Леди Феникс
Шрифт:
— Он же меня провожал, дом видел, знал, что в этом районе бедняки не живут.
— О предполагаемом наследстве вы ему тоже рассказывали?
— Хватит с меня ваших вопросов. Вижу, куда вы клоните. Ленка у подруги, так Нина сказала. Вот у подруг ее и ищите, а мне неизвестно, где она.
— А про то, что Алик купил дом в деревне, вам известно?
Вот тут и стало ясно: этого вопроса девушка не ожидала. И испугалась. Она продолжала ухмыляться, но ухмылка застыла на губах, сделав ее лицо похожим на маску.
— Что
— Вот что, дай мне парочку своих ребят, прокатимся в деревню.
— Ты же была там утром… черт… считаешь, Лена может быть в доме?
— Не знаю. Но упоминание о доме девчонке не понравилось.
— Это точно. Хорошо, дуй туда, а я продолжу беседу, чтобы у девицы не было времени собраться с мыслями и все обдумать. Боюсь, что очень скоро она адвоката потребует.
— Боюсь, что очень скоро он ей понадобится, — вздохнула я.
На милицейской машине мы отправились в Вяхирево. Мужчины по дороге все больше молчали, и мне было не до разговоров. Я кляла себя на чем свет стоит за то, что не заглянула в дом утром, почему-то казалось, что это многое бы изменило. Наконец возник указатель, а вскоре я разглядела среди деревьев крышу дома. Все как во время моего утреннего визита сюда: те же закрытые ставни, те же замки на дверях.
— Ну что, будем ломать? — хмуро спросил один из парней, приехавших со мной.
— Будем, — кивнула я.
Он достал из багажника монтировку и с легкостью сорвал замок с входной двери, второй парень хоть и считал, что мы зря тратим время, заметно подобрался. В дом вошел первым, огляделся и нам рукой махнул. Пока я стояла в сенях, мужчина включил свет. Обошли весь дом.
— Никого, — сказал тот, кого звали Максим.
— Точно, — ответил Сергей. — Но недавно здесь были гости. Вчера или максимум два дня назад. — И пояснил, видя вопрос на наших лицах:
— На кухне хлеб. И макароны заваривали.
Мы прошли на деревенскую кухню, разделенную печкой на две неравные половины. В той, что поменьше, на столе с рваной клеенкой лежал хлеб, порезанный на куски. Газ в доме отсутствовал, на подставке, ближе к умывальнику, стояла электроплитка, на ней чайник, в нем была вода. В мусорном ведре две банки из-под лапши, на столе грязные ложки, вне всякого сомнения, кто-то на днях здесь останавливался. Я прошла в комнату. Шкаф, две кровати без матрасов, допотопный сервант. Больше ничего, если не считать слоя пыли на полу и мебели.
— Посмотри, — позвал Максим. — Вроде кровь.
Я повернулась, он сидел на корточках перед умывальником, Сергей склонился к нему и кивнул.
— Похоже, кто-то руки мыл… Так… Ольга Сергеевна, оставайтесь здесь, а мы все еще раз хорошенько осмотрим.
Но идти никуда не пришлось. Максим обратил внимание на лаз в подпол, как раз под обеденным столом на кухне. Мужчины отодвинули стол, подняли крышку, мы заглянули в яму, вниз вела лестница, больше в темноте ничего разглядеть было невозможно.
— У меня фонарик в машине, — сказал Сергей. Он собрался уходить, когда Максим его остановил.
— Подожди, здесь свет есть, лампочку видишь?
Лампочку я разглядела, а вслед за этим и шнур, который тянулся вдоль плинтуса к розетке над столом. Максим вставил вилку в розетку, и вспыхнул свет.
Сергей первым спустился вниз, чертыхнулся и буркнул:
— Ну вот, мы опять с работой.
— Что там? — свесив голову вниз, спросил Максим.
— Спускайся. А вам, Ольга Сергеевна, не стоит.
Но я внимать его словам не стала и вслед за Максимом спустилась вниз. Здесь можно было стоять в полный рост, подпол шел под всем домом, разделенный кирпичными столбами-подпорками, из-за них я поначалу ничего и не увидела. Сергей продвинулся вперед и наклонился, что-то разглядывая на полу. Я преодолела расстояние до столба одновременно с Максимом и увидела мужчину, в джинсах и голубой рубашке. Он лежал лицом вниз, раскинув руки, из спины торчала рукоятка кухонного ножа. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перед нами труп. Сергей шагнул вправо и вновь выругался. Я обошла его и тогда увидела Лену Зотову.
Свет лампочки еле доходил сюда, и в сумраке, увидев лицо девушки, я поначалу решила, что она тоже мертва. Руки у нее были связаны веревкой, пропущенной вокруг балки, рот залеплен скотчем. На ней была лишь легкая кофточка, задранная к самой шее, юбка и босоножки валялись тут же. Ноги девушки оказались разведены в стороны и привязаны к вбитым в землю колышкам.
— Вот сволочь, — пробормотал Сергей, Максим отвернулся, хотя много всего успел повидать, работая в убойном отделе, и слабонервным точно не был. — Подожди, — заволновался Сергей. — Девчонка-то вроде жива. — Он сорвал с губ девушки скотч, и мы услышали слабый стон. — Макс, "Скорую", черт, здесь мобильный не берет.
Я быстро осмотрела Лену, синяки, ссадины, но серьезных ран нет, хотя она и без сознания.
— Вытащите ее отсюда, — попросила я. — У нее скорее всего шок.
— И обезвоживание, — подсказал Максим. — Неизвестно, сколько времени она так пролежала.
Позвонить мы смогли, только когда выехали на шоссе. Лена лежала на заднем сиденье, прикрытая своей юбкой, больше ничего не нашлось, ее голова покоилась на моих коленях, она так и не пришла в себя, глаза закатились, посиневшие губы приоткрыты. Я гладила ее волосы и пыталась решить, что скажу ее матери.