Культурология. Дайджест №3 / 2017
Шрифт:
Переживание этих «действий и состояний», «радостей и печалей» составляет сущность эстетического чувства, которое Бхарата называет раса. Первоначальное значение слова раса – вкус, «то, что имеет вкус», «вкушение»; Бхарата придает ему и второй смысл – настроение, определенный тип эмоции. Интересно, что в Упанишадах встречается и другое употребление слова раса – блаженство. После Бхараты термин раса служит для обозначения эмоционального состояния, пробуждаемого эстетическим объектом, т.е. зритель не испытывает, например, чувства любви, но ощущает вкус ее.
В «Натьяшастре» говорится: «Бхарата ответил и разъяснил различие между раса-настроением и бхава-чувством… Считается, что в театральном искусстве имеется восемь 2 раса: любовное, комическое, трагическое, яростное, героическое, устрашающее, отвращающее и
2
В более поздних эстетических трактатах, как правило, называется девять раса: любви, печали, героизма, гнева, веселья, страха, отвращения, изумления, умиротворенности. – Прим. авт.
Видимо, отголоском древней традиции являются ассоциации раса с определенным цветом и божеством. Музыкант, поэт или художник, стремясь выразить в своем произведении то или иное чувство, обращается с мольбой о ниспослании ему удачи к богу – покровителю того или иного раса. При совершении ритуала следует подносить богу цветы определенной окраски. Естественно, что для индийца Индра – воплощение героизма, Рудра, бог бури – гнева, разрушитель Шива – ужаса и т. д.
Итак, раса, хотя и соответствует основным человеческим эмоциям, но имеет иное, эстетическое происхождение. Согласно индийской эстетике, то или иное произведение искусства «источает» определенные раса, которые «вкушаются» слушателем или зрителем, испытывающим при этом определенное эстетическое чувство.
Теория раса Бхараты легла в основу всей последующей поэтики и эстетики Индии.
Философ Х в. Абхинавагупта, комментируя трактат Бхараты, останавливается на понятии «всеобщности» как непременного условия эстетического переживания. «Совокупность актеров и других элементов театрального представления… наилучшим образом возлелеивает состояние всеобщности. Полная сосредоточенность на данном восприятии приводит к возникновению у зрителей раса, причем у всех одновременно, ибо скрытые впечатления, хранящиеся в душе каждого из зрителей, в этот момент созвучны. Именно безначальные скрытые впечатления – причина того, что сознание зрителей может приобретать различные формы» (цит. по: 5, с. 30). У Абхинавагупта «безначальные скрытые впечатления» – это опыт прошлых рождений.
Причина возникновения раса, считает философ, кроется в скрытой памяти о прошлых рождениях, в которых каждому человеку пришлось испытать сходные чувства. В состоянии раса эти дремлющие эмоции высвобождаются. Средства художественного выражения способны вызвать то же, что и медитация, состояние психической сосредоточенности, дающее ощущение высшего блаженства, «освобождения».
Абхинавагупта считал, что специфика эстетического восприятия состоит в его полном очищении от эгоистического, индивидуального начала. Эстетическое настроение, раса, не может иметь никакой патологической или психологической окраски, благодаря чему восприятие трагедии столь же приятно, сколь и восприятие комедии. Искусство, отмечал он, основано на фактах и событиях реальной жизни, но очищенных от индивидуального начала. Поэтому эстетическое восприятие отражает эти факты и события освобожденными от страсти и страдания. Эта точка зрения «тождественна взглядам философов Веданты, считавших, что источником высшей радости может служить созерцание гармонии Вселенной, свободное от фрагментарного восприятия мира и эгоистического противопоставления «я» и «не-я» (3, с. 393).
С концепцией раса тесно связана теория дхвани –
«…то содержание, которому воздают хвалы обладающие сердцем, – пишет философ, – есть душа поэзии. В нем мы различаем два смысла – 1) выраженный и 2) подразумеваемый. <…> Выраженный смысл известен всем. <…> Однако в словах великих поэтов содержится нечто совершенно иное, подразумеваемое; это нечто отличается от известных всем составных элементов [поэтического произведения], через которые оно проявляется, и мы можем сравнить его с тем, что называют очарованием в женщине. <…>
Различаются три категории подразумеваемого смысла в зависимости от того, что подразумевается: просто указание на какой-либо факт, поэтическое украшение или раса». <…>
«И во всех случаях подразумеваемый смысл отличается от выраженного. <…> Иногда выраженный смысл приказывает, побуждает к действию, а подразумеваемый запрещает это действие. Например: “Гуляй спокойно, о благочестивый! Ведь свирепый лев, засевший в чаще лиан на берегу реки Годавари, растерзал сегодня эту [злую] собаку”» (3, с. 400).
Иногда, отмечает философ, выраженный смысл предназначен для одного лица, а подразумеваемый – для другого. Например: «Кто б не разгневался, увидев, что губы его жены изранены? Несмотря на предупреждения, ты нюхала лотосы, в которых роились пчелы. Ну что ж! Теперь терпи [упреки мужа]» (3, с. 401). Комментируя этот текст, Абхинавагупта пишет: «Возлюбленный ранил [поцелуями] уста какой-то молодой женщины, изменившей своему мужу. Ее умная подруга в присутствии мужа, не глядя на него, обращается к женщине с этими словами, содержащими намек: “Теперь терпи!” – этот выраженный смысл предназначен для подруги. Для мужа предназначен скрытый смысл: “Она не виновна” [перед тобой]» (3, с. 404).
Но истинная душа поэзии, по мнению автора «Дхваньялоки», – это раса. «Ведь что такое шлока [двустишие. – С. Г.], созданная первым поэтом, как не воплощение печали, вызванной разлукой двух птиц краунча?» 3 (3, с. 402).
«Речь великих поэтов источает сладостную сущность этого смысла [раса], именно это делает для нас очевидной их гениальность.
С этой точки зрения в этом мире, струящем непрерывный поток разнообразных поэтов, только двух-трех или пятерых-шестерых, таких, как Калидаса, можем мы назвать великими поэтами» (там же).
3
Первым поэтом традиция называет легендарного мудреца Вальмики, которому приписывается создание «Рамаяны». На создание поэмы его толкнуло такое событие. Гуляя однажды в лесу, Вальмики увидел, как охотник подстрелил одну из двух птиц, сидевших вместе на дереве. Он был глубоко взволнован криками оставшейся в живых птицы, и его душевное состояние самопроизвольно вылилось в строках, имевших форму шлоки. «Пара птиц краунча была разлучена [охотником], который убил самку и тем самым разрушил их союз. В результате [самец] был охвачен чувством печали… Вкушение возбудителей [а именно убийство птицы] и симптомов – печальный крики и т.д. вызвало сочувствие в сердце [поэта], в результате чего он мог отождествить себя [с убитой горем птицей]. Печаль, таким образом, стала объектом вкушения и тем самым приобрела характер раса… – Прим. Ю. Алихановой (3, с. 404).
В Индии творчество великого поэта Калидасы, жившего приблизительно в середине I тысячелетия н.э., особо почитаемо. Его литературное наследие разнообразно – пьесы, эпические и лирические поэмы. Женские образы, созданные Калидасой, легли в основу дальнейшей поэтической традиции:
О бедро она тихонькоОперлась рукою левой,И вкруг кисти неподвижноЗолотой горит браслет, –А другой, роняя жемчуг,Возбуждает ощущенье,Будто это ветвь с цветами,А не нежная рука, –Очи скромно опустила,Пальцы ног цветов коснулись,Эта стройность и недвижностьБольше пляски говорят.