Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе
Шрифт:
Никогда за всю историю человечества никто не встречал утро среди такой мерзости, в какой мы оказались сегодня. По сравнению с этим отступление Наполеона из России было легкой прогулкой по Гайд-парку в летний день.
В пять утра с черного как деготь неба полил проливной дождь. Через пятнадцать минут нас полностью затопило. Дождь шел целый час, пока мороз не превратил его в лавину града, а затем в снег. Тут же разыгралась сильнейшая метель, и все покрылось слоем снега толщиной в пять дюймов. Все это происходило в полной темноте. Ни проблеска смысла или логики в этом не было. В мире воцарился хаос. Наша палатка обрушилась, люди ползали друг по дружке в поисках выхода. Мы очутились по колено в грязи и безуспешно
Наконец, слава тебе господи, над горизонтом забрезжил утренний свет, и мы смогли хотя бы что-то разглядеть. Не сказал бы, что нас порадовало то, что мы увидели. Закончив погрузку снаряжения на грузовики, мы вытолкали их по хлюпающей грязи на дорогу и в восемь часов продолжили путь на север. Все было по вчерашней программе: мы сидели, скукожившись, в кузове, вконец замерзая, и каждый час возились с колесами и цепями. Из-за свища у меня страшно болело лицо; было такое ощущение, что откуда-то изнутри нарывает правый глаз, и казалось, еще чуть-чуть, и я сойду с ума.
Вечером мы опять остановились на ночлег — даже не знаю где. Я так измучился, что мне было не до того. Ставить палатки было бессмысленно, спальные мешки превратились в мокрые, облепленные жидкой грязью тряпки, так что все просто повалились на землю, укрывшись палатками, и стали ждать утра, надеясь не подцепить воспаления легких.
На следующий день опять ехали к северу, но, не доезжая до Алжира, повернули на запад. Мне было жаль, что мы не увидим этого славного города, о котором я столько слышал, но в котором никогда не был. Проехав какое-то время по дороге вдоль побережья, мы свернули к югу и в середине дня достигли Сиди-бель-Аббеса.
Весь город высыпал встречать нас. Здешние легионеры прошествовали парадным строем под оркестр, наяривавший все свои славные марши, в то время как наши грузовики медленно ползли по улицам, запруженным народом. В проплывавшей мимо толпе мелькали знакомые лица, друзья тянулись к нам, обмениваясь рукопожатиями, но особенно приятно было узнавать старых товарищей по инструксьон.В кузов грузовика летели бутылки пива и вина, музыка гремела, вопли не смолкали — карнавал, да и только.
Но вот радостные толпы остались позади, музыка затихла, мы проехали свой центр. Однако встреча, какой бы короткой она ни была, оставила очень теплое чувство, пробудила воспоминания о минувших веселых днях. Ничто так не поднимает настроение и не придает столько сил, как осознание, что у тебя есть друзья. Между тем мы продолжали свой путь на запад, к марокканской границе. Около Тлемсена мы остановились на отдых в заброшенных ниссеновских бараках и получили наконец нормальную горячую пищу. А какое блаженство спать под крышей, где дождь на тебя не льет, снег не сыпется и ветер не продувает тебя насквозь!
Путешествие наше наконец закончилось. Роты разместились в небольших военных лагерях, расположенных милях в десяти друг от друга в окрестностях Марнии. Нашей 3-й достался лагерь морских пехотинцев регулярной армии, которых в данный момент отправили в столицу. Лагерь небольшой и компактный, а главное, удивительно хорошо благоустроенный, что нас всех очень радует.
Граница с Марокко проходит всего в трех милях отсюда, и ясно, что нас сюда кинули на тот случай, если феллахи,засевшие по ту сторону границы, решат, что проведение референдума служит сигналом к их возвращению на родину. Чтобы они не впали в это заблуждение и не развили активную деятельность преждевременно, мы и поджидаем их тут со своими пулеметами.
Кончается год, который я никогда не забуду. Это мой первый год в легионе, и я просто счастлив, что он позади. Кажется, что февраль был в далеком прошлом. А у нас накануне Нового года нет даже ни одной бутылки пива! Совсем не так его встречают на Трафальгарской площади и на Пиккадилли!
Около часа ночи в казарму ввалился Катценбергер и поднял всех на ноги. Он каким-то чудом раздобыл целый ящик пива — должно быть, выпросил (или украл) в одном из ближайших лагерей регулярных войск. Вот молодец! Не мог допустить, чтобы парни его взвода проводили ушедший год трезвыми. Он обошел всех, обменялся с каждым рукопожатием и вручил по паре бутылок. Это было очень здорово и трогательно, просто слов нет.
Я попросил транзистор у Старри и поймал Лондон. Там время отстает на час, и я как раз попал на новогоднее поздравление по Би-би-си. «Счастливого вам всем Нового года!» — донесся до меня такой знакомый, такой замечательный голос, который я не слышал столько месяцев. Я стоял у своей койки, прижимая к уху приемник, и в нем раздавался призывный бой Биг-Бена. А между ударами часов продолжал звучать тот же голос, в котором сливались голоса всех моих друзей: «…всем, кто находится далеко от родных, кто лежит в больнице…» Это привело меня в ностальгическое и приподнятое настроение. Вокруг меня буйствовали со своим пивом мои товарищи, но я был очень далеко от них.
Здесь есть всё: отличная еда, удобные постели, водопровод, душ в любой момент и даже кино. Прямо батлинский рай [48] по сравнению с тем, к чему мы привыкли.
И погода здесь гораздо теплее. Проснувшись сегодня, я впервые за много дней с удивлением увидел, что на моей постели не намело сугроба снега. Теобальда, Декалёва и капрала Вилке застукали сегодня в два часа ночи за покером. Всем им объявили по восемь суток ареста и пелотв течение двух дней, а также, разумеется, для проветривания мозгов их постригли буль а зеро.
48
Имеются в виду английские пансионаты для семейного отдыха, основанные Билли Батлином.
Утром совершили патрульный обход нашего участка границы. Удивительное зрелище. Французы возвели целую сеть заминированных укреплений из колючей проволоки, которая тянется от средиземноморского побережья через весь Алжир, заканчиваясь далеко на юге, в песках Сахары. С востока страна отгорожена таким же барьером от Туниса. Образцом для этих укреплений послужила линия Мажино, [49] но, конечно, они не являются абсолютно непроницаемыми. Арабам часто удается прорвать их с помощью так называемой бангалорской торпеды. Она представляет собой кусок трубы, начиненный взрывчаткой. Труба просовывается под проволочные заграждения и при взрыве подрывает все ближайшие мины, проделывая тем самым безопасный проход. Арабы тут же устремляются в проход и быстренько рассеиваются в горах. Наша роль в этой игре состоит в том, чтобы угадать, где они собираются прорваться, а самим устроить засаду и всех их захватить.
49
Линия Мажино— система французских укреплений, возведенная в 1929–1934 гг. на границе с Германией и названная по имени военного министра Андре Мажино.