Кто-то в моей могиле

Миллар Маргарет

Пината дослушал ее до конца, ни единым звуком не пытаясь откликнуться на то, что она говорила. Затем он спросил:

— А кому-нибудь еще вы рассказывали об этом сне, миссис Харкер?

— Своей матери, мужу, его зовут Джим, его приятелю, Адаму Барнетту. Он по профессии адвокат.

— И какова была их реакция?

Она посмотрела на него и сухо улыбнулась:

— Мать и Джим решили, что мне нужно принимать витамины и забыть обо всем этом.

— А этот адвокат, мистер Барнетт?

— Он больше других понял,

насколько для меня важно выяснить, что произошло. Но он меня предупредил.

— О чем именно?

— Случившееся в тот день, что бы это ни было, привело к моей, — она сделала паузу, — к моей смерти и должно было быть чем-то очень неприятным, мне не следовало бы в этом копаться. Я от этого ничего не выиграю, а потеряю очень много.

— И тем не менее вы хотите продолжить свои поиски?

— Вопрос так не стоит, хочу я или не хочу. Должна. Понимаете, мы собираемся взять в семью ребенка.

— Ну и что?

— Речь пойдет не только о моей жизни или о жизни Джима, с нами будет ребенок, и я должна быть уверена, что он попадет в подходящий для него дом, безопасный и счастливый.

— В данный момент вы полагаете, что дом ему не слишком подходит.

— Для того чтобы быть уверенной, я должна все выяснить. Ну вот, скажем, мистер Пината, вы купили дом и прожили в нем какое-то время довольно комфортабельно. Затем что-то происходит: приезжает, к примеру, важный гость. Вы решаете проверить свой дом и обнаруживаете серьезные строительные изъяны. Вызвали ли бы вы опытного подрядчика, дабы выяснить, что он может предпринять для устранения дефектов? Или остались бы сидеть на месте с закрытыми глазами и делать вид, что все прекрасно?

— Довольно смелая аналогия, — заметил Пината. — Все это означает, что вы настроены добиться задуманного, невзирая на возможные последствия.

— Я не ребенок, требующий плитку шоколада.

«Нет, — подумал Пината, — ты взрослая женщина, требующая плитку динамита. Вся беда в том, что тебе не нравится собственная жизнь, собственный дом. Ты боишься принять под эту крышу ребенка и хочешь взорвать ее, чтобы прекрасные обломки долетели до неба, и смотреть на то, что посыплется тебе на голову».

Снова зазвонил телефон. На этот раз звонила женщина, убиравшая в его квартире. Она сообщила, что протекла крыша в кухне и одной из спален, и напомнила, как еще в прошлом году говорила о необходимости перекрыть кровлю.

— Сделайте все, что в ваших силах. Я подъеду к пяти, — попросил Пината и повесил трубку, огорченно вздохнув. Новая крыша стоит денег, а Джонни нужно было лечить зубы. «Нет у меня денег на новую крышу. Зато они есть у Дэйзи. Если она готова взорвать свой дом, я по крайней мере могу использовать его обломки для строительства собственного».

— Хорошо, — сказал он. — Я помогу вам, миссис Харкер. Если смогу, причем саму затею я не одобряю.

Было видно, она довольна, хотя и пытается не

демонстрировать того, насколько она рада, что вот-вот начнется новая увлекательная игра.

— Когда мы начнем?

— Пару ближайших дней я буду занят, — неизбежная ложь, без которой не обойтись, эти два дня ему давали возможность узнать кое-какие факты из жизни Дэйзи, а ей — отказаться от задуманного. — Встретимся в четверг в полдень.

— Я рассчитывала, что прямо сейчас…

— Увы. Я занят.

— Тем, что дрожите от страха?

— Допустим.

— Вам, естественно, необходимо время, чтобы выяснить, насколько я близка к полному безумию? Я, конечно, не могу вас осуждать. Если бы какая-нибудь женщина пришла ко мне и рассказала нечто похожее, скажу вам честно, я бы тоже ее заподозрила. Единственное, хочу вам заметить, нет никакого смысла играть в прятки. Я полностью готова ответить на любой ваш вопрос: возраст, вес, образование, происхождение, религиозные предпочтения…

— У меня нет вопросов, — сказал он, чувствуя раздражение, — тем не менее увидимся в четверг.

— Очень хорошо. Я приду к вам сюда?

— Встретимся в три часа дня у входа в редакцию «Монитор-пресс», если это вас устроит.

— Не слишком ли это, ну скажем, людное место для встречи?

— Я не знал, что мы должны соблюдать конспирацию.

— Нет, конечно, но к чему такая реклама?

— Секундочку, миссис Харкер. — Пината подался вперед, навалившись грудью на стол. — Скажите откровенно. Собираетесь ли вы сообщить мужу и семье, что наняли меня?

— Я не думала об этом. Я даже не собиралась нанимать вас до того момента, когда увидела табличку на двери. По-моему, это судьба.

— Миссис Харкер! — произнес он укоризненно.

— В самом деле. Словно кто-то вел меня сюда.

— Скорее завел. Это слово больше подходит.

Взгляд ее был спокоен и решителен.

— Вы все сделали для того, чтобы убедить себя не заниматься этим делом. Почему?

— Потому что мне кажется, вы совершаете ошибку. Нельзя восстановить только один-единственный день. Может оказаться, что это целая жизнь. Вы поднимете всего несколько камней. Вдруг вам не понравится то, что окажется под ними. — С этими словами он поднялся, словно уйти предстояло ему. — Что ж, каждый сам хоронит своих мертвецов.

— Не совсем точно, — возразила она. — Это меня похоронили.

Он прошел с ней к двери и распахнул ее. В длинном темном коридоре пахло свежим дождем и старой мастикой.

— Кстати, — небрежно спросила Дэйзи, словно этот вопрос ее совсем не волновал. — Мой отец оставил у вас свой адрес в Лос-Анджелесе?

— Он назвал адрес в полиции, когда его арестовали. Я переписал его из журнала регистрации задержанных.

Пината записал адрес на внутренней стороне спичечного коробка, теперь он вытащил его из кармана и протянул Дэйзи.