Ледокол
Шрифт:
Странное замечание. Я не успеваю, озвучить свои подозрения. Туда, где только что были пальцы, вторгается его член. Медленно, миллиметр за миллиметром он заполняет меня там.
Я замираю. Слишком большое натяжение.
Слишком!
Это слишком!
— Ну же расслабься, — нежно шепчет Кир, продолжая ласкать мой клитор, и не отступая, наполняет собой. — Расслабься! Тебе понравиться.
Я пытаюсь. Дышу. Сосредотачиваюсь на понятном наслаждении. Другой рукой он нежно гладит мою напряжённую спину. И входит, входит.
— Сладкая Юля! — хрипит его голос. —
Он заполняет меня полностью и замирает. Судя по тому, как он тяжело дышит ему очень хорошо. Он сжимает мою талию, и делает медленное движение назад. Осторожно возвращается. Из его груди рвётся рык.
— Бля, ты мой кайф! — он опять медленно толкается, и я вдруг, отвлёкшись на его слова, понимаю, что начинаю получать удовольствие, от этой тугой наполненности. От этой тесноты. И ещё больше от его дикого восторга. Кир просто стонет в голос, но, тем не менее, не срывается на бешеный темп, всё также медленно толкается, заполняя до предела. А когда он слегка ускоряется, я и сама начинаю стонать.
— Больно? — тут же притормаживает он.
— Нет, — задыхаюсь я. — не больно!
И он снова толкается, и мы уже вместе стонем, я даже срываюсь на крик, когда невероятное удовольствие вдруг простреливает меня, топит, и тело сотрясается в крупной дрожи.
Это что-то невероятное!
Это точно за пределами всего, что я когда-то знала и делала.
Эту ночь я точно никогда не забуду!
Я падаю без сил, а рядом валится Кир, такой же обессиленный как я.
37
Лежу, словно на волнах качает. Эта другая реальность какая-то. Никак вынырнуть не могу. И не хочу.
Здесь так хорошо.
Спокойно.
Тепло.
Сытно.
Все тревоги кажутся такими глупыми.
После всех этих восхитительных чувств, что словно вибрации прошили моё тело, согрели душу, не оставив и тени в самых её уголках.
После всех незабываемых переживаний. Этой яркой ночи. Нельзя оставаться собой. Теперь прежней меня нет. Есть видоизмененная я.
Другая.
Иная.
Одно остаётся неизменным, а вернее, увеличенным, гипертрофированным. Моё чувство к нему.
Как я не давила его. Не душила. Сейчас, после сладости нежных прикосновений. После странных, но искренних признаний. Оно владеет мной полностью.
И я лежу, и улыбаюсь с закрытыми глазами, наслаждаясь этим моментом. Именно им. Именно сейчас. Когда весь накал схлынул. Растаял, осталась только нега завладевшая телом, и тепло, в районе сердца.
Матрас рядом прогибается и на мою спину ложиться горячая ладонь, нежно гладит.
А это интересно. Ледокол умеет быть нежным!
Потом в районе лопаток расцветает горячий поцелуй, и от него во все стороны, словно лучи, расходится тепло.
С моих губ срывается стон. Приятно, чертовски приятно!
— Я в душ, — сипит Кир, и обрамляет мою кожу горячим дыханием, — хочешь, присоединяйся.
Хочу, но двигаться лень. Можно меня туда отнести?
Но Кир, не умеет читать мысли, встаёт и выходит из комнаты.
Я все ещё прибываю в нежной дремоте, когда слышится шум воды, и я представляю,
Он это может, я даже не сомневаюсь. Мало того, потом, он без жалости станет вбиваться в меня, притиснув к скользкой стене, сжимая мягкие ягодицы, до боли, до синяков, которые потом проявятся синими точками на нежной коже. Ну, это не важно. Важно, что он опять окунёт в своё страстное безумно желание. И я улечу вместе с ним.
Растворюсь.
Растаю.
И воспарю.
Я застонала от нахлынувшего желание, из собственной фантазии. Низ живота протяжно затянуло, и я, повернувшись на бок, свела ноги, усилив голодное чувство, прогнулась.
Я развращена напрочь!
Эта мысль вызвала улыбку. Я открыла глаза, и села.
За окном всё ещё властвовала ночь, и в огромной полупустой спальне царила темнота, разгоняемая, приглушённым светом, светильников, встроенных в стену. Они давали очень интимный свет. Было видно всё, но в слабом свечении, линии размывались, сводя картинку до размытого пятна. И только прикосновения, касания дарили ощущение реальности.
Я, наконец, встала на подрагивающие ноги, ощутив вдруг небольшую саднящую боль в новом источнике удовольствия.
Обалдеть, как я на это решилась?
Да и разве я решалась. Как с Киром можно спорить. Совершенно невозможно. Он решил, и подвёл меня к этому. Я усмехнулась и пошла в коридор.
Здесь было светлее, и я зажмурилась, только сейчас осознав, что совершенно не стесняюсь своей наготы. И даже больше, чувствую себя очень привлекательной, вышагиваю грациозно, покачиваю бёдрами.
Но как только я вхожу, в запаренную ванную. Вода прекращает свой шум, и Кир выходит, из душевой.
— Ты уже всё? — разочарованно тяну я.
— Могу остаться, если тебе так хочется сделать это в душе, — усмехается Кир, и обтирается полотенцем.
Я слегка смущаюсь.
У меня, что на лице всё написано?
— Нет, — поспешно отвечаю я, — я просто…
— Мойся спокойно, я не сбегу, — снова усмехается Кир, и оборачивает бёдра полотенцем, — обещаю, что разрешу потом воплотить все твои фантазии в жизнь!
— Да, я не… — начинаю оправдываться, но он выходит. И, слава Богу, потому что, не видит, как я краснею. Просто взял и прочитал меня, как раскрытую книгу.