Кукушка
Шрифт:
Девчушка натянула одеяло до глаз, будто оно могло послужить защитой, и испуганно кивнула, однако только травник встал, выпростала руку и вцепилась в рукав его рясы.
— Успокойся. Я быстро, только взгляну и вернусь.
— Не надо смотреть, — сказали вдруг из-за развалин.
Травника будто подбросило — через мгновение он уже стоял в разрушенном дверном проёме — боком, с посохом на изготовку.
— Кто здесь?
— Я, — сказала Зерги, выходя из темноты. — То есть мы.
Из темноты выступил ещё один силуэт, приземистый, мохнатый. Собака, понял травник. Впрочем, нет, пожалуй, не собака… Неужели волк?
— Не подходи, Зерги, — угрюмо сказал травник, — стой, где стоишь. Что тебе нужно?
Одежда девушки была измята, в грязи, на куртке спереди зиял разрез, сама куртка — в бурых пятнах, о происхождении которых можно было даже не гадать, лицо осунулось, свалявшиеся волосы связаны сзади в пучок, а чёлка срезана под корень и разве что не сбрита. От неё за пять шагов разило конским потом и засохшей кровью.
— Жуга, Жуга, — устало сказала она, — ты всё такой же. Не доверяешь никому.
— Не подходи: ударю, — ещё раз предупредил её травник. Быстро оглянулся — нет ли кого сзади — и тотчас повернулся обратно, ибо сзади никого не было.
Арбалетчица осталась неподвижной.
— Можно я присяду? — попросила она.
— Садись.
Зерги кивнула и опустилась на обломки рухнувшей стены. Морщась от боли, стала стаскивать сапог. Собака неподвижно замерла чуть в стороне, Жуга с трудом гнал желание рассмотреть её получше — что-то в ней было странное, привлекало внимание… Но сейчас он опасался потерять из виду основного противника.
— Девчонка с тобой? — безразлично спросила арбалетчица.
— Зачем ты спрашиваешь? Ведь знаешь, что со мной.
— Нет, но… она жива? С ней всё в порядке?
— Не надейся закончить своё дело. Второго раза не будет, ты меня знаешь.
Зерги, казалось, не обратила внимания на его слова.
— Тогда бедняжке повезло, — сказала она, стягивая второй сапог. — Слушай, тут кругом кирпич и камни, ты же не думаешь, что я нападу на тебя босиком? — Она перевернула обувку, вытряхивая камешки. — Врукопашную против тебя мне не продержаться и минуты. Может, хоть это заставит тебя меня выслушать.
Странник поколебался.
— Хорошо. Я выслушаю тебя, — наконец сказал он. — Положи оружие и отзови собаку. Тогда будем говорить… Проклятие, Сусанна, ляг обратно! У неё арбалет!
Девочка послушно юркнула обратно за камень, под одеяло. Зерги снова покачала головой.
— Нет у меня арбалета, — понуро сказала она. — И нож я потеряла. И драться не хочу. И собака не моя. И вообще, это не собака. Хотя тебе всё равно… Мы не враги, Жуга. Тот, в сером, ведь и нас хотел убить. Так что теперь мы с ним врозь. Поверь, я не вру. Я тебя никогда не обманывала.
— Всё когда-нибудь случается впервые… — проворчал Жуга. Посоха, однако, не опустил. — Зачем тогда ты ехала за нами, Белая Стрела?
Арбалетчица в изнеможении откинулась к стене и закрыла глаза.
— Я не знаю… Айе, сама не знаю… Наверно, так надо. Только не спрашивай, кому и зачем: я страшно устала, страшно, ни черта не соображаю… Я бы развела костёр здесь, ты не против? Завтра вечером я всё тебе расскажу.
— Вечером? — нахмурив лоб, переспросил Жуга. — Почему — вечером?
Зерги повернула голову к травнику.
— Потому, что днём я не смогу говорить, — ответила она, открывая глаза. — Жуга, послушай, я не думала, что всё зайдёт так далеко. Я думала, тот тип просто хочет убедиться, что ты жив, поговорить и всё такое, а он… Ох, чёрт… — Она потёрла живот и поморщилась. — Нам нужно было отыскать тебя, Жуга. Позарез. Хотя бы потому, что Андерсон теперь и мой враг тоже. Мой… и Рутгера.
— Рутгера? Какого Рутгера? А, того беловолосого… Он с тобой?
— Айе. Пообещай, что не тронешь его.
— Я ничего не буду обещать. Пусть он сам за себя попросит, если хочет.
— Ладно, — устало согласилась Зерги, поднимая руки в знак согласия. — Он тебя попросит… только потом. Сейчас у нас нет выбора. — Она обернулась. — Рутгер… подойди.
Жуга напрягся, ожидая появления из темноты наёмника, зашарил взглядом по кустам, но тут вперёд шагнул… белый волк. Приблизился без малейшего звука и всё в той же абсолютной тишине улёгся у Зерги в ногах. Вытянул передние лапы, положил на них тяжёлую лобастую голову и замер так, настороженно глядя на травника снизу вверх из-под насупленных бровей. Глаза у волка были ярко-голубые.
— Что за… начал было травник и умолк.
Повисла тишина.
Какую-то минуту травник медлил, словно взвешивая «за» и «против», потом решительно перехватил посох в левую руку, сделал шаг и тронул Зерги за плечо. Та не воспротивилась, не пошевелилась, осталась сидеть как сидела. Жуга наклонился, заглянул ей в лицо — в один глаз, в другой, потрогал запястье, поводил у неё над головой раскрытой ладонью, пробежался пальцами вниз по хребту, коснулся живота и сжал пальцы в горсть, будто собрал невидимые нити. Закрыл глаза и некоторое время так стоял, каменея лицом. Текли минуты. Ни волк, ни арбалетчица не шевелились. Девчушка у костра смотрела на всё это чуть ли не с суеверным ужасом.
Наконец травник выдохнул, шумно и прерывисто, будто он перемёрз и у него дрожала челюсть. На пальцах, сжавших посох, проскакивали искорки.
— Теперь ты мне веришь? — едва ли не с мольбой спросила Зерги. — Веришь? А?
— Яд и пламя… — тихо выругался травник вместо ответа, опускаясь перед девушкой в зелёном на колени. Сусанна не видела лица травника и потому невольно вздрогнула, когда он вновь заговорил. И поразилась — столько изумления, растерянности и неверия было в его голосе. — Что ты сделала с собой? — Он перевёл взгляд на волка. — Что ж вы оба натворили…