Култи
Шрифт:
— Почему бы тебе не завести домашнее животное? — спросила я.
— У меня есть рыбки.
Это заставило меня рассмеяться. У него есть рыбки?
— Нет, у тебя их нет.
Он наклонил свою каштановую голову в мою сторону.
— У меня их три: бойцовская и две тетры. Мой агент дал их мне, когда я переехал сюда. В лондонской квартире у меня есть аквариум.
Я старалась, чтобы это не выглядело так, будто его признание имело большое значение.
— Это прикольно. Кто о них заботится?
— Экономка.
Экономка. Ничего удивительного.
— Сколько у тебя домов?
— Только три, — небрежно ответил он.
Только три. Я росла у родителей, которые
Вместо этого он потратил их на покупку обуви для детей.
Черт побери, мне нужно было прекратить зацикливаться на нем, но сегодня мои мозги будто уносило ураганом.
— А где твой второй дом? — Я поймала себя на том, что спрашиваю его, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
— Майсен. Это маленький городок в Германии.
Я сделала удивленное лицо.
— Домик крошечный, Сал, но, думаю, тебе понравится, — заметил он.
— Я всегда хотела поехать в Германию, — сказала я ему. — Это есть в моем «пока не сыграла в ящик» списке того, что я хочу сделать.
Немец искоса взглянул на меня.
— Что это за список?
Он не знал, что это такое? Я не должна была считать это настолько милым.
— Это список того, что ты хочешь сделать, прежде чем умрешь. Ты слышал выражение «сыграть в ящик»? — Краем глаза я заметила, как Немец покачал головой. — Ну, это как раз то, о чем идет речь. То, что ты хочешь сделать, пока жив.
Култи задумчиво хмыкнул.
— У тебя есть еще что-нибудь в списке?
— Ага. Я хотела бы увидеть Семь чудес Древнего Мира, проехать на велосипеде по Континентальному водоразделу (Примеч.: Американский континентальный водораздел — условная линия, к западу от которой в Америке находится бассейн Тихого океана, а к востоку — бассейны Атлантического и Северного Ледовитого океанов), пройти испытание «Айронмэн» (Примеч.: Ironman — серия соревнований по триатлону на длинную дистанцию, проводимая Всемирной корпорацией триатлона (WTC). Каждая отдельная гонка серии состоит из трех этапов, проводимых в следующем порядке без перерывов: заплыва на 2,4 мили (3,86 км), заезда на велосипеде по шоссе 112 миль (180,25 км) и марафонского забегана 26,2 мили (42,195 км). Триатлон Ironman считается одним из наиболее сложных однодневных соревнований в мире), увидеть Северное сияние, подняться на ледник, подержать детеныша панды и выиграть Кубок Мира… — Я почувствовала, что бормочу, и закончила. — Типа того. У меня почти достаточно денег, чтобы поехать на Аляску после окончания сезона. Надеюсь, я смогу подняться на несколько ледников и увидеть Северное сияние за одну поездку.
Последовала пауза.
—
— Я собиралась узнать, не поедет ли со мной брат. Кроме тебя, он единственный человек, которого я знаю, у кого есть на это время и деньги, но посмотрим. В прошлом году мы ездили в Перу посмотреть Мачу-Пикчу. — Я улыбнулась ему через плечо. В октябре ему должно исполниться сорок лет, но я не хотела говорить, что думаю, что это именно он должен подумать о том, чтобы составить список. — А ты? Что ты будешь делать после окончания сезона?
— Я еще не решил, — тихо ответил он. — Все зависит от нескольких обстоятельств.
Одна-единственная мысль пришла мне в голову.
— Твой контракт заключен только на этот сезон?
Я не могла припомнить, чтобы слышала что-нибудь о продолжительности его контракта, и мысль о том, что он уйдет чуть больше, чем через месяц, заставила мой желудок сжаться.
— Я согласился только на этот сезон с «Пайперс».
Одно я знала точно — Култи не любил тренерскую работу. Он сам так сказал.
Почему он должен хотеть остаться и снова тренировать?
Господи Иисусе, мысль о том, что он вернется в свою лондонскую квартиру, так опечалила меня, что возбуждение от всей этой истории с покупкой обуви исчезло под ее тяжестью.
В то же время я почувствовала себя эгоистичной сукой. Кто я такая, чтобы печалиться из-за того, что кто-то, особенно друг, займется тем, что сделает его счастливым, когда я охренеть как хорошо знаю, что тренерская работа его счастливым не делает? Я знала, что нахожусь не в том положении, чтобы заставить кого-то мучиться чувством вины, но мысль о том, что он уйдет, была отвратительной.
Я проглотила печаль и заставила себя улыбнуться, хотя и не смотрела на него.
— Понятно.
Он собирался покинуть Хьюстон. Тоска.
Может, он и посмотрел на меня, но я не была в этом уверена и не хотела развивать эту тему.
— Хорошо... ты голоден?
Через четыре дня — в день следующего занятия в футбольном лагере — Култи появился с еще двумя людьми.
Первым парнем, которого я узнала, был американский вратарь, который играл за национальную команду вместе с моим братом и участвовал во всех крупных турнирах за последние шесть лет. Второй оказался приятным сюрпризом.
— Франц! — Обойдя Култи, я подошла к мужчине, чтобы обнять его. — Я не знала, что ты придешь!
Он обнял меня в ответ, быстро похлопав два раза по спине.
— Мои дела в Лос-Анджелесе заняли не так много времени, как я ожидал.
— Что ж, большое спасибо, что вернулся, — сказала я ему.
Кто-то издал недовольный звук.
— Сал.
Франц издал короткий смешок, отпуская меня и отступая. Его голова была опущено вниз, выражение лица открытое и непринужденное, когда он прошептал:
— Кто-то немного ревнует, м-м-м?
Я повернулась, чтобы посмотреть на мужчину, чей взгляд прожигал дыру в моей голове. Претцель ревнует? Я сильно сомневалась в этом, но мне было слишком приятно видеть его хмурый взгляд.
— Ты собираешься представить меня? — спросила я, указывая на популярного вратаря.
— Нет. — Он сохранил это проклятое надменное выражение на своем лице, раскинув руки в универсальном жесте, который я уже знала.
Ухмыльнувшись, я приподняла брови и смотрела на него. Боже, кто-то был в отвратительно плохом настроении, и это сделало мое просто отличным. Улыбка на моем лице стала еще шире.
Он приподнял свои брови. Эти темно-коричневые, густые косые линии поднимались и опускались, молча говоря мне, что он не собирается представлять меня, пока не получит то, что хочет.