Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе
Шрифт:
А во время аппельон развернулся во всю мощь. При проведении аппельты должен либо лежать в постели, убедительно притворяясь спящим, либо стоять в полной форме возле койки по стойке «смирно». Лежать в постели рискованно — это наводит на мысль о чрезмерной самоуверенности и побуждает сержантов с садистскими наклонностями, каких тут более чем достаточно, перевернуть койку. Хотя мы в ожидании Шерифа тщательно вычистили все свое обмундирование и имущество, надраили до блеска полы, помыли окна, очистили от пыли постели, тумбочки и абажуры — пострадавших было немало. Кровати были перевернуты, тумбочки опустошены, а их содержимое, включая личные вещи, выкинуто из окна на улицу. Пинков и зуботычин тоже хватало. Больше всех досталось Энгелу.
Энгел — личность темная, с какой стороны ни посмотри. Сегодня Шериф заподозрил, что он пьян, а это смертный грех, так что сержант избил его до полусмерти. У Энгела физиономия и без того малопривлекательная, а теперь она вообще ни на что не похожа.
Для подобной жестокости нет никаких оснований, и я не могу понять, почему офицеры закрывают на это глаза и во время утреннего построения не обращают внимания на то, что некоторые легионеры стоят с синяками. Возможно, они считают это неизбежной частью воинской подготовки, но, скорее, я думаю, остерегаются портить отношения с сержантским составом, потому что даже капралы обладают очень большой властью и имеют возможность при случае отомстить.
Однако справедливости ради надо заметить, что, как бы ни любили Шериф и Крепелли пускать в ход кулаки, они вполне способны отдать тебе должное, если ты как следует выполняешь все, что требуется. Крепелли с таким же энтузиазмом приветствует успехи новобранцев, с каким он набрасывается на них в случае их промахов.
Он, к примеру, пришел в полный восторг, увидев, что я взбираюсь по канату вдвое быстрее других, даже не захватывая его ступнями.
Похоже, англичане здесь в почете, что меня, разумеется, устраивает. Наверное, мы кажемся какими-то необъяснимыми существами. Нас в легионе очень мало, и у меня такое ощущение, что нас считают немного свихнувшимися и отчасти небезопасными представителями рода человеческого, а потому предпочитают не трогать. Уроки войны не прошли даром!
Вольмар действительно хороший человек, я был прав. Я думаю, он не одобряет некоторые воспитательные методы Крепелли, но, понятно, ни за что не станет высказывать свое мнение. О других рекрутах пока мало что могу сказать. Мы не слишком-то тесно общаемся друг с другом, все держатся независимо. Ни у кого нет особого желания выделяться из общей массы или излить душу другому, опереться на плечо соседа, не зная толком, что он собой представляет. Лучший способ выжить — полагаться на самого себя.
Конечно, мы дружно горланим песни и вместе пьем пиво по вечерам в фойе,но в отношениях между людьми пока чувствуется неуверенность. Что хорошо развито, так это дух соперничества, особенно среди немцев. Они не любят быть последними ни в физических упражнениях, ни на марше. Очевидно, в этом проявляется их национальная гордость.
Средний возраст легионеров в моей роте — двадцать два года. Большинство парней — уличные головорезы, некоторые с явным уголовным прошлым, однако в легионе все равны и имеют одинаковые права. Свободного времени мало, так что разбиваться на группы и сколачивать какие-либо компании практически нет возможности. Хотя, разумеется, люди одной национальности тусуются со своими. Злостных задир или законченных ублюдков не наблюдается, кроме Вормсера, который, похоже, вселил немалый страх в своих соотечественников. Тип крайне неприятный, но, пока он меня не трогает, мне, в общем-то, наплевать на это.
Ежедневно в течение часа мы обучаемся приемам рукопашного боя у Крепелли — он дзюдоист. Прежде всего он научил нас ловко падать на землю из любого положения. Теперь мы знаем все уязвимые места своего тела, удар по которым может убить. По полчаса в день мы колотим ребрами ладоней по бетону, превращая их в смертоносное оружие.
Деньги кончаются, и постоянно хочется есть. Завтрак, состоящий из куска хлеба, — совершенно неадекватное питание, если учесть, сколько энергии мы тратим. Сигареты тоже стали дефицитом, Уайт был прав в этом отношении. Наблюдать за парнями, тратящими половину свободного времени на розыски хабариков, — хорошая пропаганда против курения.
Сегодня я в первый раз самостоятельно ходил в город — относил записку Вольмару домой. Жена у него настоящая красавица. Она, похоже, знала обо мне, залила меня по горло чаем и закормила кексами и пирожными. Фантастическая женщина. Я чувствовал себя школьником, которого пригласили в гости к учителю. Когда ходишь по улицам Маскары сам по себе, возникает удивительное ощущение свободы. Этой прогулки было достаточно, чтобы весь день стал необыкновенным.
Сегодня впервые были на стрельбище. Стрельба, естественно, занимает большое место в нашей учебной программе, и Вольмар говорит, что нам предстоит заниматься ею много часов. Французы используют три типа винтовок калибра 7,5 мм, которые производятся разными заводами и отличаются годом выпуска — совсем как марки вина.
Оружейные заводы находятся в Сент-Этьенне, Тюле и Шательро. Винтовки образца 1936 и 1949 годов имеют скользящий затвор и магазин; последняя снабжена также приспособлением для стрельбы гранатами. Новейшая модификация была выпущена в 1956 году, это легкая полуавтоматическая винтовка, идеальная для условий, в которых скоро придется воевать нам. С двухсот ярдов она бьет наповал.
Помимо винтовок, у нас на вооружении есть автоматы, которые называются пистоле митрайет-49(автоматический пистолет) и аналогичны «стенам», а также легкие пулеметы образца 1952 года, очень удобные в использовании. Они могут быть снабжены как лентами, так и магазинами и в умелых руках стреляют очень метко. Правда, весят они двадцать шесть фунтов, так что таскать их — то еще удовольствие. Кроме того, в нашем арсенале имеются весьма затейливые гранаты. Короче, вооружены мы хорошо.
Мы досконально изучаем все это оружие: названия всех деталей, их размеры, вес и прочие характеристики — и уже умеем разбирать и собирать его с закрытыми глазами.
Нам сообщили самые общие сведения о составе легиона. В настоящее время он насчитывает около тридцати тысяч человек, и части его разбросаны на обширной территории. Ему приданы четыре дополнительных пехотных полка в северной части Алжира и три на Мадагаскаре, в Джибути и на Таити. Еще есть четыре пехотных полка, окопавшиеся в песках Сахары, а также два парашютно-десантных и два кавалерийских. Этим его силы исчерпываются, но каждый полк Иностранного легиона стоит десятка любых других.