Лепестки на ветру
Шрифт:
— С Рождеством, бабуля. Я надеялся, что больше никогда тебя не увижу, но теперь, когда это все же случилось, я вижу, что время уже отыгралось на тебе. — Он снова обернулся ко мне. — Поторопись, Кэти. Где твое пальто? В машине ждут Джори и миссис Линдстром.
— Зачем? — спросила я. Меня вдруг охватила паника. — Что случилось?
— Нет! — воскликнул Барт. — Кэти не может уехать! Она ждет от меня ребенка, и я хочу, чтобы она осталась здесь!
Барт подошел и обнял меня, с нежностью глядя мне в лицо.
— Ты раскрыла мне глаза, Кэти. Ты была права. Я, конечно,
Я наградила старуху торжествующим взглядом, избегая смотреть на Криса, затем мы с Бартом вместе вышли из библиотеки и прошли через все комнаты, пока не оказались в большом зале.
Здесь творилось что-то невообразимое! Все кричали, бежали, искали друг друга. Дым! Пахло дымом.
— Боже мой, дом горит! — закричал Барт. Он толкнул меня к Крису. — Выведите ее наружу в безопасное место! Мне нужно найти жену! — Он дико озирался по сторонам и звал: — Коррин, Коррин! Где ты?
Вся толпа ринулась к единственному выходу. С верхней части лестницы струился черный дым. Женщины падали, мужчины наступали на них. Беззаботные гости праздника сейчас были одержимы одним — как выбраться отсюда, и горе тому, у кого не было сил протолкнуться к двери. Я, как безумная, следила глазами за Бартом. Вот он снял телефонную трубку, конечно, звонит в пожарную охрану, а вот он уже мчится по правой лестнице и в самое пла мя!
— Нет! — закричала я. — Барт, не ходи туда! Ты погибнешь! Барт, не ходи! Вернись!
Думаю, он услышал меня, потому что на какое-то мгновение он как будто засомневался, оглянулся и улыбнулся мне, а я отчаянно махала ему. Одними губами он произнес: «Я тебя люблю», а потом указал на восток. Я не поняла, что он хотел этим сказать. Но Крис понял так, что он указывал нам на другой выход.
Кашляя и задыхаясь, мы с Крисом промчались через другой холл и я, наконец, увидела огромную столовую, но она тоже была полна дыма!
— Смотри, — прокричал мне Крис, подталкивая вперед, — здесь стеклянные двери, идиоты, таких дверей, наверное, десяток на всем первом этаже, а все лезут в парадную дверь!
Мы выбрались наружу и подбежали к машине, в которой я узнала автомобиль Криса. В машине сидела Эмма, держа на коленях Джори и неотрывно глядя на огромный пылающий дом. Крис дотянулся до накидки и набросил ее мне на плечи. Он обнял меня, а я плакала по Барту — где он? Почему он не вышел из дома?
Я слышала вой пожарных машин, мчащихся по горной дороге, которые оглашали своими сиренами эту, и без того уже дикую от ветра и снегопада, ночь. Снежинки, опускаясь на горящий дом, превращались в красные точки и шипели, попадая в огонь. Джори протянул ко мне руки, и я крепко обняла его, а Крис, зацепив его ручки вокруг меня, обнял нас обоих.
— Не волнуйся, Кэти, — пытался он утешить меня. — Барт знает все ходы и выходы.
Потом я увидела нашу мать в ее огненно-красном платье, ее держали двое мужчин. Она продолжала кричать, все время называя имя своего мужа, а затем и своей матери.
— Моя мать! Она осталась там! Она не может двигаться!
Барт
Это был пожар из моих детских кошмаров! Это было то, чего я всю жизнь боялась больше всего! Именно по этой причине я настояла на том, чтобы мы сделали веревочную лестницу из разорванных простыней так, чтобы, в случае чего, мы могли спуститься на землю прямо через окно.
Было более чем страшно наблюдать этот исполинский дом, объятый огнем, хотя было время, когда мне хотелось, чтобы он исчез с лица земли. Ветер бушевал безжалостно, вздымая языки пламени выше и выше, пока они не озарили ночь и не зажгли, казалось, само небо. С какой легкостью воспламенялось старое дерево: вместе с антикварной обстановкой, безумно дорогими фамильными ценностями, которые восстановить было уже невозможно. Если бы в этом огне уцелело хоть что-нибудь, хотя пожарные метались, как сумасшедшие, торопясь соединить между собой шланги, по которым пойдет пена, — это было бы просто чудом! Кто-то крикнул:
— Люди в доме заперты огнем! Вытащите их!
По-моему, это крикнула я. Пожарные работали с нечеловеческой скоростью и ловкостью, чтобы помочь, а я продолжала кричать, как ненормальная.
— Барт! Я не хотела твоей смерти! Я только хотела, чтобы ты меня любил, только и всего. Барт, не умирай, пожалуйста, не умирай!
Моя мать услыхала мой крик и подбежала к нам с Крисом.
— Ты! — выкрикнула она, и смятенное выражение ее лица было как у умалишенной. — Ты думаешь, Барт любил тебя? Думаешь, он женился бы на тебе? Ты дура! Ты предала меня! Как ты и раньше всегда меня предавала. А теперь вот из-за тебя Барт умрет!
— Нет, мама, — сказал Крис ледяным тоном, крепче сжимая меня в объятиях, — не Кэти крикнула ему, чтобы он пошел за твоей мамашей. Это сделала ты. Ты отлично видела, что возвращаться в дом ему опасно. Но может быть ты предпочла видеть своего мужа мертвым, чем женатым на твоей дочери?
Она уставилась на него. Ее руки нервно двигались. Ее небесно-голубые глаза потемнели из-за кругов потекшей туши. Но вдруг и я, и Крис заметили, как что-то в ее глазах как будто сломалось, какая-то малость, которая придавала взгляду ум и ясность, вдруг растаяла, и она как будто вся стала меньше.
— Кристофер, сын мой, мой любимый мальчик, я ведь твоя мать. Ты больше не любишь меня, Кристофер? Но почему? Разве я не приношу тебе все, о чем ты ни попросишь? Новые энциклопедии, игры, одежду? Чего тебе не хватает? Скажи мне, я пойду и куплю это для тебя, пожалуйста, скажи, что ты хочешь. Я все сделаю, принесу тебе все, чтобы только компенсировать тебе то, чего ты лишен. Ты будешь вознагражден тысячекратно, когда умрет мой отец, а он может умереть со дня на день, в любой час, в любую минуту, я знаю это! Клянусь тебе, вы не останетесь здесь ни на минуту! Ни на минуту! Ни на минуту.