Лабиринт памяти
Шрифт:
Но прежде чем она смогла договорить, Малфой неожиданно подошел к ней и, крепко обхватив за талию, закинул её к себе на плечо.
— Чертов придурок, что ты делаешь? Отпусти меня немедленно! — болтая ногами в воздухе, закричала Гермиона, безуспешно пытаясь вырваться.
— Мне надоело использовать неэффективные методы в работе над этой поддержкой. Если ты не можешь мне довериться на суше, думаю, у тебя получиться в воде.
— Стой, что? Ты хочешь окунуть меня в море?! — запаниковала Гермиона, от изумления даже перестав сопротивляться на какое-то время.
— Не волнуйся,
— Малфой! Отпусти меня! — уже почти истерично прокричала Гермиона, колотя его по спине, но тот был не преклонен.
Быстро соображая, что ещё сказать, она произнесла:
— Но ты же сам одет! Ты что, войдешь в воду прямо так, в туфлях и брюках?
— Ты хочешь, чтобы я разделся? — ухмыльнулся Драко, и Гермиона моментально вспыхнула.
— Конечно, нет! То есть… Ты же не собираешься зайти в воду прямо вот так?
— Ещё как собираюсь, Грейнджер! Иначе тебя просто не заставишь окунуться.
С этими словами он смело ступил на мелководье моря, и Гермиона с ужасом увидела, как он заходит в воду всё глубже и глубже. Когда брюки Драко промокли по колено, она в панике выкрикнула первое, что пришло ей в голову:
— Отпусти меня сейчас же!
— Как скажешь, дорогая, — насмешливо отозвался Малфой, и внезапно разжал руки, позволив её телу свободно соскользнуть с его плеча прямо в море.
Пару секунд она находилась под водой, но совсем скоро вынырнула мокрая, злая, наглотавшаяся воды.
— Ты… Хоть… Понимаешь… Как…. Сильно я… Тебя ненавижу? — сквозь кашель пылко сказала она Драко, который со смехом наблюдал за ней.
— Ты ещё смеешься?! — почти взревела Гермиона и сделала шаг к нему навстречу.
— Прости, Грейнджер, просто ты такая забавная сейчас, — в раскаянии положил ладонь на грудь Малфой, всё ещё смеясь. — Такая… Мокрая.
Она зло сжала кулаки.
— И кстати, это платье сейчас смотрится на тебе гораздо лучше, чем в сухом виде, — окинул он её оценивающим взглядом с легкой ухмылкой на губах, и Гермиона, быстро проследив за его глазами, с ужасом увидела, что ткань платья плотно прилипла к телу так, что можно было в подробностях разглядеть какого фасона её нижнее белье.
Это окончательно выбило её из колеи, и она, глядя на самодовольного, веселого, а главное, сухого Малфоя, не нашла ничего лучшего, кроме как резко обрызгать его водой. С мрачным удовлетворением она увидела, как исчезла улыбка с его лица, но, все же, этого было недостаточно, и Гермиона вновь резко прошлась ладонями по водной глади, окатив Драко новой мощной водяной волной.
Он стоял, не двигаясь с места, с крепко зажмуренными глазами. Волосы прилипли к лицу, по которому стекала вода, рубашка и брюки промокли насквозь, и когда Драко приоткрыл веки, Гермиона уже сама не смогла сдержать смех. Он выглядел абсолютно обескураженным, в какой-то степени даже беспомощным и смешным в своей мокрой дорогой одежде, а тот факт, что вдобавок ко всему он ещё и был обут, только заставлял её хохотать сильнее.
— Смеешься, да? — опасно тихо проговорил он, и Гермиона покачала
— Прости, Малфой, но ты такой забавный сейчас, такой мокрый… — скопировала она его и захохотала с прежней силой. На какую-то секунду ей показалось, что Драко и сам готов улыбнуться, но внезапно её накрыл мощный поток воды, и Гермиона от неожиданности отшатнулась назад и упала в море. Вытерев лицо ладонями, она зло уставилась на Драко, который содрогался от беззвучного смеха.
— Послушай, Малфой, это уже не смешно! — предупреждающе произнесла она, поднявшись на ноги.
— Грейнджер, ты сейчас похожа на панду, — сдавленно проговорил он, пытаясь совладать с собой.
— Что?
— На панду. Твои глаза… Черные круги, как у панды.
Это было последним, что он смог выдавить, прежде чем захохотал воткрытую. Гермиона какое-то время бестолково смотрела на него, после чего её осенило: тушь. Точно, она же сама только что растерла её под глазами, пытаясь ладонями вытереть воду с лица. Вот ведь идиотка.
И внезапно недавно испытанный стресс, осознание глупости ситуации и вид согнувшегося от смеха Малфоя — всё это вылилось в то, что она и сама неожиданно для себя воткрытую захохотала.
Они смеялись долго, и благодаря этому Гермиона почувствовала, как напряжение покидает её тело, словно вместе с выбросом в кровь эндорфинов улетучивались все те негативные эмоции, которые не давали ей покоя несколько дней. Наконец успокоившись, Гермиона попыталась вытереть пальцем тушь, но поняла, что, скорее всего, её просто ещё больше размазывает. Ещё улыбаясь от недавно угасшего смеха, Драко сделал к ней пару шагов и мягко произнес:
— Давай я.
С этими словами он аккуратно, едва касаясь, обхватил одной ладонью её затылок и, склонившись над ней, принялся вытирать остатки туши большим пальцем другой руки у неё под глазами. Гермиона замерла от ощущения его близости. Она смотрела в его слегка нахмуренное, сосредоточенное лицо, которое теперь было так близко, что она почти чувствовала его размеренное дыхание у себя на щеке, и думала, что больше всего на свете она бы сейчас хотела вновь ощутить его губы на своих губах. Эта мысль застигла её врасплох, испугала, и она внезапно почувствовала себя неуютно от того, что снова так близка к разрушению.
— Готово, — словно прочитав её мысли, отстранился Драко и теперь уже взглянул прямо в глаза Гермионе.
Казалось, он хотел что-то сказать, но она его поспешно перебила:
— Спасибо. А теперь, я надеюсь, ты мне расскажешь суть упражнения.
Конечно, они оба понимали — эти слова были не более чем простой попыткой вернуть их общение к безопасной теме танцевальных тренировок, и в данный момент это было необходимо. Ведь как бы они ни старались забыть произошедшее, игнорировать его, не говорить о нем, всё равно оно всё ещё было здесь, между ними. Гермиона понимала — им двоим просто не под силу, абсолютно невозможно контролировать то напряжение, что возникало каждый раз, как только они оказывались рядом друг с другом, как и практически не под силу удержать себя от желания вновь почувствовать, прикоснуться, подойти поближе, ощутить.