Лабиринт смерти
Шрифт:
– Ничего, что я пришла?
Сьюзи всегда робела, видя Тони в таком состоянии. Медитируя, он полностью уходил из реального мира. Он часами мог сидеть абсолютно неподвижно, и, если его спрашивали, что он видит, Тони, как правило, отмалчивался.
– Я бы не хотела навязываться, - добавила она, не дождавшись ответа.
Гулким голосом чревовещателя Тони произнес:
– Добро пожаловать.
– Спасибо.
– Вздохнув с облегчением, Сьюзи уселась в кресло с прямой спинкой, отыскала взглядом пачку сигарет
– Тони, - позвала она.
– Тони!
– Да?
– Тони, что ты видишь? Иной мир? Скажи, ты способен видеть богов, творящих добрые дела? А как выглядит Разрушитель Формы?
Никто еще не видел Разрушителя, кроме Тони, но юноша никому о нем не рассказывал. Когда он медитировал, Сьюзи бывало не по себе. Но она не вмешивалась, дожидаясь, пока он сам, по собственной воле, вернется из мира пагубных иллюзий в действительность.
– Помолчи, - произнес Тони. Глаза его были зажмурены, покрасневшее лицо избороздили глубокие морщины.
– Отвлекись на минутку, - попросила она.
– Тебе пора в кроватку. Хочешь с кем-нибудь в кроватку, Тони? Со мной, например?
Она положила ему на плечо ладонь. Тони плавно высвободился; рука Сьюзи повисла в воздухе.
– Помнишь, ты говорил, будто я люблю тебя за то, что ты ненастоящий? Ты - настоящий, Тони. Кому, как не мне это знать? Предоставь мне решать, кто мужчина, а кто нет. Впрочем, ты всегда был мужчиной, да еще каким!
– Есть Божество-над-Божеством, - отрывисто произнес Тони.
– Единое, вмещающее в себя всех четверых.
– Четверых? Кого именно?
– Четыре Ипостаси Творца.
– А кто четвертый?
– Разрушитель Формы.
– Ты хочешь сказать, что общаешься с Богом, чьей составной частью вместе с тремя другими является Разрушитель Формы? Но это невозможно, Тони. Они - хорошие Боги, а Разрушитель - плохой.
– Я это знаю, - ответил он замогильным голосом.
– Вот почему все, что мне открывается, такое отчетливое. Божество-над-Божеством не видит никто, кроме меня… - Постепенно он снова погрузился в транс и умолк.
– Как можешь ты наблюдать то, чего никто больше не видит, да еще утверждать, что это - настоящее? Спектовский ни словом не обмолвился об этом твоем сверхбожестве. Наверное, ты видишь только то, что происходит в твоем мозгу.
– Ей было холодно и скучно, сигарета обжигала губы. Сьюзи подумала, что слишком много курит.
– Пошли в постель, Тони, - потребовала она, гася окурок.
– Пошли.
Наклонившись, она сжала его руку. Но он оставался неподвижен. Шло время. Тони пребывал в трансе.
– О Господи!
– рассердилась Сьюзи.
– Ну и черт с тобой, я ухожу. Спокойной ночи.
– Она встала, быстро подошла к двери, отворила ее и, стоя на пороге, жалобно произнесла: - А ведь мы можем так хорошо поразвлечься, если сейчас же ляжем в постель. Неужели я тебе не нравлюсь? Если ты считаешь, что у меня есть недостатки - скажи, я постараюсь исправиться. Знаешь, недавно я освоила по книжке несколько новых поз. Можно, я тебя научу, а, Тони? Они очень занятные…
Тони открыл глаза и уставился на нее не мигая. Понять, что выражает его лицо, Сьюзи не смогла, и от этого ей стало еще тягостнее. Она задрожала и потерла обнаженные плечи.
– Разрушитель Формы, - заявил Тони, - это Вовсе-не-Бог.
– Понимаю, - отозвалась она.
– Но «Вовсе-не-Бог» - категория существа.
– Как скажешь, Тони.
– А Бог содержит в себе все категории существ. Следовательно, Бог способен быть Вовсе-не-Бо-гом, что выходит за пределы человеческой логики и понимания. Но интуитивно мы чувствуем, что это так. Неужели ты не чувствуешь? Неужели откажешься предпочесть монизм убогому дуализму? Спектовский был великим человеком, но над его дуализмом есть монистический уровень. Есть высший Бог.
– Не сводя с Сьюзи глаз, он с некоторой застенчивостью спросил: - Что ты думаешь на этот счет?
– Думаю, это замечательно, - оживилась она.
– Должно быть, это потрясающе - погружаться в транс и видеть то, что видишь ты. Может, тебе написать книгу и доказать в ней, что Спектовский не прав?
– Я не говорил, что он не прав, - возразил Тони.
– Просто я шагнул на ступень выше. Нг этой ступени противоположности способны обретать единство. Вот что я пытаюсь открыть.
– А не мог бы ты открыть это завтра?
– Сьюзр все еще дрожала и массировала руки.
– Я так замерзла и устала, да еще эта чертовка Мэри Морли устроила мне мерзкую сцену…
– Я - пророк, - сказал Тони.
– Как Христос или Моисей, или Спектовский. Человечество никогда меня не забудет.
– Он снова закрыл глаза. Огонек свечи замерцал и едва не погас. Тони этого не заметил.
– Если ты пророк, яви чудо.
– Сьюзи читала в Книге Спектовского о том, что пророки обладают чудодейственной силой.
– Докажи.
Тони открыл один глаз.
– Ты из тех, кто не может уверовать без знамения?
– Я хочу не знамения, а чуда.
– Чудо - это и есть знамение. Ладно, сделаю что-нибудь.
– С выражением горькой обиды на лице он обвел взглядом комнату.
«Я его разбудила - подумала Сьюзи.
– А он этого не любит».
– У тебя лицо чернеет, - заметила она. Он пощупал лоб.
– Не чернеет, а краснеет. Это из-за свечи так кажется. У нее слишком узкий спектр.
– Он поднялся и заковылял по комнате на затекших ногах, потирая основание шеи.
– Долго ты так сидел?
– спросила Сьюзи.
– Не знаю.