Купленная невеста
Шрифт:
— Ты хочешь, чтобы ее отпустили къ этому купцу ея! — спросилъ онъ, нжно лаская Катерину Андреевну.
— Да. Она мн все во сн снилась, и мн жаль ее. Она не виновата ни въ чемъ. Отпусти ее, мой милый.
— Да все, что теб угодно, будетъ сдлано, моя радость, а только я думалъ, что ты особенно должна ненавидть теперь всю эту породу. Ты ангелъ, ты святая у меня!..
Но Павелъ Борисовичъ ошибался.
Не чувство доброты заставляло Катерину Андреевну отпустить Надю, не смягчилось сердце красавицы во время болзни, нтъ.
Она, придя въ себя, только и думала о томъ, взята ли Наташа, арестована ли она, будетъ ли она наказана по заслугамъ? Эти недобрыя мысли волновали ее, и если она желала отпустить
Когда Катерина Андреевна настолько окрпла, что ей было разршено покидать не надолго постель, она разспросила обо всемъ.
Разбойники были переловлены почти вс, бжать удалось очень немногимъ. Вс повинились и ждутъ по острогамъ своей участи. Въ острог сидитъ заключенная въ одиночную камеру и Наташка. Она обличена, какъ руководительница шайки, вс улики противъ нея, да она и не отпирается, она созналась во всемъ.
Павелъ Борисовичъ не сказалъ Катерин Андреевн о томъ, что Наташа на допрос разсказала о своемъ намреніи замучить барыню до смерти, что и было главной цлью нападенія на усадьбу.
Въ свою очередь не разсказала ему Катерина Андреевна о пощечин. Эта пощечина все еще словно горла у ней на лиц и жгла ея щеку.
— Что же будетъ съ Наташкой? — спросила она у Павла Борисовича, не смотря на него.
— Ее накажутъ кнутомъ на площади и, если она переживетъ наказаніе, сошлютъ на каторгу. Она вдь обвиняется въ разбо, въ покушеніи на жизнь и какъ участница убійцъ поджигателей. Неужели теб и ея жаль, Катя?
Катерина Андреевна вздохнула.
— Да, Поль. Это вроятно ужасно переносить такое наказаніе!
— Она заслужила его!
Чтобы перемнить этотъ разговоръ, Павелъ Борисовичъ разсказалъ обо всемъ томъ, что произошло во время болзни Катерины Андреевны. Дло о смерти Луки Осиповича Коровайцева кончено, и Катерина Андреевна иметъ полное право выходить замужъ. Освобожденъ отъ суда и Черемисовъ, который представленъ теперь къ наград за геройскую защиту Скосыревскаго дома и за поимку шайки разбойниковъ. Черемисовъ согласился взять у Павла Борисовича денегъ подъ заемное письмо, покупаетъ имнье у нихъ въ узд и на первыхъ же дворянскихъ выборахъ будетъ избранъ дворянствомъ единогласно исправникомъ. Мимолетная, хотя и сильная страсть къ Над у него прошла, и онъ увивается уже за хорошенькой дочерью помщика Полтева и пользуется взаимностью. По всему вроятію дочка Полтева будетъ исправничихой; ее ужъ такъ и зовутъ родные и подруги.
Переговоривъ обо всемъ этомъ, Павелъ Борисовичъ и Катерина Андреевна ршили немедленно перехать въ Москву, — усадьба опротивла Катерин Андреевн, - обвнчаться безъ особой торжественности и сейчасъ же посл свадьбы ухать за границу.
Вскор посл этого готовился къ свадьб Иванъ Анемподистовичъ Латухинъ. Совсмъ было пропалъ и погибъ молодой купецъ посл горя, которое обрушилось на него, но его спасла религія, которая спасаетъ всегда врующаго русскаго человка.
Поручивъ дяд Игнату увезти Надю и узнавъ о пораженіи разбойниковъ, Иванъ Анемподистовичъ окончательно упалъ духомъ и запилъ «мертвую». Онъ погибъ, думалось ему. Разбойники, конечно, покажутъ на допрос о его соучастіи съ ними и ему грозятъ судъ, позоръ, ссылка, можетъ быть, и плети. Напиваясь съ утра, Иванъ Анемподистовичъ каждую секунду ждалъ полиціи, ареста, страдалъ и мучился, какъ человкъ приговоренный къ смерти. Вино мало помогало ему. Напившись до полнаго забвенія, онъ засыпалъ тяжелымъ тревожнымъ сномъ и его душилъ кошмаръ, а когда хмль проходилъ, — наступало невыносимо тяжелое состояніе, и бдный Латухинъ думалъ о самоубійств.
