Лабиринты времени

Соколов Олег Валерьевич

Медведь стал спускаться по крутому склону холма и, дойдя до подножья, он поднял кверху морду, втянул влажный воздух и затрусил рысцой. На мгновение охотникам показалось, что он удаляется, но, очутившись на берегу, медведь уверенно побежал к переправе и остановился как раз напротив утеса, где приютились люди. Заметил ли он Сома, который укрывался в тени скалы, стараясь не делать ни одного движения? Или это и был хозяин берлоги, захваченной людьми, который вернулся из дальних странствий? Так или иначе, медведь отрезал охотникам единственный путь к отступлению: с одной стороны – утес, который обрывался совершенно отвесно и охотники, при попытке спуститься с него, обязательно переломали бы себе все кости; с другой, на противоположном берегу узкой речки, подстерегал медведь. Как бы быстро ни бежали люди, медведь успеет переплыть речку и настигнуть их. Оставалось ждать, пока хищник сам снимет осаду, или принять бой на месте, если он решится напасть на людей в пещере.

Мелик позвал Верного, и все втроем стали перекатывать валуны ко входу в пещеру. Потоптавшись на месте, медведь вдруг бросился в воду и переплыл реку. Выйдя на берег, он стал взбираться

по узкому выступу, опоясывавшему утес. Чем ближе подходил медведь, тем больше опасений внушала Верному и Сому огромная мускулистая туша и сверкающие при свете луны белые клыки. Сердца юношей бешено колотились от страха. Мелик также был встревожен, он знал силу противника и понимал, что медведю понадобится немного времени, чтобы растерзать троих людей. Топор, рогатина, дротик были бессильны против крепких, как гранит, костей, против толстой, как броня, шкуры. Вскоре перед входом в пещеру выросла стена, охотники оставили незаложенным только одно отверстие на высоте человеческого роста. Когда медведь подошел совсем близко, он остановился и удивленно тряхнул головой. Медведь давно учуял людей, услышал шум, поднятый ими при сооружении стены, но не ожидал, что вход в берлогу, который он так хорошо знал, вдруг окажется прегражденным. Медведь смутно почувствовал, что существует какая-то связь между появлением этого неожиданного препятствия и вторжением людей в его берлогу. Преграда озадачила его, но нисколько не встревожила, и он понял, что имеет дело со слабым противником. Сперва огромный зверь мирно потягивался, расправляя грудь и покачивая остроконечной мордой. Затем внезапно, без видимого повода, пришел в ярость и издал хриплый рев, встав на задние лапы. Стоя, он еще больше напоминал человека – волосатого, с уродливо-короткими ногами и непомерно удлиненным торсом. Мелик вспомнил Вепря. Переваливаясь с лапы на лапу, медведь подошел к оставшемуся незаложенным отверстию.

Верный и Сом, скрывшиеся в темноте пещеры, держали наготове топоры. Мелик приказал им не торопиться, а юноши слушались его, как вождя. Мелик поднял свою палицу и замер в ожидании боя. Юноши думали, что медведь опустит передние лапы на груду камней и примется разрушать укрепление. Но зверь неожиданно просунул в отверстие мохнатый лоб и раскрыл пасть, обнажив два ряда острых, как дротики, зубов. Топоры Верного и Сома с силой врезались в лоб хищника; Мелик взмахнул палицей, но низкий потолок помешал нанести удар, и медведь с ревом отступил. Он не был даже ранен – ни одна капля крови не выступила на его морде, но его горящие маленькие глазки и лязг мощных челюстей яснее ясного говорили о возмущении оскорбленной силы. Однако медведь не пренебрег полученным уроком, вместо того, чтобы идти напролом, он решил уничтожить опасное препятствие – и толкнул преграду лапой. Стена зашаталась и дрогнула, тогда, удвоив усилия, медведь стал расшатывать преграду. Он наваливался на нее плечом, толкал лбом, цеплялся когтями и тянул к себе, наконец, отступив, он с разбега бросился на нее всей тяжестью своего массивного тела. Обнаружив слабое место у основания стены, медведь сосредоточил на нем все удары – это место было недосягаемо для людей, и они не могли помешать разрушительному натиску противника. Тогда и охотники быстро изменили способ защиты: Мелик и Сом подперли бревнами опасное место, и стена перестала шататься. Верный же высунулся в отверстие и подстерегал мгновение, чтобы метнуть дротик в глаз противника. Вскоре медведь заметил, что слабое место в преграде перестало шататься от его толчков, и это непостижимое явление, шедшее вразрез со всем его долголетним опытом, озадачивало и раздражало его. Медведь отошел на шаг, сел на задние лапы, недоверчиво тряхнул головой, а затем снова попробовал расшатать стену. Когда и на этот раз преграда не поддалась, медведь пришел в ярость и оставил всякую осторожность. Отверстие, которое медведь заметил в стене, притягивало к себе, и зверю казалось, что здесь он найдет свободный проход. С разбега медведь бросился на него, дротик просвистел и впился ему в веко, но уже ничто не могло остановить сокрушительного натиска этого живого тарана. Стена рухнула.

