Лабиринты времени
Шрифт:
– Так ведь людоеды выгнали нас из пещер и, наверное, займут наше место?
– Не думаю. У моря они не останутся, а уйдут в лес и, скорее всего, к болоту, а может, к реке, или зайдут в глушь. Енох, нужно отправить охотников в лес, а не к морю, поверь мне, они не остановятся в пещере у моря. В лесу нужно найти их следы и отыскать стоянку. Близко к ним не подходить, чтобы не попасться. Становище людоедов огорожено шестами, на которые насажены головы наших воинов. Ты слышишь меня? Охотники должны знать об этом и помнить, такое зрелище может раздавить дух неподготовленного воина.
– У нас не хватит сил на атаку.
– Так думают и людоеды, но рискнуть нужно, у нас есть два-три дня. Это время, которое людоеды отдадут на празднование и приношение жертв
– Как объяснить воинам, что бой необходим прямо сейчас? Семьи потеряли родных, горе затмило их разум, да и раны необходимо залечить. Какой от раненого толк в бою? Мы ведь никогда не воевали против людей, да еще и людоедов, на них не сделаешь облаву как на волков или саблезубого.
– Скажи, что необходимо вернуть священный огонь и еще скажи, что нужно вернуть священную пещеру, иначе наши духи не простят нам измены. Солнце тебе сказало, что у нас есть три дня, а потом оно отвернется от семей. Не бойся, ты должен знать, что солнце никогда не отвернется от семей, но не пристало воинам лишь поклоняться солнцу, надеясь на его силу и любовь. Семьи должны сами отвоевать себе свободу и право владеть собственной землей. Воины своими руками должны завоевать мир у себя в доме. Духи прочитали тебе священные письмена, в которых звучит требование вернуть божественный огонь, и священные, погибшие за семьи, охотники приходили к тебе и передали волю солнца – вернуть священную пещеру.
Солнечные лучи пробились сквозь облака. Под их ярким блеском закурился паром лес. Радость утра и свежее дыхание растений несли они с собой. Даже болотная вода казалась теперь не такой густой, угрюмой и коварной. Она то отсвечивала серебром среди темной зелени островков, то как бы покрывалась блестящей пленкой слюды, то приобретала опаловую матовость жемчуга. Ветерок, пробиваясь сквозь заросли ив и ольхи, разносил далеко в стороны свежий запах воды. Солнечные лучи отражались в капризной поверхности вод и мимолетно озаряли то какую-нибудь корягу, то водяную лилию, желтую кувшинку, синего касатика, болотный молочайник, вербейник, то целую заросль лютиков, очитков, дикого льна, горького кресса, росянки, то непроходимые заросли камышей, ивняка, где кишели водяные курочки, чирки, ржанки и зеленокрылые чибисы.
Енох смотрел на семьи. Сбившихся в кучку люди: их жёлтые от ила тела, красные от крови лица, зеленые от водорослей ноги казались разноцветным клубком змей. От свернувшихся, как питоны, или распластавшихся, как гигантские ящеры, людей несло лихорадочным жаром и запахом гниющего мяса. Некоторые тяжко хрипели, борясь со смертью. Раны их почернели от запекшейся крови. Однако большинство раненых должно было выжить – самые слабые попали в плен, потонули в море или их засосало болото, другие погибли во время битвы. Енох перевел взгляд со спящих на тех, кто бодрствовал, больше страдая от поражения, чем от усталости. Это были великолепные охотники. У них были тяжелые головы с низкими лбами и мощными челюстями, кожа их была бурой, а не белой; почти у всех грудь и конечности поросли волосами. Остротой обоняния они могли соперничать с хищными зверями.
Енох воздел руки к небу и протяжно закричал:
– Что станет с семьями без Огня, спрашиваю я? Кто защитит нас от ночного мрака и зимних ветров? Мы должны будем есть сырое мясо и горькие коренья. Кто согреет наши озябшие тела, кто придаст крепость концам наших палиц? Как посмотрят на нас наши духи и духи погибших охотников, когда мы не сможем им ответить, почему в нашей священной пещере чужие воины? Саблезубый, медведь, волк будут пожирать нас живьем в темные ночи! Кто сумеет снова овладеть Огнем, тот станет братом Еноха. Он будет получать три части на охоте, четыре части из добычи. Енох отдаст ему в жены Росу, дочь Зари, самую красивую девушку, если она согласится выйти из-за благодарности за спасенные жизни! А после смерти Еноха к нему перейдет жезл вождя!
