Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 2
Шрифт:
Многие из вельмож, занимая очередь на заказ, пытались подкупить его, чтобы их заказ был выполнен вне очереди, и готовы были переплачивать за это огромные деньги; и так поступал чуть ли не каждый придворный вельможа. Леонардо не мог удовлетворить просьбы всех желающих, ему приходилось им отказывать, и тогда их заискивание перед ним обращалось в ненависть к нему. Они строили козни, занимались интригами и наговорами, докладывая герцогу Людовико Сфорца обо всём, чем он занимается, всегда придавая роду его деятельности отвратительную неприглядность. И это было первым сигналом для Леонардо, что время его безмятежного благоденствия, которое никогда
–– Говорят, что ты и Марко-Антонио занимаетесь некромантией и осквернением могил, выкапывая из них тела погребённых для ваших анатомических исследований, – заявил ему однажды герцог Людовико Сфорца, вызвав на приём, устраиваемый им каждую неделю для придворных учёных, чтобы выслушать их отчёты. – Твои зарисовки, Леонардо, с граждан города для «Тайной Вечери» вызывают у них болезни и многих сводят в могилу, которые
вы затем с Марко-Антонио раскапываете; таким образом, не прерывая вашего изучения чёрно магической некромантии с постоянным притоком к вам мертвецов?!.. – судорожно и брезгливо повёл он головой.
–– Похоже, что люди везде одинаковы! – устало усмехнулся Леонардо. – Всё повторяется: во Флоренции, когда я занимался анатомическим сечением, про меня говорили то же самое… Но вот ведь что интересно во всех этих слухах, ваше Высочество: все могилы на городских кладбищах не тронуты и находятся в полной невредимости, а те, кто о нас знает всё до мельчайших подробностей – утверждает о нашем дьявольском святотатстве так, будто сам содействовал нам и принимал в этом непосредственное участие. Не худо было бы их самих допросить: откуда они с такой ясностью знают о наших опытах с покойниками?! Ведь никто и никогда не видел ни меня, ни Марко-Антонио, ни на одном из городских кладбищ…
–– М-да… действительно ерунда… – согласился с ним герцог после небольшого раздумья.
–– Эти слухи, по-видимому, основываются на россказнях вашего конюха Джакопо Тузло, ваше Высочество, – предположил секретарь и летописец герцога мессере Джоржо Мерула. – Мастер Леонардо как-то испытывал изобретённый им воздушный купол для мягкого приземления во время полётов на его крыльях…
–– Да-да, именно… Я давно хочу услышать эту историю, но никто ничего вразумительного о ней мне ещё не рассказал!.. – торопливо закивал герцог. – Что с ним приключилось? Почему он попал в госпиталь Оспедале Маджоре с душевным припадком?
–– У него была такая привычка, ваше Высочество, не доходить до уборной, а мочиться на угол конюшни, – неторопливо повёл рассказ Джорджо Мерула. – А мессере Леонардо на крепостной стене, прямо над самой конюшней, установил лебёдку для испытания воздушного купола, к которому подвесил набитое песком человеческое чучело, равное весу человека…
–– Я решил испытать купол ночью при свете факелов, когда не будет толпы зевак… – обронил реплику Леонардо.
–– Да, именно ночью! – подтвердил Мерула. – И вот, когда мессере Леонардо решил проверить своё изобретение в действии, то, – как будто к месту, – в это время из своей каморки на угол конюшни притащился Джакопо Тузло… А его предупреждали ранее, что за это он будет наказан Господом, и тот будет попустительствовать сатане, чтобы он свалился на его голову… И вот, когда конюх пристроился к углу, – ночью-то темно и его не видать – мессере Леонардо отпустил с лебёдки купол с чучелом, и оно приземлилось ему прямо на плечи! Страх – рассказывать, что с ним потом сотворилось! – покачал головой негодующий секретарь. – Он обделался со всех сторон с таким усердием, с каким откормленному коню понадобилось бы тужиться месяц!.. В потёмках, накрытый куполом, ползает на коленях вокруг чучела, смердит, как несметная туча клопов, и просит чучело простить его за все содеянные им на углу конюшни зловонные грехи… В общем, насилу его успокоили, но полностью привести в чувство не удалось даже в госпитале Оспедале Маджоре!.. Отныне, прилежный и аккуратный, он и там теперь в уборной, когда идёт туда оправиться, вытаращив глаза, постоянно смотрит в потолок!
Герцог Людовико, задыхаясь от смеха, держался за ажурный ворот, оттягивая его, чтобы не задохнуться. Побагровевший, он долго не мог вымолвить и слова, а когда, наконец, пришёл в себя и отдышался, то уже смотрел на Леонардо не строго, а по-дружески.
–– А правда ли, что ты водил по Милану лошака в обществе музыкантов и рассказывал горожанам, что он говорящий, убеждая их разговорить его за награду в сто золотых сольдо? – вытирая лацканом камзола слёзы с глаз, спросил герцог.
––Правда, ваше Высочество! – ответил Леонардо.
–– И что?!.. Нашёлся хоть один идиот, попытавшийся разговорить животное?
–– Таких идиотов, ваше Высочество, в Милане оказалось гораздо больше, – ответил Джорджо Мерула за Леонардо. – И они заняли всю рыночную площадь…
–– Вот как?! – удивлённо вскинул брови Людовико Сфорца.
–– Думаю, что их было бы гораздо больше, если бы мессере Леонардо предложил награду в тысячу золотых сольдо!.. Уверен, что в этом случае к обычным гражданам присоединились бы и знатные сеньоры, вступив в единоборство с простым народом за попытку разговорить животное! Жадность – болезнь, поражающая, как и чума, всех, не разбирая кастовых различий…
–– Но зачем тебе это понадобилось, Леонардо?!
–– Я просто хотел устроить праздник веселья, только и всего…
–– Для чего?!
–– Для того, что мне необходимо было пристальнее вглядеться в лица смеющихся, чтобы понять, как работают мышцы лица во время смеха, и потом зарисовать их улыбки для возможных будущих картин… Ведь и в «Тайной Вечере», насколько вы знаете, ваше Высочество, я пользуюсь тем же методом.
–– Да, я знаю, – не переставал улыбаться герцог. – Не соскучишься с тобой, ей Богу!.. Монахи Мария делле Грацие жалуются, что ты очень медленно работаешь над «Тайной Вечерей», но я-то тебя понимаю…
–– Работа над картиной идёт медленно ещё и потому, ваше Высочество, что у меня нет подмастерьев, способных готовить краски, и мне всё приходится делать самому, а это отнимает у меня очень много времени… Я давно хочу обратиться к вам с просьбой позволить мне открыть при Дворе вашего Высочества Академию Живописи с набором в неё учеников…
Герцог Людовико задумался. Поглаживая мягкой холёной рукой свою чёрную окладистую бороду, он не торопился с ответом. Медленно вышагивая по залу приёмов, он тянул время.
–– Ты же знаешь, Леонардо, что я временно занимаю пост государя Ломбардии, – наконец ответил он после долговременной паузы. – Не сегодня-завтра моё опекунство над племянником Джан-Галеаццо закончится, и тогда он станет полноправным правителем… Позволь я тебе создать при Дворе Академию Живописи, но что будет с ней, когда на престол сядет мой племянник?!.. Мне не хотелось бы тебя огорчать, но моё и твоё начинание с началом его власти может быть разрушено!
Леонардо растерялся и не сразу понял, куда клонит Людовико Сфорца.