Кузница Тьмы
Шрифт:
– Может, сир, он не просто охранял козьи и овечьи шкуры.
– Думаешь, мальчик так важен?
Ветеран пожал плечами.
– Лескан порылся в том, что пощадил огонь. Там был солдатский сундучок. Знак Корласов, прочное черное дерево - вот отчего он стряхнул с себя огонь. Но замок расплавился. Внутри детская одежда и, похоже, свинцовые солдатики - они сплавились в ком.
– Солдат помедлил, внимательно глядя на нее.
– Корлас, сир. Наверное, малец из этой семьи. Был домовый клинок Корлас, что служил в Легионе Урусандера...
– Новостей
– Если Грип подобрал мальчишку и они выбрались из холмов... да, сир, дела могут пойти еще хуже.
– Знатный ребенок на пути в Харкенас...
– Да, сир, заложник. В Цитадель. Капитан, малец под защитой лорда Аномандера с того мгновения, как покинул дом. Вот почему Грип Галас стал капитаном охраны торговца кожами.
Рисп ощутила тошноту, странную, поднимающуюся в горло слабость. Дай она себе волю, издала бы стон. Сержант взирал на нее без всякого выражения, она ощущала внимание прочих солдат отряда - даже похоронная команда подошла поближе. Ее подмывало пожаловаться, что приходится разгребать чужие отходы. В конце концов, это дело рук Силанна. Будь глупец рядом, она его убила бы. Вряд ли даже жена стала бы возражать. "Нож в руку дала бы". – В Легионе служат несколько знатных, - сказала она.
Сержант кивнул: - Иные Великие Дома недостаточно богаты, чтобы нанять себе достойных дом-клинков. Некоторые поступили бы в клинки к другим семьям и сочли это удачей. Но Корлас был гордец, как я помню.
– Ты его знал?
– Капитан, я служил под ним. Как и Лескан, Хелрот и Бишим. Он был славным воином. Умер как герой.
Рисп тут же охватил новый страх - за верность подчиненного, что стоит рядом.
– Ты сказал, Грипу с заложником нельзя позволить выбраться живыми из холмов, сержант.
– Нет, сир. Я сказал: дела могут пойти хуже, если выберутся.
– Понимаю. Так что ты советуешь? "Вот тебе и упражнение в командирской воле. Первый же тест я провалила".
– Нужно их найти, сир. И сделать, что правильно.
– Что же именно?
– Довести Силанна до петли, сир.
– Он вот так просто решил податься в разбойники? Ты же не серьезно, сержант. Он сохраняет чин в Легионе, как и половина его солдат.
– Нам не нужно знать, как и почему он что-то сделал, сир. Это тайна для всех, даже для его жены.
– Значит, советуешь не ловить и убивать Грипа и мальчишку, ради надежности, а изобразить ужас и смятение. Мы отыщем старика и заложника, чтобы помочь и доставить до самого Харкенаса.
– Она озиралась, изучая лица солдат. Она их едва знает, но Хунн Раал уверен в их надежности. Тем не менее, в данных обстоятельствах границы верности сдвигаются... уж это на их лицах она прочитать может. Заложники святы, а этот заложник под защитой лорда Аномандера, что добавляет к их тревоге врожденный страх.
– Эстелле нужно знать об изменении планов.
– Да, сир.
– Пошли Лескана и Бишима к ней. Что, если его арестует собственная жена?
Сержант
Рисп на миг закрыла глаза, потом посмотрела на дорогу.
– Нет, она не станет. Силанн слишком слаб, чтобы держать рот на замке. Ей нужно его убить, его и солдат.
– Она снова встретила взгляд сержанта.
– Она поймет необходимость, верно? Нет другого пути. Согласен?
Она продолжал молча смотреть.
– Посылай их.
– Слушаюсь, сир.
– Сержант махнул рукой, двое солдат вскочили на коней и поскакали прочь.
– Хелрота пошли в Оплот Тулла, - продолжала она.
– Сообщить о резне и указать, что мы ищем выживших. Пусть просит помощи.
– Слушаюсь, сир.
Нужно будет избавиться от сержанта. Она не желает видеть его в своем отряде. Он слишком невозмутим; она не может прочитать, что он думает, и это тревожит нервы. Молчание его похоже на осуждение, а ее есть за что судить...
– Подберите тот сундук. Возьмем с собой. Поедем на восток. Едим в седлах.
– Слушаюсь, сир.
Рансепт присел рядом с ней.
– Отправлены трое вестников, - сказал он.
– Двое назад по своему пути, один на дорогу - наверное, по пути к Тулла. Остальные скачут на восток.
Измученная, продрогшая, жалкая Сакуль вздохнула.
– И что это всё значит?
– Готов спорить, миледи, это не отряд убийц. Они из Легиона, и это вызывает другой вопрос.
– Что они тут делают?
– кивнула Сакуль.
– Ни один отряд Легиона не появлялся вблизи Оплота Тулла.
– Не хотели, чтобы их видели.
– Но вы сказали, эти скачут прямо к Оплоту.
Кастелян хмыкнул, покосился на Ребрышко, который свернулся у ног Сакули - звериное тепло отогрело ноющие пальцы, она смотрела на существо с такой нежностью, какой и вообразить в себе не могла.
– Идем за ними?
– спросила она.
– Поздно.
– Говорила я: нужно было взять лошадей и ехать по дороге.
– Задним умом, - признал Рансепт, - возможно. Но всё же события совсем неправильные.
Она не готова была спорить. Тонкость чутья старика-кастеляна теперь не отвергнешь...
– Так кто убил торговцев?
Он покачал головой и встал.
– Идемте вниз. Может, Ребрышко расскажет.
– Кастелян, это всего лишь проклятый пес, не провидец.
– Миледи, он мой пес.
Глаза ее сузились.
– Вы у Бёрн вроде жреца, Рансепт?
– Среди отрицателей нет жрецов, миледи.
– А как насчет Бегущих-за-Псами?
– Ведьмы и ведуны, - отвечал он.
– Гадающие по костям, так их зовут.
– Они бросают кости?
– Нет. Ну, может быть, но думаю, имя относится скорее к тому, миледи, что мы видели в храме. Кость в дерево, кость в камень. Это словно спросить: почему можно быть одним, но не другим? Как будто это лишь разные способы толковать о времени.
– Он помолчал.
– Говорят, они дали Джелекам дар Солтейкенов, и это лишь другой способ бросать кости.