Квантовая ночь
Шрифт:
— Что вы видите?
— Кайла — моя подруга, должно быть, во время моего тёмного периода, только…
— Да?
— Моложе. И…
— Да?
— Голая.
Наверное, Намбутири усмехнулся; а может быть, и нет.
— Очень хорошо, — сказал он. — Определённо искомый период времени. И…
Я едва не попросил его не двигать щупы, не из-за того, что воспоминание было очень приятным — хотя это было так — но потому что это было первое, что я вообще вспомнил о том времени, и я боялся, что мы никогда не найдём снова ни его, ни какую-либо из его частей, но…
— Аудитория, — сказал я. — И… духи. Господи, да, я совершенно забыл: эта сумасшедшая чикса из восточной Европы, которая сидела впереди меня на курсе по научной фантастике; всегда приходила на занятие, будто вылив на себя ведро духов. Как её звали…
— Вы мне скажите.
Я изо всех сил зажмурил глаза, и имя вспомнилось.
— Божена.
Но внезапно её лицо — и её запах — пропали. И всё же:
— Но я не понимаю. Я вспоминаю и запахи, и звуки, а не только визуальные образы.
— Конечно, вы ведь вспоминаете их и при помощи вербальной системы индексации, хотя это не слова; извлечённые воспоминания будут в полном вашем сенсориуме независимо от системы индексации.
— Понятно.
Следующие три выуженные им воспоминания явно относились ко временам моего младенчества, включая как я подозреваю, первый раз, когда я, дитя Валентинова дня [69] , увидел землю, не покрытую снегом. А потом мы снова вернулись в 2001-й — или, по крайней мере, таково было моё предположение; я прожил в одной и той же комнате в общежитии два года, но визуальный индекс должен был включать лишь воспоминания из тёмного периода.
69
Так называют детей, родившихся в конце ноября. Такие дети с большой долей вероятности были зачаты в Валентинов день (14 февраля). В канадских прериях (провинции Альберта, Саскачеван и Манитоба) в конце ноября уже обычно лежит снег.
— А это?
Поначалу я подумал, что ничего не вспомнил. Затем я осознал, что ощущаю давление на тело. Мне показалось, что именно так чувствует себя человек в смирительной рубашке. Только я не был обездвижен; я двигался головой вперёд, будто меня тянули вверх по невероятно узкой лифтовой шахте. Хотя нет, не вверх — движение не было вертикальным. Горизонтальным. И меня не тянули, а, скорее, толкали. Давление на меня продолжало увеличиваться, становясь таким сильным, что…
Боже.
…моя голова!
Я почувствовал, как она раскалывается.
Другое воспоминание, из другого времени, из другой части моего мозга и другой системы индексации ненадолго всплыло в моей памяти: мой страх в тот день, когда я подпрыгнул и чуть не размозжил голову Ронни Хендлеру.
Но мой череп раскололся не с одной стороны; его сдавливало со всех сторон, и я чувствовал, как кости…
Я чувствовал, как кости сдвигаются, словно тектонические плиты, некоторые из них даже подвергаются субдукции…
И вдруг — холодок на макушке; давление пропадает сначала в верхней части черепа, потом ниже, потом…
В глазах запекло из-за…
Из-за света.
— Господи, Господи…
— Что?
— Это было моё рождение!
Намбутири это, похоже, не удивило.
— Да, есть множество свидетельств того, что аутисты помнят момент собственного рождения — потому что они продолжают использовать визуальный индекс для доступа к воспоминаниям всю свою жизнь.
— Это… вау! Невероятно.
— Доказательство концепции, вот что это такое. Всё сохранилось нетронутым, всё, начиная с самого момента рождения. Не беспокойтесь; моя установка записывает координаты каждого контакта. Теперь мы сможем по желанию вызывать любое из этих воспоминаний. Так что всё готово к тому, чтобы узнать, что же на самом деле произошло в том году — назовём это «Мнемоническая одиссея 2001». Этим мы займёмся в нашу следующую встречу.
— Но… прошу вас, не могли бы мы продолжить сейчас?
— Простите, Джим. Мне бы тоже этого хотелось. Но не вы один читаете летние курсы.
Я кивнул, благодарный за эти обрывочные образы — но безумно желающий новых.
30
На школьных уроках физики — а до встречи с Кайлой последний раз я сталкивался с этой дисциплиной как раз в школе — всем показывают знаменитый фильм 1940 года об обрушении Такомского моста, подвесного моста длиной более мили, соединившем берега Пьюджет-Саунд. В фильме мост начинает раскачиваться влево-вправо под ветром, и мостовая изгибается волнами под невероятными углами, а потом мост разрушается, и его средняя часть обрушивается в воду. Каждый школьник испытывает потрясение от этого зрелища — оно выглядит таким нереальным, что ты думаешь, что такого просто не может быть, что ничего подобного не может случиться в реальной жизни.
Фильм, который я иногда показываю своим студентам, шокирует не меньше. Как и фильм о «Галопирующей Герти» — прозвище, которое дали Такомскому мосту — он старый. В нём показывают человека — бизнес-управляющего, как позднее сообщалось в новостях — стоящего на карнизе высоко на стене офисного здания. Он явно в отчаянии, явно чем-то подавлен, но кто-то — турист с кинокамерой внизу — заметил его. Вскоре его замечают и другие, и когда турист ненадолго опускает камеру, мы видим, что собралась приличная толпа, и все смотрят вверх.
А потом раздаётся мужской голос — камера, направленная на бедолагу на карнизе, не показывает, чей — и выкрикивает два раскатистых слога: «Прыгай!»
Человек на карнизе от неожиданности вздрагивает, и на короткое время на плёнке слышен неодобрительный ропот, но потом другой мужской голос кричит «Прыгай!» И женский голос присоединяется: «Прыгай!» И скоро вся толпа скандирует: «Прыгай!», «Прыгай!», «Прыгай!»