Квантовая ночь
Шрифт:
35
— Профессор?
Это Вероника из третьего ряда, с волосами, заплетёнными в брейды.
— Да?
— Я поняла. То есть, реально поняла. Поняла, как утилитарианское мышление может творить добро. Но, видите ли…
— Да?
— Всё это кажется таким холодным. Таким просчитанным.
Я оглядел студентов. Вероника, похоже, была в искреннем затруднении, но лицо Бориса приобрело самодовольное выражение, и он сложил руки на груди, словно однокурсница только что взорвала под моей любимой философской доктриной ядерный заряд. Он явно был разочарован, когда я ответил:
— Ты совершенно права, Вероника.
Это, в свою очередь, удивило Веронику.
— Права?
— Да, безусловно. Очевидно, что быть утилитаристом означает принять своего внутреннего психопата. — Я сделал паузу. — Кто-нибудь слышал о «проблеме вагонетки»?
Несколько кивков, в том числе от Бориса, но по большей части выражение непонимания.
— Хорошо, — сказал я, — представьте себе несущуюся по рельсам неуправляемую гружёную вагонетку. На рельсах развилка: на одной ветке стоят пять человек, на другой — один. Вагонетка собьёт и убьёт пятерых, если только вы не переключите стрелку и не переведёте вагонетку на другую ветку, где она собьёт и убьёт одного человека. Вы станете переключать стрелку? Борис?
— Да, конечно.
— Вы совершенно правы, товарищ. Один труп вместо пяти; чистой воды утилитаризм. Но что если ветка только одна и стрелки нет, а вы вместе с тем самым одним человеком стоите на переходном мосту над рельсами. Вы довольно субтильного сложения, а тот парень очень крупный — достаточно крупный для того, чтобы вагонетка остановилась, если вы столкнёте его с моста так, чтобы он упал перед вагонеткой до того, как она наедет на пятерых. Вы столкнёте его? Не правда ли, то же самое утилитарианское уравнение? Умрёт один вместо пяти. Вероника, ты его столкнёшь?
— Нет.
Я улыбнулся.
— Как и большинство людей. На самом деле Бартелс и Писарро, исследовавшие этот сценарий, обнаружили, что о готовности совершить вроде бы утилитарианское деяние и столкнуть крупного парня с моста заявляют в основном психопаты; нормальные люди не могут заставить себя сделать такое.
— Вот видите, — вмешался Борис, — нужно быть психопатом, чтобы следовать утилитаризму в его чистом виде.
— Для вас, товарищ — доктором Психопатом. — Несколько смешков. — Но нет, ты упускаешь главное. Столкнуть человека с моста — это лёгкий ответ для психопата, потому что психопату плевать на других. А это — полная противоположность утилитаризму.
В сценарии с двумя ветками нет места для дополнительных соображений: я убью одного вместо пятерых. В сценарии с надземным переходом можно задуматься о многом: откуда я знаю, что тяжеловес достаточно тяжёл, чтобы остановить вагонетку; да, кто-то сказал мне, что достаточно, но верю ли я ему? Уверен ли я? И есть ли уверенность, что в этом нет никакой предвзятости? В конце концов, как этот парень стал таким толстым? Стоит ли его жизнь меньше, чем жизнь другого человека? А его тучность — это результат расстройства обмена веществ, или генетическая предрасположенность? И действительно ли если перед вагонеткой выпрыгну я, то этого не хватит, чтобы её остановить? Откуда я это знаю?
Если столкнуть тучного парня, а вагонетка так и не остановится и умрут шесть человек вместо пяти, то психопат лишь пожмёт плечами и скажет: «Живи и учись». Но утилитариста такой поступок приведёт в отчаяние. Иметь совесть означает мучиться из-за своих поступков, означает поступать правильно, взвесив все факторы, означает принимать всё так близко к сердцу, что оно болит. Это чувство, незнакомое ни одному психопату.
Как выяснилось, починка моей машины займёт ещё два дня, а мне уже нужно было возвращаться в Виннипег. Хотя я бы предпочёл иметь в своём распоряжении транспортер из «Стартрека», капитан Кирк всё-таки сумел мне помочь: мне удалось в последнюю минуту приобрести билет на самолёт на Priceline.com, и теперь я сидел в Дифенбейкере в ожидании своего рейса.
Путешествуя по Канаде, я часто встречаю знакомых в аэропортах; в Канаде не так много больших городов, а профессура часто ездит на конференции. Поэтому я не слишком удивился, увидев Джону Брэтта у своего выхода на посадку. Мой рейс после остановки в Виннипеге летел дальше в Оттаву, а Джона преподаёт психологию в Карлтоне [75] — не слишком успешно, если верить сайту RateMyProfessors.com.
— Привет, Джона, — сказал я, вставая, чтобы пожать ему руку. Он высокий и худой, как палка, с рябой кожей и седеющими волосами.
75
Карлтонский университет в Оттаве.
— Марчук, — сказал он. Пожатие его руки было практически неощутимо. — Что ты тут делаешь?
— Был в гостях. А ты?
— Приезжал на коллоквиум по Юнгу в Саскачеванском.
— А, — сказал я.
Сектор выхода на посадку здесь совсем маленький, так что он уселся неподалёку, в одном свободном кресле от меня — то ли соблюдая дистанцию в соответствие с правилами стайного поведения, то ли чтобы другим было неудобно его занять, когда зал ожидания заполнится — этого я определить не мог.
Он вытащил планшет и принялся читать что-то по виду похожее на журнальную статью. Моё внимание привлек свисающий с потолка телеэкран, показывающий новостной канал «Си-ти-ви».
— Новые ужасные сообщения из Корпус-Кристи, Техас, — говорил ведущий, Дэн Матесон. Камера показала что-то похожее на естественный провал в земле, и в нём были тела людей, по большей части одетых в джинсы и футболки, сваленные, как соломенные чучела.
Диктор продолжал:
— Продолжаются работы на массовом захоронении, обнаруженном вчера здесь, примерно в 350 километрах к югу от Хьюстона. Полиция извлекает тела; к настоящему моменту четыре из них были опознаны родственниками: Мигель дос Сантос, двадцати четырёх лет, его брат Хосе дос Сантос, девятнадцати; Карлос Лобос, двадцати девяти и Хуан Рамирес, двадцати двух. Наш корреспондент Бен Прайс с подробностями. Бен?
На экране появился человек с микрофоном, стоящий у кромки провала; техасские национальные гвардейцы суетились по другую его сторону.
— Дэн, на это открытое захоронение наткнулась пара туристов вчера рано утром. Как вы можете видеть, оно находится вдали от проторенных троп. Четыре опознанных тела принадлежат сезонным сельскохозяйственным рабочим, по-видимому, пребывавшим в стране нелегально, и, как мне сказали в разговоре без камеры, остальные пятнадцать тел — десять мужчин и пять женщин — на вид также латиноамериканцы. Причина смерти в большинстве случаев — единственный выстрел в голову — я слышал, как один из полицейских называет это «стилем казни».