Легенда о прекрасной Отикубо
Шрифт:
Госпожа из северных покоев, подумав немного, все же решила посылать ей пищу один раз в день. Падчерица так искусно шила, что было невыгодно лишать ее жизни.
Позвав к себе своего дядюшку тэнъяку-но сукэ, когда никто не мог их услышать, Китаноката сказала ему, что заперла Отикубо по такой-то и такой-то причине и что от него требуется то-то, мол, и то-то…
Старик до смерти обрадовался внезапному счастью. Одурев от восторга, он распустил в улыбке рот до ушей.
— Так значит, вы проведете эту ночь в кладовой, где заперта Отикубо, — сказала
Не успели они обо всем договориться, как кто-то вошел в комнату, и заговорщики расстались.
Между тем, Акоги получила от Митиёри вот какое письмо:
«Что слышно у вас? Неужели кладовую до сих пор не отперли? Я не нахожу себе места от тревоги. Если будет случай освободить твою госпожу, извести меня немедленно. Постарайся также передать ей это письмо. Если удастся получить ответ, это меня хоть немного утешит. Сердце мое разрывается от горя при мысли о том, как страдает моя дорогая».
Письмо к Отикубо было написано с необыкновенным чувством:
«Когда я вспоминаю твои полные безнадежности слова, то не знаю, на что решиться.
Пока не угасла жизнь,
Надежда во мне не угаснет.
Мы свидимся вновь с тобой!
Но ты говоришь: я умру!
Увы! Жестокое слово!
Любимая моя! Прошу тебя, не падай духом. Ах, как я хотел бы сейчас быть в заточении вместе с тобой и утешить тебя!»
Меченосец писал Акоги:
«Как подумаю о том, что с нами стряслось, так становится не по себе. Я все время лежу в постели. Наша юная госпожа, верно, винит меня во всем. На душе у меня тоска. Я даже думаю пойти в монахи».
Акоги написала в ответ Митиёри:
«Я почтительно прочла ваше письмо. Устроить вам встречу нет никакой возможности. Дверь остается закрытой, ее даже заперли еще крепче. Я попытаюсь доставить моей госпоже ваше письмо и получить ответ».
Она послала письмо также и меченосцу, в котором сообщала о многих печальных и тревожных событиях.
Во второй части будет самым подробным образом рассказано о том, что случилось дальше с нашими героями.
Часть вторая
Акоги бродила вокруг кладовой с письмом Митиёри в руке, размышляя, как бы передать его своей госпоже, но дверь была по-прежнему заперта.
«Какая досада!» — думала она.
Митиёри с меченосцем тоже тщетно ломали себе голову, придумывая разные хитроумные способы похищения Отикубо.
«Ведь она из-за меня терпит такие муки!» Эта мысль заставляла Митиёри испытывать еще большую жалость к Отикубо. Он только и думал, только и говорил о том, как бы поскорее освободить любимую, а после так жестоко отомстить мачехе, чтобы она вовек не забыла!
Митиёри обладал от природы мстительным характером и не умел прощать обид.
Между
«Ах, бедная! Как она теперь? Что с нею? До чего же люди бессердечны!» — так говорили между собой, горько плача, Сёнагон и Акоги.
День смеркался, а между тем Акоги еще не нашла случая передать Отикубо письмо от ее возлюбленного.
Случилось так, что мачеха приказала женщинам, прислуживавшим в доме, поспешно изготовить мешочек для флейты своего зятя куродо и думала, что он давно уже готов, но таких искусниц не нашлось. Ни одна женщина даже не притронулась к работе.
Китаноката, наконец, отперла дверь, вошла в кладовую и приказала Отикубо:
— Вот возьми, сшей это, да побыстрее!
— Не могу, я еле жива, — ответила Отикубо, не поднимая головы.
— А если ты сейчас же не выполнишь этой работы, я брошу тебя в погреб. Я оставила тебя в живых только для того, чтобы ты могла шить для меня, когда прикажу, — пригрозила Китаноката.
Отикубо испугалась, что мачеха и на самом деле способна выполнить свою угрозу, и, как ей ни было плохо, все же с трудом поднялась с пола и принялась за шитье.
Акоги сразу заметила, что дверь кладовой открыта. Она кликнула Сабуро и стала его просить:
— Молодой господин, вы всегда были ко мне так добры, так охотно со мной разговаривали, исполните же мою просьбу. Передайте это письмо сестрице Отикубо, только смотрите, чтобы ваша матушка не увидела.
— Хм, ладно! — ответил, не долго думая, мальчик и побежал в кладовую. Усевшись возле сестры, он сделал вид, что рассматривает флейту, а сам потихоньку сунул письмо в складки ее платья.
Отикубо не терпелось узнать, что пишет ей Митиёри, но раньше надо было дошить мешочек. Как только Китаноката отправилась показать его, Отикубо торопливо пробежала глазами послание Митиёри. Не было границ ее радости! Но как написать ответ, не имея ни кисти, ни туши? Под рукой у нее была только игла для шитья.
Отикубо нацарапала иглой на клочке бумаги:
«В сердце глубоко
Я схоронила любовь мою.
Так и умру я,
Как исчезает роса поутру,
Тайну мою не открыв тебе.
Вот о чем я сейчас все время думаю!»
Вскоре вернулась мачеха и сказала:
— Этот мешочек для флейты сшит очень хорошо, как раз по мерке. Однако отец твой сердится, зачем я отперла дверь, — и, плотно закрыв дверь, хотела было запереть ее на замок, но Отикубо взмолилась:
— Пожалуйста, велите Акоги принести ларчик для гребней из моей комнаты.
Мачеха позвала Акоги и сказала ей:
— Отикубо просит принести из ее комнаты ларчик.