Лабинцы. Побег из красной России
Шрифт:
ТЕТРАДЬ ОДИННАДЦАТАЯ В Москве
До Москвы ехали ровно 2 дня. Поезд остановился на какой-то товарной станции. Наши два вагона отцепили. Генерал Морозов со своим старшим адъютантом и начальником конвоя отправились в Кремль по адресу, указанному на большом запечатанном пакете, в котором, видимо, находился наш список. Мы ждем его с понятным волнением.
Возвращается он не скоро. На пакете синим карандашом в левом нижнем углу, крупно по диагонали, написано: «Отправить в Кострому, в губчека, для фильтрации деникинских офицеров».
Эта надпись повергла нас в уныние и даже в страх. «Для фильтрации... Губернская чека... Это же посылают нас на расстрел, да еще в
Два наших товарных вагона стоят на задворках железнодорожных путей. При нас нет никакого конвоя. Но куда бежать? Не в свою же станицу, где будешь сразу же арестован. Кроме того, у нас нет никаких документов — кто мы? Ни у кого нет и штатского одеяния. Мы все в папахах, в гимнастерках, почти все в американских бриджах, заправленных в сапоги. Внешне, по выправке и по манерам, мы не только что «военные» на взгляд любого человека, но мы и офицеры, на взгляд более наблюдательного. Куда же бежать «с таким видом»?..
К вагонам пришли несколько дам, довольно хорошо одетых. Это были родственницы некоторых офицеров штаба генерала Морозова. О чем они говорили с ними, мы не знали, но три или четыре поручика взяли свои вещи и беспрепятственно ушли. Они не вернулись назад, и мы их не осудили.
У нашего кубанца, генерала Орлова также нашлись родичи в Москве. Они уговорили его «заболеть». Он ушел с ними, не вернулся, и дальнейшая судьба его нам неизвестна.
Арестован и отправлен в тюрьму начальник штаба Черкесской конной дивизии Генерального штаба капитан (фамилию забыл) за то, что, будучи комендантом какого-то города, сдался белым.
Арестован и еще капитан, который, будучи интендантом города Козлова, во время рейда генерала Мамантова ушел с казаками. Аресты нас опечалили. Офицеры являлись государственными преступниками для красных и подлежали расстрелу.
На углу стоят несколько наших старших полковников и непринужденно разговаривают с каким-то штатским. Он в шляпе, при галстуке, но без пиджака, так как было жарко.
Нас заинтересовало, что скромные, замкнутые полковники говорят с «не нашим» и штатским человеком в самой Москве. У штатского лицо приятное. Рассказывает он и мягко улыбается. Летами он, пожалуй, сверстник нашим полковникам. Не обращая на нас внимания, он продолжал свой рассказ:
— Октябрьский переворот застал меня в Москве. Мы были с женою. Она ведь москвичка. Власть призвала меня в Красную армию, как артиллериста, в командном составе которой был большой недостаток. Но я «открутился», доказывая им свою старость. А вот генерал Певнев не мог открутиться. Он тогда был также в Москве. Офицеры Генерального штаба все были мобилизованы безоговорочно для построения Красной армии. И теперь он является начальником всей пограничной стражи Западного фронта.
Некоторые наши полковники были с ним на «ты», и из этого я заключил, что перед ними стоял наш кубанский офицер-артиллерист. Расспрос о генерале Певневе им был, видимо, неприятен. Заинтересовавшись этой личностью, я потом спросил С.С. Жукова — кто он?
— Наш артиллерист, войсковой старшина, случайно застрявший в Москве, — как всегда, спокойно ответил Жуков.
К сожалению •— забыл его фамилию, как мелкий, но интересный штрих для Войсковой истории.
Генерал Певнев
Незаурядная личность, неоцененная и затерянная для Войсковой истории. Опишу, что точно знаю.
Перед войной 1914 года командир 1-го Линейного полка, который стоял в Киевском военном округе. По отзывам офицеров — полк поставил блестяще во всех отношениях. Строг и умен. Отзывы о нем были только положительные.
На войну выступил генералом и командиром одной из бригад 2-й Кавказской казачьей
Порывистый, решительный, жаждущий славы — он в авангарде дивизии артиллерийским огнем громит Диадинский перевал, берет его и занимает внизу город Диадин. Всем полкам дивизии и нашей бригаде приказано переменным аллюром следовать за ним.
Незабываемо-красочная картина была тогда. Семь казачьих конных полков с тремя батареями, длинной лентой в колонне по-три, широкой рысью, лавиной двигались на запад, в глубь Турции. Единственная дорога по Диадинской долине сплошь в каменьях. Все громыхало, в особенности орудия и зарядные ящики, что еще более усиливало наш боевой порыв. Чувствовалось с уверенностью, что всю эту массу казачьей конницы около 7 тысяч всадников ничто и никто не остановит. Так вел полки молодой, Генерального штаба генерал-майор Певнев, природный кубанский казак.
Офицеры 1-го Лабинского полка потом нам говорили, что Певнев был холост, в Тифлисе ждала его невеста, и он жаждал боевой Славы. Возможно, что это было так, что только украшает его.
Развивая боевую операцию, части 2-й Кавказской казачьей дивизии перешли Клыч-Гядукский перевал и заняли городок Дутах, на правом берегу реки Евфрата. 3-й Волгский полк Терского Войска с двумя орудиями и двумя пулеметами был выдвинут дальше на юг, в глубокую разведку. Здесь их постигла сильная неудача. Полк быстро отступил, потеряв полностью три офицерских головных разъезда по одному взводу каждый, оба орудия и один пулемет. Скопище конных курдов до 5 тысяч человек отбросили полки на север, в Алашкерсткую долину. В неудаче обвинили Певнева. Он был спешно отозван в Тифлис для допроса. Командир Волгского полка, полковник Тускаев331, командир артиллерийского взвода, сотник С.И. Певнев и командир пулеметного взвода, сотник Л. Артифексов332 были отзваны в Игдырь, что около Эри-вани, в штаб нашего корпуса, также для допроса. Всех не только что оправдали за неудачу, но Тускаев получил в командование второочередной полк своего войска, что считалось повышением по слркбе; сотник Певнев награжден боевым «шейным» орденом, а сотник Артифексов — орденом Св. Георгия Победоносца IV степени. Все они ночевали в нашем полку проездом, и от них мы имели точные сведения. Нам только была неизвестна судьба генерала Певнева. И только в июне 1916 года он прибыл вновь на фронт, назначенный начальником штаба 5-й Кавказской казачьей дивизии, основой которой была наша же Закаспийская бригада.
Перед 2-й Мема-Хатунекой операцией Певнев осматривал наш 1-й Кавказский полк. Только месяц тому назад в командование им вступил полковник Э.А. Мистулов, прославленный герой еще с Русскояпонской войны. Автор этих строк был тогда полковым адъютантом уже 6 месяцев и хорунжим в течение 3 лет, то есть был достаточно опытным офицером, имея пять боевых наград.
Генерал Певнев посмотреть полк вышел один. Приказал Мистулову провести полк мимо него спешенным, в колонне по-три. Он хотел осмотреть седловку, вьюк казаков и состояние лошадей, не прикрытых поводьями и шенкелями всадников, а так, как они есть в действительности.