма взяла над зеленоглазой подругой полное конструктивное шефство. Она придумала для нее «прикрытие» – членство в благотворительной фирме «Идеи без границ». Частному американскому лицу много труднее приходится в неустроенном русском мире, чем члену международной организации. Русские – нация коллективов и еще не до конца привыкли доверять приватной инициативе. Кроме того, из-под «прикрытия» удобнее осматриваться на местности. Глупо же выходить на площадь Калинова с плакатом: «Ищу изобретателя абсолютного топлива». Надо иметь возможность приглядеться к людям и обстановке, а для этого лучше всего подходит какой-нибудь убедительный гуманитарный статус. Программа издательства «Паноптикум» такой статус гарантирует и даже дает законные инструменты для интеллектуальной провокации, без чего провинциальную публику пришлось бы расшевеливать слишком долго.
А этот последний случай в поезде, когда два симпатичных, мужественных, веселых, хорошо одетых парня вдруг превратились в двух озверевших насильников? Что бы я в такой ситуации делала одна? – спрашивала себя Джоан и не находила ответа. Лайма дралась как свирепая дикая кошка. Джоан до слез была тронута преданностью и самоотверженностью подруги.
– Организация такой работы потребует финансирования, – сказала Варвара Борисовна.
– Разумеется, – ответила Лайма.
– Мы – фирма бюджетная, а в бюджете на этот год нет такой статьи расхода – «ненормальные идеи».