Кузнецов. Опальный адмирал
Шрифт:
Корабль обогнал длинную, груженную нефтью баржу, которую тащил буксир. Из его сине-черной трубы валил густой дым. И в этот момент за кормой катера раздался сильный взрыв. Впечатление было такое, что под водой лопнул огромный резиновый шар и с шипением выбросил наверх белопенный столб воды и песка.
— Хорошо, что мы прошли над миной, не то подорвался бы буксир с баржей, — сказал Пантелеев.
В штабе флотилии, подводя итоги своей поездки по Волге, нарком ВМФ сказал не без горечи:
— Мин в реке еще немало, особенно
— Я уже распорядился, товарищ нарком, — отозвался командующий. — У меня и план готов…
План заинтересовал наркома, и после ознакомления он его одобрил. Суть плана: Волгу разделили на два боевых района, каждый район — на четыре боевых участка, каждому из которых придавался дивизион тральщиков со своим штабом, тылом и средствами связи. Теперь куда бы вражеский самолет ни сбросил мину, ее сразу же уничтожали. Если же ситуация усложнялась, командир дивизиона, он же командир участка, решал, то ли начинать траление, то ли на время его закрыть.
— Юрий Александрович, неплохо было бы уже сейчас развернуть на реке сеть постов наблюдателей, чтобы во время налета немецких самолетов они видали бы, куда падают мины, а потом их уничтожать, — предложил Николай Герасимович.
— Вот с этого мы и начнем! — согласился Пантелеев. — Я пока не знаю, что нам сделать для усиления ПВО караванов.
— Тут один путь, — подал голос Рогачев, — создать как можно больше отдельных зенитных взводов. Сейчас их у нас полсотни, а желательно иметь не менее двухсот, товарищ народный комиссар. Тогда они смогут сопровождать суда на всем пути следования.
— По-моему, Дмитрий Дмитриевич прав, — отозвался Пантелеев, глядя на Кузнецова.
— Не возражаю, Юрий Александрович, — заметил Николай Герасимович. — Но помните о главном — охране фарватеров! Для этого рекомендую использовать корабли с вооружением ПВО и быстроходные катера. Кстати, а где группа гидрографов? Я что-то ее не вижу.
Пантелеев сказал, что еще утром он отправил их в пароходство, чтобы вместе с речниками решить, где удобнее и безопаснее проложить новые фарватеры. Там же находятся и начальники участков Волжского бассейна.
— У меня завтра с ними встреча в десять ноль-ноль, — сообщил командующий флотилией. — Хочу вместе с ними обойти если не все, то хотя бы большинство причалов. Наполовину они разбиты, кнехтов, за что крепить тросами суда и баржи, нет…
Кузнецов трудился на Волге неутомимо и с азартом. Шел пятый день пребывания его на флотилии, но ни на минуту он не забывал о наркомате ВМФ, куда сходились все нити связи с флотами, и хотя Галлер ежедневно звонил ему и коротко информировал о ситуации на флотах, Кузнецову было не по себе. Мысли Николая Герасимовича перенеслись к адмиралу Рогачеву. Куда направить его служить? Может, на Северный флот к Головко?..
Пантелеев,
— Если не секрет, куда вы пошлете Дмитрия Дмитриевича?
— Еще сам не знаю, — признался Кузнецов. — Флот у нас большой, найдем и ему место.
— А нельзя ли мне здесь остаться? — вдруг попросил Рогачев. — Есть же на флотилии отряд кораблей, и я мог бы им командовать. Я тут обжился, знаю на реке каждый кустик…
— И мне была бы существенная помощь, — подал голос Пантелеев. — Человек-то на Волге я новый, и сама река для меня нова.
«Верно, — подумал нарком. — Зачем Рогачева посылать куда-то на флот, если здесь наращиваем корабельные силы?»
— Я подумаю о вашей просьбе, Дмитрий Дмитриевич. Ждите моего звонка из Москвы. Сам же я не против… А пока помогите освоиться новому командующему.
Рано утром, когда нарком собирался на аэродром, начальник штаба флотилии капитан 1-го ранга Григорьев доложил ему, что на мине подорвалась канонерская лодка «Красный Аджаристан». Экипаж погиб.
— Я слышал глухой взрыв, но не думал, что это немецкая мина. — Кузнецов нахмурился. — Где командующий?
Оказывается, он ушел с гидрографами смотреть новый фарватер.
— Вернется — пусть зайдет ко мне! — приказал нарком.
Через час прибыл адмирал Пантелеев. Григорьев доложил ему о гибели судна.
— Нарком ждет вас, Юрий Александрович, — вздохнул Григорьев и добавил: — Не по душе ему пришелся этот случай…
Пантелеев не сразу направился к наркому, подождал, когда немного успокоится сердце. Что-то тяжко стало, едва командующий узнал о гибели судна. Однако нарком спокойно выслушал его, спросил, было ли протралено место гибели канонерской лодки. Отвечал Пантелеев робко, даже растерянно. Кузнецов жестко сказал:
— Неужели вы думаете, что если вступили в командование флотилией, корабли не станут подрываться, а немцы не будут ставить мины? Это было бы более чем наивно. — И строго добавил: — Возьмите себя в руки! Не к лицу командующему скисать…
Выяснилось, что тральщики десять раз тралили участок, но мина не взрывалась — она была большой кратности действия.
— Я приказал командирам тральщиков тралить опасные места до пятнадцати раз, — доложил повеселевшим голосом Пантелеев. — Полагаю, что больше потерь у нас не будет!
— Хотелось бы, Юрий Александрович…
В июне, когда наши войска готовились к Курской битве, налеты вражеской авиации резко участились, особенно на Саратов и Астрахань, где находились нефтеперерабатывающие заводы.
С Волги возвратился начальник Главпура ВМФ генерал Рогов: он уехал туда сразу же, как только вернулся Кузнецов. Прилетел он на рассвете, но поехал не домой, а в наркомат. Дождался там Николая Герасимовича. Тот как всегда прибыл на службу рано. Увидев члена Военного совета флота, Кузнецов спросил: