Кто-то в моей могиле
Шрифт:
— Нет.
— Боюсь, вам придется довольствоваться сказанным. Больше мне сказать по данному вопросу нечего.
— Сядь! — резко приказала миссис Филдинг. — Послушай меня.
— Я уже все услышала.
— Пожалуйста, забудь хоть на мгновение, что я твоя мать.
— Хорошо. — Она подумала, что сделать это несложно. В зеленоватом свете, проникавшем в комнату с веранды, мерцающее лицо миссис Филдинг казалось чужим, словно лицо существа, скрывающегося в морских глубинах.
— Ради себя самой, — взмолилась миссис Филдинг, — скажи, зачем ты наняла Пинату?
— Я пытаюсь восстановить один мой день.
— И это все? И не имеет никакого отношения к Джиму?
— Нет.
— А как насчет того, другого, чье имя на могиле?
— Я ничего о нем не узнала, — призналась Дэйзи.
— Но пыталась?
— Конечно.
— Конечно? — взвизгнула миссис Филдинг. — Что это значит — «конечно»? Неужели ты настолько глупа, что считаешь его могилу той самой, которую видела во сне?
— Я точно знаю, это та самая могила. Мистер Пината был со мной на кладбище. Он узнал ее раньше меня, по тому описанию, которое я дала, пересказывая сон.
Наступила долгая пауза. Наконец ее нарушил полный боли шепот миссис Филдинг:
— Господи, что же мне делать? Что с тобой происходит, Дэйзи?
— Что бы со мной ни происходило, это происходит именно со мной, а не с тобой.
— Ты мой единственный ребенок, твое благополучие и счастье для меня куда важнее собственного. Твоя жизнь — это моя жизнь.
— Уже нет.
— Ну почему ты так изменилась? — В глазах матери появились слезы разочарования, злости, жалости к себе, все это перемешалось и слилось воедино. — Что с нами произошло?
— Не плачь, пожалуйста, — устало попросила Дэйзи. — С нами ничего не произошло, если не считать того, что мы обе стали немного старше, к тому же ты хочешь участвовать в моей жизни куда активнее, чем я того желаю.
— Да, Господи! Я только пытаюсь сделать твою жизнь чуть проще, хочу защитить тебя. Какой смысл переживать все то, что мне пришлось пережить, если я не могу передать тебе свой опыт? Моя собственная семья рухнула. Неужели ты можешь осуждать меня за то, что я пытаюсь удержать тебя от подобного исхода? Возможно, если б в моей жизни был кто-то, наставлявший меня так, как я наставляю тебя, я бы никогда не вышла замуж за Стэна Филдинга. Я дождалась бы кого-нибудь более достойного и надежного, такого, как твой Джим, а не стала бы связывать жизнь с человеком, в жизни не сказавшим правдивого слова и не совершившим честного поступка со дня своего появления на свет.
Она продолжала говорить, меря шагами комнату так, словно оказалась в тюрьме собственного прошлого. Дэйзи слушала ее вполуха, пытаясь припомнить случаи, когда отец лгал ей. Правда, это была скорее не ложь, а мечты, которым так и не довелось обратиться в реальность. «Когда-нибудь, Дэйзи, детка, я возьму тебя и маму в Париж посмотреть на Эйфелеву башню». Иногда это было сафари в Кении, коронация в Лондоне, Парфенон в Афинах.
Если это и ложь, то она принадлежит жизни в той мере, в какой принадлежал жизни сам Филдинг. Так или иначе, ему ведь все равно никто не верил.
— Дэйзи, ты меня слушаешь?
— Да, мама.
— В таком случае я требую, чтобы ты прекратила эти игры. Понятно? Люди из нашего круга не нанимают частных детективов. Уже в самом этом слове есть что-то мерзкое.
— Я не уверена, что мы относимся к таким
— Хотим казаться? Так-то ты воспринимаешь желание достойно выглядеть в глазах других людей. По-твоему, это хотеть казаться. Что ж, я так не считаю. На мой взгляд, это обыкновенный здравый смысл и чувство уважения к себе. — Миссис Филдинг поднесла к губам руку, словно хотела остановить лившийся словесный поток. — Интересно, как же ты представляешь себе нормальное человеческое поведение — нанять большой зал и громко объявить всему городу с кафедры о своих секретах?
— У меня нет тайн.
— Нет тайн? В самом деле? Твоя глупость просто приводит меня в отчаяние. — Мать Дэйзи упала на стул, подобно камню, падающему в воду. — Господи! Я в полном отчаянии. — Слова шли из самой глубины ее души, напоминая пузырьки, поднимающиеся со дна пруда. — Я так, я так устала.
Взгляд Дэйзи был полон горечи:
— Тебе есть от чего уставать. Как много сил нужно, чтобы жить двумя жизнями — за себя и за меня.
В комнате наступила тишина. Было слышно, как нервно дышит колли и тихо стучат в окно ветки чайного дерева, словно просившегося в дом.
— Ты должна наконец, — мягко сказала дочь, — оставить меня одну. Ты слышишь, мама? Это очень важно. Ты должна оставить меня одну.
— Я поступила бы именно так, если б знала, что у тебя достаточно сил и ты можешь обойтись без моей помощи.
— Так дай же мне попробовать.
— Ты выбрала очень неудачное время для заявлений о своей независимости. Куда более неудачное, чем ты думаешь.
— Любое время окажется неудачным, если в этом замешана ты. Разве не так?
— Послушай, маленькая дурочка. Джим — прекрасный муж. У вас чудесная семья. И теперь, под воздействием минутного каприза, ты хочешь поставить на карту свою судьбу?
— Уж не хочешь ли ты сказать, что Джим действительно разведется со мной из-за того только, что я наняла детектива?
— Все, что я хотела…
— А может, ты боишься, — перебила она мать, — как бы детектив не раскопал какие-нибудь факты, которые Джим хотел скрыть?
— Будь ты моложе, — возмутилась Миссис Филдинг, — я бы вымыла тебе рот мылом за подобные слова. Твой муж — самый порядочный, самый нравственный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Пройдет время, ты станешь старше и будешь в состоянии понимать серьезные вещи, я смогу рассказать тебе про Джима такое, что приведет тебя в изумление.
— По поводу одного факта я уже в изумлении, причем обнаружила его сама, без помощи детективов, — Дэйзи быстро посмотрела на бюро. — Он платил Адаму Барнетту по двести долларов каждый месяц. Я нашла корешки чеков.
— Ну и что?
— Это кажется несколько необычным. Как ты думаешь?
— Конечно, но только для тебя.
— Похоже, ты что-то об этом знаешь.
— Все, причем в подробностях, — сухо ответила миссис Филдинг. — Джим купил земельный участок, который принадлежал Адаму, неподалеку от ущелья Святой Инезы. Он планировал построить в горах небольшой домик, сюрприз к годовщине вашего брака. Жаль, что мне пришлось рассказать тебе об этом. Но лучше уж испортить сюрприз, чем давать основания твоим подозрениям. Должно быть, у тебя, Дэйзи, колоссальный комплекс вины, иначе ты не обвиняла бы других с такой быстротой.