Мелик и Сом отскочили в глубину берлоги, а Верный не успел сделать этого, чудовищные лапы медведя подмяли охотника – и послышался треск ломаемых ребер. Верный не мог противостоять огромной силе гиганта – и покорный, беспомощный, как лошадь, настигнутая львом, находился в каком-то смертельном оцепенении. Мелик сперва растерялся от неожиданного прорыва зверя через их укрепления, но взял себя в руки, увидев опасность, угрожавшую его другу Верному, и загорелся воинственным пылом. Он, отбросив ставший не нужным топор, обеими руками схватил свою узловатую палицу. Медведь заметил его движение и, отложив расправу со слабым противником, с грозным рычанием шагнул навстречу Мелику. Но не успел зверь пустить в ход свои страшные когти и клыки, как палица вождя молниеносно хватила его по челюсти. Удар, нанесенный искоса, был не очень силен и не опасен, но пришелся по чувствительным местам и причинил такую боль, что хищник осел и завыл. Второй удар палицы упал на несокрушимый череп – это была ошибка, медведь почти не почувствовал боли, и только яростно зарычал на дерзкого врага. Мелик отпрянул в сторону и притаился за выступом скалы. Обезумевший от боли и бешенства медведь снова слепо кинулся на него, взмахнув лапой, медведь разнес выступ, за которым прятался вождь. Мелик в самую последнюю секунду отскочил в сторону, и огромный зверь со всего разбега ткнулся мордой в базальтовую стену. Оглушенный ударом, медведь зашатался. Воспользовавшись этим, Мелик с такой силой хватил медведя палицей по спине, что у того хрустнули позвонки. Зверь зашатался и упал. Мелик в упоении победы бешено колотил его палицей по ноздрям, по лапам, по челюсти, а в это время Верный и Сом вспарывали медведю брюхо топорами. Когда, наконец, окровавленная туша перестала содрогаться, охотники молча переглянулись – это был торжественный момент. Вождь вырос в глазах молодых охотников: ни Енох, ни Дикий, сын Саблезубого, ни один из тех великих воинов, о которых рассказывал старый Ворон, не могли похвалиться победой над серым медведем.

Следующий день прошел без приключений и в сытости. Мелик и его спутники, все время безостановочно двигаясь на юг, давно уже миновали степь. Теперь они шли по густому лесу и казалось, что темная чаща никогда не кончится. Изредка встречались поляны, поросшие высокой травой, болота и небольшие озера, за которыми снова начинался лес. Буйный растительный покров то взбирался на холмы, то спускался в глубокие овраги и пропадал, тогда охотники вновь вынуждены были идти через огромные степные просторы. Все виды растений и все породы животных водились в лесу, по которому пролегал путь охотников. Здесь можно было встретить саблезубого, а может, и самого пещерного льва, вепря и волка, лань и оленя, носорога, кабана или косулю. Может быть, в этом лесу водились даже львы-великаны, редчайшая порода хищников. Кое-где виднелись широкие просеки, устланные растоптанными ветвями и вырванным с корнем молодняком – неоспоримое свидетельство соседства мамонтов, стадо которых причиняет лесу больший ущерб, чем самые сильные бури и ураганы. В этом опасном месте воины находили обильную пищу, но и сами могли стать добычей любого крупного хищника.

Мелик, Верный и Сом продвигались вперед с величайшей осторожностью, построившись треугольником, чтобы одновременно иметь возможность наблюдать за большим пространством. Днем острое зрение и тонкий слух заблаговременно предупреждали их о всякой опасности. Впрочем, днем крупные хищники спали, а выходили на охоту только в сумерки. При дневном свете зрение их уступало в остроте человеку, а обоняние – волку. Собаки и волки могли представлять днем немалую опасность и для людей, но в этом, обильном всякого рода добычей, лесу не было смысла нападать на таких сильных и коварных противников, как люди. Страшный пещерный медведь охотился на животных только тогда, когда не находил растительной пищи, в остальное время это огромное животное мирно утоляло свой голод обильными плодами лесов.

