Легенда о прекрасной Отикубо
Шрифт:
— Разве в доме не было ни одного сторожа? — гневно кричал тюнагон. — Злоумышленники ворвались в потайную кладовую, дверь выломали, тащили, что хотели, и никто их не остановил? Кто сторожил дом, отвечайте!
Мачеха лишилась языка от злости. Сколько было предосторожностей, и все-таки Отикубо бежала. Она бросилась искать Акоги, но той и след простыл. Открыла комнату Отикубо — пустая! Все исчезло, как сон: и ширмы, и богатый занавес, и ларчик для гребней. Мачеха накинулась на свою дочь Саннокими с упреками:
— Эта воровка Акоги только и ждала случая, когда нас не будет дома. Я хотела недавно прогнать ее со двора, так ты меня упросила ее оставить, уверяя, что она отлично тебе служит. Вот и дождались! Против моей воли держали в доме такую негодяйку, у которой нет ни стыда, ни совести, ни малейшей привязанности к своим господам!..
Тюнагон стал допрашивать слугу, который был оставлен сторожить дом. Тот отвечал:
— Знать ничего не знаю. Видел только, что приехал незнакомый экипаж с плетеным верхом и спущенными занавесками. Оттуда вышли какие-то люди и сейчас же вновь сели в него и уехали.
— Так это они и были! Разве могли одни женщины своими силами взломать такую крепкую дверь! Ясно, что им помогали мужчины. Но кто они, как посмели ворваться в мой дом посреди бела дня и учинить в нем неслыханный разбой!
Как ни выходил из себя тюнагон от гнева, но было поздно! Похитителей и след простыл.
Между тем Китаноката нашла письма, которые Акоги нарочно оставила на самом видном месте. Прочитав их, она поняла, что старик так и не сблизился с Отикубо, и ей стало еще досаднее. Мачеха позвала к себе тэнъяку-но сукэ и начала ему выговаривать:
— Отикубо сбежала. Я поручила эту девушку вашему надзору, понадеялась на вас, а вы ее не устерегли. Растяпа, так и не сумели овладеть ею. — Китаноката показала ему письма. — Вот что я нашла. Кажется, это ваши любовные послания к ней? Она бросила их, убегая…
Старик рассердился:
— Напрасно вы меня упрекаете. В ту ночь, когда вы меня к ней послали, она так страдала от боли в груди, что и притронуться к себе не давала. Акоги ни на шаг от нее не отходила и все упрашивала меня: «Потерпите эту ночь, только одну эту ночь, госпожа моя как раз соблюдает пост и воздержание». Что же мне было делать, если девушка так сильно мучилась болью? Я потихоньку притулился возле нее, да и заснул. А на следующую ночь я думал было уговорить свою невесту по-хорошему. Стал открывать дверь в кладовую, а она не поддалась, видно, приперли ее изнутри. Я простоял возле двери на холодных деревянных досках до глубокой ночи, все пытался отворить дверь, да и продрог до самых костей. В животе рези поднялись, мочи нет. Я перетерпел раз-другой, все думал, вот-вот открою дверь, тут и случилась со мной нежданная беда. Не помня себя, кинулся я бежать. Пока я замывал свое платье, уж и рассвет наступил. Нет, неповинен я ни в какой оплошности. Что ж делать, так уж вышло, — говорил в свое оправдание тэнъяку-но сукэ.
Несмотря на всю свою досаду, Китаноката не могла удержаться от усмешки, а о ее прислужницах и говорить нечего.
— Ну, довольно! Ступайте отсюда! Напрасно я на вас положилась. Лучше бы поручила надзор за этой девушкой любому постороннему человеку.
Старик до смерти обиделся.
— Напраслину вы возводите. В душе я был полон молодого пыла и готов на все, но, на беду, лет мне уж немало и со мной легко случается известный грешок.
Разве я виноват? А все потому, что я, старый человек, упорно старался открыть эту проклятую дверь. — И старик ушел, не переставая брюзжать.
Все бывшие там хохотали до слез.
Но маленький Сабуро сказал серьезно, совсем как взрослый:
— Матушка, вы поступили дурно. Зачем вы заперли сестрицу в кладовой и хотели отдать ее в жены этому глупому старику? Сестрица вправе думать, что вы были с нею жестоки. Нас много, братьев и сестер, и впереди у нас, ваших детей, еще долгая жизнь. Значит, придется нам на нашем веку еще много раз слышать о сестрице Отикубо и видеться с нею. Как мы теперь встретимся с нашей сестрицей? Не будем знать, куда глаза девать от стыда.
— Подумаешь, беда! — отвечала ему мать. — Какая нам забота, куда она сгинула? Хоть бы вам в будущем и довелось встретиться где-нибудь с этой негодницей, вам, моим детям, она ни в чем повредить не может.
А надо сказать, что маленький Сабуро был третьим сыном Госпожи из северных покоев. Старший ее сын, исправлявший должность правителя провинции Этидзэн, жил далеко от столицы, а второй сын пошел в монахи. Один Сабуро еще находился при своих родителях.
Долго в доме не стихала сумятица, но упущенного не вернешь. Все понемногу успокоились и легли спать.
Тем временем во дворце Нидзёдоно зажгли светильники. Митиёри попросил Акоги:
— Расскажи мне теперь в малейших подробностях обо всем, что случилось с вами за эти дни. Госпожа твоя многого мне не сказала…
Акоги изобразила в самых живых красках бесчеловечные поступки мачехи. Митиёри слушал, думая про себя: «Какая страшная женщина! Нет ей прошения!» И жажда мести разгоралась в нем все сильнее.
— Здесь, в доме, нет людей, это плохо, — сказал он Акоги, — поищи, пожалуйста, хороших слуг. Я думал было прислать сюда служанок из дома моих родителей, но скучно видеть все те же, слишком привычные лица. А ты будешь у нас домоправительницей. Годами ты молода, но характер у тебя твердый.
Много еще отдал Митиёри таких заботливых распоряжений, которые приятно было исполнять.
Ночь минула, но все в доме, избавившись наконец от забот и огорчений, беззаботно проспали до самого полудня.
В полдень Митиёри отправился в Главный дворец, к своим родителям.
— Побудь возле госпожи, — приказал он меченосцу. — Я скоро вернусь.
Акоги снова написала своей тетушке:
«За последнее время у меня было столько хлопот, что я несколько дней не давала о себе знать. А сейчас я опять докучаю вам спешной просьбой. В вашем доме много красивых прислужниц. Прошу вас, выберите из их числа какую-нибудь женщину или девушку приятной наружности и пришлите мне ее на самое короткое время для услуг моим господам. Подробности при встрече. Навестите меня, я очень хочу рассказать вам обо всем». Когда Митиёри пришел в дом к своим родителям, то женщина, сватавшая за него младшую дочь тюнагона — Синокими, сказала ему:
— Прошу минутку вашего внимания. Так вот насчет того, о чем я вам недавно говорила… Родители девушки хотели бы покончить с делом еще до наступления нового года. Они просят, чтобы вы скорее написали письмо их дочери.
Мать Митиёри, присутствовавшая при этом разговоре, заметила:
— Обычно просит родня жениха, а тут наоборот. Но если уж они первыми затеяли сватовство, то отказаться значило бы нанести им смертельную обиду. И ты, мой сын, уже в таких годах, когда не подобает мужчине оставаться холостым.