Купите девочку
Шрифт:
– Сомневаюсь. Но это, как говорится, мои личные проблемы – сомневаюсь я или нет.
– Это уж точно.
– Тебя как звать-то? – спросил Пафнутьев доверительно.
– Михаил.
– А по батюшке?
– И по батюшке я тоже Михаил.
– Михаил Михайлович... Красиво звучит. А фамилия?
– Вам-то зачем?
– Ну ты даешь! – воскликнул Пафнутьев. – Я назвался, как положено... И должность свою скрывать не стал, и фамилию... А ты вроде как не родной... Ну?
– Самохин.
– Должность?
– Сантехник.
– Хорошая
– Это чем же она вам так понравилась?
– Ну как... Во-первых, очень нужная. Без сантехника жизнь в городе остановится через три дня.
– Это уж точно.
– Заработать опять же можно, правильно?
– Бывает, – Самохин пожал плечами.
– На нескольких работах можно устроиться, частной деятельностью заняться... И потом надо быть мастером в своем деле. Все эти винтики, краники, прокладочки, все эти червяные передачи... А сейчас у людей появилась испанская сантехника, итальянская... Темный лес!
– Это уж точно. – Самохину, видимо, понравилось, что о его работе отзываются так уважительно, с таким знанием дела. – А вы что же, тоже сантехником работали?
– Почему работал? – возмутился Пафнутьев. – Я и сейчас работаю. Каждый день что-нибудь ломается, то в квартире, то здесь, в прокуратуре... Не звать же вашего брата... Разорите!
– Это уж точно! – усмехнулся Самохин.
– Документы при себе есть? – неожиданно спросил Пафнутьев.
– Что? – Самохин не мог так быстро переключаться с одной темы на другую. – А, документы... Не знаю, – он поднял скованные наручниками руки и снова уронил их на колени.
– Что ж, мужик ты свирепый, боюсь я тебя, снимать наручники погожу... – Пафнутьев вышел из-за стола и приблизился к Самохину. – Обшарить тебя надо...
– Если надо – обшарьте. Только денег при мне нет.
– Перебьюсь, – ответил Пафнутьев и, пробежав пальцами по карманам, извлек удостоверение, затертое, залитое чем-то жирным и липким, что тем не менее подтверждало его подлинность. Была там и фотография владельца. Торжественный, при галстуке, в белой рубашке, но самое главное – Самохин. И тут же были указаны его фамилия, имя, отчество. Пафнутьев убедился, что тот не соврал. – Где работаешь, господин Самохин?
– Ладно, начальник... Допрашивать – допрашивай, а чего обзываться? Не надо меня оскорблять.
– Как же это я тебя оскорбил? – удивился Пафнутьев.
– Какой я тебе господин? Издеваетесь?
– А как же тебя называть?
– Товарищем называйте, гражданином... Можно и Мишей. – Самохин улыбнулся.
– Ладно, – согласился Пафнутьев. – А мама тебя как в детстве звала?
– Да ну, – застеснялся Самохин, – Мих-Мих... Так она звала, царство ей небесное.
– Где работаешь, Мих-Мих?
– Семнадцатое домоуправление.
– Кем?
– Говорил же, сантехником.
– Ребенка там спер?
– Нет. Какие дети в домоуправлении? Там другого добра навалом.
– А где?
– Сколько мне светит?
– Сколько... – Пафнутьев подумал, посмотрел в окно, пожевал губами. – Года три – это точно. А если у тебя еще и слава дурная, то все пять.
– Это что такое – дурная слава?
– Раньше сидел?
– Сидел.
– Значит, слава у тебя дурная. Готовься пять лет отсиживать.
– Многовато...
– Согласен. Но тут от меня ничего уж не зависит.
– Зависит, – упрямо повторил Самохин. – Все от тебя зависит. Не надо мне мозги пудрить. Может, договоримся, а?
– Согласен, – ответил Пафнутьев, не задумываясь ни на секунду. – Готов поторговаться. Что ты предлагаешь?
– Я отвечаю на все ваши вопросы, а вы отпускаете меня на все четыре стороны, – твердо заявил Самохин. – По рукам?
– По ногам, – ответил Пафнутьев и набрал номер Шаланды. Тот оказался на месте. Что-то странное происходило в последнее время с Шаландой – он не торопился домой, никуда не торопился, стараясь подольше задерживаться в кабинете. – Пафнутьев беспокоит!
– Чем могу? – сдержанно произнес Шаланда.
– Ты в самом деле чем-то можешь?
– Не понял? – обиделся Шаланда.
– Слушай меня, Шаланда... По твоей службе не было сообщения о пропаже ребенка?
– Какого ребенка? – не понял Шаланда.
– Двуногого. И руки у него тоже две. Два уха, два глаза... Ну, было сообщение?
– Сколько лет ребенку?
– Года нет. Похоже, ему и месяца нет.
– Совсем крошка? – заулыбался Шаланда, но тут же опять сделался серьезным. – Не было.
– Но мимо тебя такие вещи не проходят?
– Никогда!
– Рад был слышать тебя, Шаланда! – и Пафнутьев положил трубку. Но тут же снова поднял ее и набрал номер телевизионных новостей. Был у них там верный человек, который иногда брал на себя смелость посылать в эфир сообщения, позарез необходимые Пафнутьеву. Иногда это были рискованные сообщения, иногда откровенно провокационные, но каждый раз за ними стояли интересы очередного расследования. Валентин Фырнин когда-то работал в Москве, но времена изменились. В журналистике понадобились другие люди – шустрые, наглые, без всяких там угрызений, сомнений, колебаний. И Фырнин оказался не ко двору. Выгнали Фырнина из редакции. Пафнутьев перетащил его в свой город, запихнул на телевидение и получил надежного соратника и собутыльника.
Тайный агент Пафнутьева оказался на месте. Он и не мог не оказаться, поскольку через полчаса должны были выйти новости.
– Валя? – вкрадчиво спросил Пафнутьев. – Здравствуй, дорогой. Паша тебя беспокоит.
– Какой Паша? – не сразу сообразил тот.
– А их у тебя много, Паш?
– Все! Врубился! Записываю!
– Записывай... Полчаса назад возле центрального универмага задержан некий Самохин Михаил Михайлович, который продавал девочку, не имея на это соответствующей лицензии.