Квантовая ночь
Шрифт:
— Он довольно много болтал о своём сотрудничестве с американским минобороны, так что я всем сказал, что он уехал в Вашингтон и получил там работу. Это звучало правдоподобно, и никто в моих словах не усомнился. И само минобороны было счастливо помочь мне замять дело — нацбезопасность и всё такое. Думаю, они до сих пор обналичивают его пенсионные чеки из университета. — Менно приподнял плечи. — Всё выглядело так, будто он и не умирал.
— Но он умер. И… и это я его убил.
— Это да.
— Я убил человека… жестоко и хладнокровно. Ты меннонит, пацифист. Как ты мог смотреть на меня после этого?
— В этом-то вся прелесть, — тихо ответил Менно. — Мне не нужно было смотреть.
Вспышка памяти: мои пальцы вдавливаются в лицо Менно. Я яростно затряс головой, но не нашёл подходящих слов.
Менно пожал плечами.
— Я был зол. Взбешён. Но девятнадцать лет — долгий срок.
— И всё же это, должно быть, ужасно — работать бок о бок со мной всё это время.
Он ответил не сразу. Возможно, моргал за своими очками.
— Джим, я — та причина, по которой ты работаешь в Университете Манитобы.
— Я знаю, но…
— Нет, ты не понимаешь. Я — причина. Я тогда был главой департамента, помнишь? Ты подал заявление на должность преподавателя в три других вуза. Сделать несколько звонков, попросить кое-кого об ответных любезностях, выкрутить руки декану, чтобы он обеспечил тебе лёгкую дорогу к пожизненному контракту, и… — Он снова пожал плечами. — В общем, имена почти все те же, что и во времена твоей юности. — И он фальшиво напел финальные слова музыкальной заставки старого телесериала: «С возвращеньем, с возвращеньем, с возвращеньем…» [79]
79
Заглавная тема уже упоминавшегося сериала «С возвращением, Коттер».
— Господи, — сказал я. — Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе?
— Ты не враг мне. Ты мой…
— Подопытный? — подсказал я, начиная, наконец, догадываться.
— Те долгие разговоры в моём офисе, пусть я и перестал их записывать, всегда были… Мне было интересно, что случилось с тобой, и как ты практически из ничего построил связную историю для заполнения тёмного периода.
— И всё-таки, после того, что я сделал, почему ты сохранил это в секрете? Почему ты не сдал меня полиции?
Седые брови Менно приподнялись над оправой очков, и он развёл руками.
— Как я мог это сделать? Представляешь, что началось бы, если хотя бы часть этого стала бы достоянием гласности? Милгрэм и Зимбардо — это был Дикий Запад до внедрения информированного согласия; собственно, из-за них правила информированного согласия и были внедрены во всех университетах мира. Даже с пожизненным контрактом моя карьера была бы поставлена под вопрос из-за вопиющего нарушение этических рекомендаций, да и работа всего департамента оказалась бы под угрозой. У университета могли отозвать сертификат Американо-канадской психологической ассоциации. К тому же — ты не знаешь, насколько большая это проблема, но для меннонита она огромна — работать на вооружённые силы? Я больше не смог бы показаться в своей церкви. Плюс, Господи всемогущий, юридические последствия! Если бы ты решил подать в суд или выдвинуть уголовное обвинение за потерянные шесть месяцев или повреждения мозга, которые я тебе нанёс лазерами, меня бы вышвырнули на улицу или посадили в тюрьму, или то и другое вместе. То же самое, если бы в суд подала семья Тревиса Гурона: мальчик пролежал в коме почти двадцать лет — по моей вине.
— Он больше не в коме.
Челюсть Менно отвисла, потом он сказал, очень тихо:
— Ох. — Затем, после паузы: — Когда он умер?
— Он не умер, — объяснил я, — но он больше не в коме. Он очнулся.
— Господи, правда?
— Он не помнит, что ты с ним сделал.
— Ты собираешься ему сказать? — обеспокоенно спросил Менно.
— Он имеет право знать.
— Дилемма заключённого, падаван. Не уклоняйся.
— Что?
— Ты говоришь Тревису, что я сделал с ним, а я говорю полиции, что ты сделал с Домиником Адлером. У преступной халатности есть срок давности; у убийства нет. Единственный беспроигрышный сценарий — мы оба продолжаем молчать.
Мне не нравится, когда меня подталкивают к решению.
— Меня оправдают, — сказал я. — Я в тот момент находился в состоянии умственного расстройства — из-за тебя.
Обсидиановые выпуклости очков Менно уставились на меня.
— Оправдают, как Девина Беккера?
Я шумно выдохнул.
— Слушай, падаван, слушай! Ты знаешь, что ставки выше, чем судьба одного из нас. Если начнут копать — если правда о том, что мы с Домиником тогда узнали…
— Да?
— Рабство, работорговля, пушечное мясо, эксперименты над людьми, даже сраный сойлент грин [80] — это будет лишь начало того, что станет с миром, если он узнает о существовании бесчисленных философских зомби, у которых на самом деле нет никаких чувств.
80
Продукт питания, изготовлявшийся из умерших людей в одноимённом фильме о перенаселённой Земле по роману Гарри Гаррисона «Пространства, пространства!»
Он был прав. Четыре миллиарда эф-зэ, два миллиарда психопатов и всего один миллиард «быстрых». Идеальный рецепт эксплуатации.
— Я должен знать, — сказал я. — У Доминика Адлера был внутренний голос?
— Вот видишь! — ликующе воскликнул Менно. — Даже ты попал в эту ловушку. Если у него не было внутреннего голоса, то ты больше не на крючке, так? Да, ты… прекратил его существование, но это ведь ничего не значит, верно? — Сделал паузу, давая мне переварить сказанное. — Однако прости, но для тебя нет волшебной карты для выхода из тюрьмы: У Дома был внутренний голос; я видел это на осциллоскопе, когда мы тестировали оборудование. — Пауза, совсем короткая, затем снова тихим голосом моего старого наставника: — А вот имелась ли у него при этом совесть…
— Да?
— А ты сам как думаешь? Он заставлял меня продолжать эксперименты даже после того, как ты потерял сознание. Ему, похоже, было совершенно наплевать на то, что случилось с тобой или Тревисом Гуроном.
— Значит, психопат, — сказал я. Менно был прав: я, вероятно, смогу жить, имея на совести жизнь эф-зэ, однако даже психопат обладает сознанием в полной мере: все аргументы против смертной казни Девина Беккера применимы и к Доминику Адлеру.
И, несмотря на это, я сломал ему шею.
Судья.
Присяжные.
И палач.
Конечно, я был психопатом, когда совершил это, пусть паралимбическим, а не квантовым, до тех пор, пока…
…пока Менно своими шайбами не ввёл меня в краткосрочную кому, и я не упал на пол лаборатории, чтобы очнуться…
…чтобы очнуться, как позже Тревис Гурон, не в моём прежнем состоянии, а…
…а поднявшись на один уровень вверх.
Я пришёл в себя в наихудшем возможном состоянии: Q2 с амигдальными повреждениями; квантовый психопат и паралимбический психопат, объединённые в одном человеке, внезапно обретшем сознание после шести месяцев отключки. Да уж, для такого монстра выдавить кому-то глаза — раз плюнуть. А после этого…