— Господи, пріими духъ мой! — проговорилъ Иванъ Анемподистовичъ. — Прости мн, Господи, прегршенія мои! Великъ грхъ самоубійства, но нтъ мн спасенія, нтъ и надо покончить съ собою!
Въ эту самую минуту на колокольн Симонова монастыря ударили къ заутрен.
Дрогнулъ весь самоубійца и отпрянулъ отъ берега.
Торжественно и величаво гудлъ колоколъ среди втра, и звонъ разносился далеко, далеко, разглашая всть о молитв, о спасеніи, будя надежду и радость.
Иванъ Анемподистовичъ упалъ на колни и склонился головою до холодной сырой земли.
— Прости меня, Господи, прости окаяннаго и прими мою покаянную молитву! — съ рыданіями молился купецъ. — Дай мн силы понести крестъ, посланный Тобою, а я не посягну боле на жизнь свою, которую Ты даровалъ мн, и безропотно приму мой жребій!
Иванъ Анемподистовичъ всталъ и быстро пошелъ къ монастырю. Онъ отстоялъ тамъ заутреню, раннюю обдню. Вернулся домой Иванъ Анемподистовичъ блдный, измученный, но покойный.
Онъ поклонился матери въ ноги, попросилъ у нея прощенія за свое «безпутство» и объявилъ, что пить боле не будетъ никогда. Съ этого же дня онъ принялся за дло и началъ приводить въ порядокъ пошатнувшуюся было торговлю, чтобы оставить ее въ полномъ порядк, если придется идти въ Сибирь за соучастіе съ грабителями, но опасеніе это пало на другой же день. Къ Ивану Анемнодистовичу явился чиновникъ отъ губернскаго прокурора съ приглашеніемъ къ послднему для дачи показаній по поводу оговора одного изъ пойманныхъ на грабеж помщика Скосырева разбойниковъ. Парень этотъ, единственный изъ всхъ, показалъ между прочимъ, что Латухинымъ были выданы деньги убитому предводителю шайки Игнату, для успшной организаціи шайки.
Объявивъ объ этомъ, чиновникъ сообщилъ, что онъ можетъ дать Ивану Анемподистовичу очень полезный совтъ, чтобы выпутаться изъ непріятной исторіи.
— Ради Христа помогите, — земно поклонился Иванъ Анемподистовичъ.
Чиновникъ засмялся.
— Ради Христа нищимъ помогаютъ, купецъ, а вы не нищій, — сказалъ онъ.
— Батюшка, бери, сколько хочешь!
— Ну, на всякое хотніе есть терпніе, господинъ купецъ. Захочу-то я, можетъ, и очень много, да ты не дашь, а вотъ триста рублей ассигнаціями пожалуй.
Иванъ Анемподистовичъ немедленно вручилъ просимую сумму, и чиновникъ научилъ его.
— Скажите вы, государь мой, — говорилъ онъ, — что пришли къ вамъ невдомые люди, и, назвавшись посланными отъ помщика Скосырева крестьянами, просили у васъ отъ имени того помщика еще денегъ за купленную вами крпостную двицу, а вы, по легковрію, деньги т выдали. Вотъ вамъ и все.
Иванъ Анемподистовичъ такъ и показалъ. Такъ какъ репутація его была совершенно безупречна и въ прошлой жизни его не встрчалось и малйшаго пятнышка, могущаго его компрометировать, то онъ отъ всякаго слдствія былъ освобожденъ, тмъ боле, что въ палату уголовнаго суда была получена отъ гвардіи поручика Скосырева бумага, въ которой помщикъ этотъ отказывался отъ всякаго преслдованія купца Латухина и бывшаго своего управляющаго Бушерина за купленную обманомъ крпостную двку Надежду, «каковая двица Надежда», — такъ заключалась бумага, — «препровождается къ купцу Латухину, какъ вольная и пожелавшая вступить съ тмъ купцомъ въ бракъ».