Тогда Мелик, брат Еноха, поднялся и сказал:
– Дай мне двух быстроногих воинов, и я добуду Огонь у сыновей Ледяной смерти или у людоедов, охотящихся на берегах Большой реки в лесу.
Енох с тревогой посмотрел на него. Мелик был не самым рослым из мужчин, но не было воина, который мог бы соперничать с ним в выносливости и быстроте бега. Он поборол My, сына Бизона, первого силача семей. Енох очень дорожил братом, хотя постоянно давал ему самые опасные поручения, чтобы не мучиться потом совестью, зная, что послал на смерть молодого воина. Лучше пускай Мелик докажет свою храбрость и ловкость, чем погибнет один молодой воин.
Сейчас, слушая Еноха, Мелик думал о Росе то с любовью, то с неистовым гневом. Он часто подстерегал ее в зарослях ивняка, на берегу моря или в чаще леса. Стоя в засаде, представлял, что он широко раскрывает свои объятия, чтобы прижать ее к груди; то судорожно стискивал палицу, борясь с желанием повергнуть ее на землю, как девушку из враждебного племени. А между тем, он не желал Росе зла: если бы она была его женой, он не был бы с ней жестоким, потому что сам не любил видеть на окружающих лицах выражение страха и отчужденности.
Во всякое другое время Енох не принял бы предложения Мелика, ведь три воина – это огромная потеря для семей. Но беда укротила Еноха, поэтому, повернувшись к воину и подняв одну руку вверх, он сказал с расстановкой, веско и торжественно:
– У Еноха только один язык, и если Мелик принесет Огонь, то получит Росу без выкупа и станет ее мужем! – Закончив говорить, он подал знак Росе – и девушка, трепеща, приблизилась к Еноху. Роса знала, что в сумерках Мелик часто подстерегал ее в чаще, и немного побаивалась его. Но иногда она мечтала о нем. И противоречивые чувства боролись в ней: то ей хотелось, чтобы он погиб под ударами людоедов; то она жаждала, чтобы он вернулся победителем и принес Огонь семьям. Тяжелая рука Еноха упала на плечо девушки. – Кто из дочерей человеческих сравнится с Росой? – гордо воскликнул он. – Она может унести на плече лань, бежать без отдыха от утренней зари до вечерней, без ропота переносить голод и жажду, переплывать озера и реки. Она родит своему мужу много сыновей. Если Мелик сумеет принести Огонь, он получит Росу без всякого выкупа – ему не придется отдавать ни рогов, ни мехов, ни ракушек!
Тогда Вепрь, сын Зубра, самый волосатый охотник, выступил вперед.
– Вепрь хочет завоевать Огонь, – сказал он. – Вместе со своими братьями мы пойдем добывать его у врагов по ту сторону реки. Вепрь погибнет либо от руки врагов, либо в пасти саблезубого, либо в когтях у медведя-великана, либо принесет семьям Огонь, без которого они слабее оленя и зайца!
Все лицо Вепря, казалось, состояло из одной пасти, окаймленной кровавой полосой губ. Глаза его дико сверкали. На тяжелом коренастом теле уродливо выделялись длинные руки и непомерно широкие плечи. Облик его выдавал звериную, беспредельную, не знающую пощады мощь и жестокость. Вепрь никогда не боролся ни с Енохом, ни с Меликом, ни с Громом. Но все знали, что сила его огромна. Вепрь не мерился ни с кем силами в мирной схватке, но все те, кто становились поперек его пути, терпели поражение, и счастлив был тот, кто отделывался одним лишь увечьем в единоборстве с ним. Он жил в стороне от остальных семей с двумя братьями, такими же волосатыми, как и он сам. С ними жили несколько женщин, которые были несчастными и забитыми существами, обреченными на самое жалкое прозябание. Даже среди суровых к самим себе и беспощадных ко всем остальным воинов сыновья Зубра выделялись своей жестокостью и кровожадностью. Смутное недовольство и злоба появились среди людей – это было первым проблеском сознания общности интересов массы людей перед лицом опасности, угрожающей всем вместе и каждому в отдельности.