Если дни у охотников проходили относительно спокойно, то ночи были полны тревоги, и они начинали искать безопасное убежище для отдыха. Иногда это была естественная пещера, иногда им приходилось строить укрепление из камней, а порой находили приют в глубокой земляной яме. Но чаще всего охотники отдыхали на деревьях, выбирая группу с близко расположенными друг к другу стволами. Больше всего охотники страдали от отсутствия огня. В безлунные ночи им казалось, что свет навсегда оставил землю и мрак больше никогда не рассеется. Темнота угнетала их, наваливаясь огромной тяжестью на душу охотников. По ночам они подолгу вглядывались в глухую чащу, ожидая, что где-нибудь вспыхнет искра, и языки пламени начнут лизать сухие ветви, но в темноте мерцали только искры далеких звезд да раскаленные угольки глаз хищников. Люди чувствовали себя оторванными от родной семьи и незащищенными от опасностей окружающего враждебного мира.

Неожиданно из лесу вышел бизон. Бизоны были подвижные, сильные, чуткие к малейшей опасности, смелые и осторожные животные, великолепно вооруженные для борьбы за существование. Сердце Мелика учащенно забилось при приближении широкогрудого, круторогого величественного зверя, и он с глухим ворчанием вскочил на ноги, инстинкт охотника сразу проснулся в нем. Обычно люди не решались нападать на стада этих травоядных, но они не упускали случая поохотиться на одинокого бизона, особенно слабого или раненого. Откуда пришел этот бизон? Бежал ли он от преследования сильных хищников, опережая стадо, или, наоборот, отстал от него? Охотники не задавались этими вопросами. Им достаточно было знать, что огромное животное одиноко. Победа над бизоном была не менее славной, чем победа над самым крупным из хищников. Но тут же другой инстинкт вступил в борьбу с первым, и этот инстинкт властно приказывал Мелику не уничтожать без нужды животное, могущее послужить пищей. А у охотников был большой запас свежего мяса. Вспомнив про только что одержанную над серым медведем победу, Мелик решил, что борьба с бизоном ничего не прибавит к его охотничьей славе, и опустил поднятую уже было палицу. Ничего не подозревавший бизон медленно и спокойно прошел к речушке.

Вдруг все трое воинов насторожились – они почувствовали приближение опасности раньше, чем увидели ее. Сомнение быстро сменилось уверенностью; по знаку Малика его спутники, Верный и Сом, скользнули в пещеру. Мелик не замедлил последовать за ними, как только на опушке леса показался олень.

Животное бежало в слепом ужасе, рога его откинулись назад, а с губ капала пена, окрашенная кровью. Словно лист, увлекаемый вихрем, олень убегал от саблезубого. Коренастый и приземистый хищник с необычайно гибким хребтом подвигался вперед гигантскими скачками. Со стороны казалось, что он не бежит, а скользит в воздухе, чуть касаясь лапами земли. В конце каждого скачка он на неуловимо короткое мгновение останавливался и, как бы собрав силу для нового взлета, делал прыжок и парил в воздухе. Олень мчался вперед безостановочно, делая короткие, все убыстряющиеся прыжки. В этот момент погони саблезубый явно настигал его. Хищник только что вышел на охоту после дневного сна, в то время как олень казался утомленным длинным переходом.

– Саблезубый настигает оленя! – дрожащим от волнения голосом воскликнул Верный.

Мелик, возбужденно следивший за этой охотой, ответил:

– Олень неутомим! Вблизи реки расстояние, отделявшее оленя от кошки, уменьшилось наполовину. Но, сделав неимоверное усилие, олень ускорил свой бег. Некоторое время оба животных неслись с одинаковой скоростью, но затем скачки саблезубого участились. Он несомненно оставил бы преследование, если бы не близость реки – в воде он рассчитывал быстро настигнуть оленя. Хищник добежал до берега, когда олень проплыл уже локтей пятьдесят. Не останавливаясь ни на секунду, огромный хищный кот бросился в воду и поплыл с необычайной быстротой, но олень и тут не уступил ему в скорости. Для него это был вопрос жизни и смерти.