Култи
Шрифт:
И что же он сказал? Ничего. Ни единого слова.
Я никогда не была поклонницей людей, которые много болтали. Я считала, что имеют значение именно поступки человека, они действительно говорят о нем. Так было до тех пор, пока я не встретила Рейнера Култи, и мне вдруг захотелось самой себе дать в глаз.
В голове глухо пульсировало, предупреждая о начинающийся головной боли. Я вдруг поняла, что этот разговор ни к чему не приведет. Усталость будто наполнила мои мышцы, и впервые за долгое время я почувствовала
Но иногда приходит время, когда нужно прислушиваться к своему чутью, а не к сердцу, и я так и сделала.
— Может быть, у нас обоих сейчас слишком много дел. Я перенапряжена, и я понятия не имею, что делаю, и у тебя есть собственные проблемы, о которых нужно подумать. Может быть, тебе нужно решить, что ты хочешь делать со своей жизнью до того, как мы продолжим дружить. Если, конечно, после этого ты все еще захочешь быть друзьями, — сказала я ему.
Как только произнесла это, он стал выглядеть возмущенным. Абсолютно возмущенным.
— Ты что, шутишь?
Я покачала головой, горе обрушилось на меня с такой силой, что мне захотелось плакать. В конце концов, все было так, как он сказал — никто не будет заботиться обо мне, кроме меня самой.
— Нет.
Он открыл рот, потом закрыл его, а через секунду покачал головой и ушел.
Култи не пришел ко мне ни в тот день, ни на следующий.
Когда в воскресенье днем я почувствовала себя немного виноватой, отправила ему сообщение.
Прости за то, что я сказала. У меня сильный стресс, и я не должна была винить тебя за свой выбор. Ты отличный друг, и я не откажусь от тебя.
Он не ответил.
Потом наступил понедельник, а его не было на тренировке.
Во вторник его тоже не было на тренировке.
Никто не спросил, где он. Я, черт возьми, была уверена, что не буду той, кто это сделает.
Я отправила ему еще одно сообщение.
Ты жив?
Но он не ответил.
Две детали привлекли мое внимание, когда я въехала на парковку средней школы. Там уже стояла черная «Ауди» со знакомыми номерами. И рядом с ней был припаркован большой белый фургон. Не зная, чувствовать ли облегчение от того, что Култи все еще жив, или раздражение, что Кислая капуста мне ни разу не ответил, я глубоко вздохнула. Я припарковалась на стоянке, надела свои Носки Большой Девочки, хотя инстинкты подсказывали мне, что он, скорее всего, не стал бы появляться в лагере, если бы захотел поссориться.
По крайней мере, я на это надеялась.
Едва я вышла из машины и открыла багажник, чтобы взять сумку и две упаковки с водой, как услышала за
— Скажи мне, куда их отнести, — сказал Немец так, будто это приветствие.
Ладно.
— На поле. Пошли, — сказала я, закрывая багажник с сумкой в руке.
Мы молча пересекли стоянку и пошли по мощеной дорожке, ведущей к полю. Три учителя вызвались добровольцами, я заметила двоих из них и направилась к столу, который они поставили для регистрации.
Когда мы остановились перед ними, мужчина и женщина физически вздрогнули, когда поняли, кто стоит рядом со мной.
— Мистер Уэббер, миссис Притчетт, большое вам спасибо за помощь. Это мой друг, мистер Култи, он сегодня будет тренером-волонтером в лагере, — представила я их. Два учителя не пошевелились, и именно Култи кивнул им в знак приветствия.
— Если вы дадите мне знать, где находятся ворота, я смогу начать подготовку, — сказала я мистеру Уэбберу, учителю физкультуры.
Он рассеянно кивнул, глядя на Култи.
— Они тяжелые, — предупредил он, не сводя взгляда с Немца.
— Я уверена, что все будет хорошо, — заверила я, едва сдерживаясь, чтобы не начать раскачиваться взад-вперед на пятках.
— Я помогу, — добавил Пумперникель, и это окончательно заставило учителя пошевелиться.
Вчетвером мы вытащили футбольные ворота и установили их.
Их было всего двое, но и этого было достаточно. В листе предварительной регистрации было зарегистрировано меньше детей, чем на прошлой неделе.
Я была занята рисованием линий на траве из баллончика с краской, когда заметила Култи, разговаривающего с двумя учительницами, которые должны были работать за регистрационным столом. Он показывал на что-то на листе бумаги, и они с энтузиазмом кивали в ответ. Это мало о чем говорило мне, потому что была вероятность, что он мог рассказывать им, как по утрам испражняется золотыми самородками, а они были бы в полном восторге. Ну, судя по тому, как они смотрели на него сейчас.
Шлюшки.
Ладно, это было не очень хорошо с моей стороны.
Я закончила рисовать линии как раз вовремя — первые дети начали появляться со своими родителями.
— Ты не будешь против сделать все так же, как мы делали на прошлой неделе? Только работать вместе на этот раз? — спросила я Култи, когда подошла к регистрационному столу, за которым он стоял.
Он наклонил ко мне свою короткостриженую каштановую голову, встречаясь со мной взглядом.
— Из нас получится хорошая команда, schnecke, все будет хорошо.
Итак, он снова называл меня schnecke, что бы это ни значило.