Леший
Шрифт:
— Не боись, Зинуля. Скоро мы будем дома.
Подгоняемые наступавшей темнотой, они снова двинулись в путь. Спустились в какой-то лог, поросший густым мелким кустарником, продрались сквозь него, поднялись на крутой взгорок и неожиданно оказались на берегу ручья.
— Ну вот видишь, — обрадованно сказал Димка, — теперь мы точно выйдем к речке. Ручей нас выведет.
Они пошли вниз по течению, но ни ручей, ни лес им не были знакомы. Никакого ручья, пересекающего трассу нефтепровода, Димка не знал и даже не слышал о нем. Вскоре они вышли на мыс, который огибал ручей, перевалили через него и увидели на крутом берегу избушку. Широким торопливым шагом Димка подъехал к ней. В избушке было одно маленькое, похожее на черный квадрат, оконце. Оно не светилось, значит за ним не было жизни. Но все равно это походило на чудо. В избушке наверняка есть печь, а, значит, в ней можно согреться и провести ночь.
— Все, — сказал Димка, поднимая одну лыжу и отстегивая крепление. — Больше мы никуда не идем.
Зина не ответила. Она молча сняла лыжи, взяла их в руки и стала вслед за ним карабкаться на крутой берег.
В избушке, как и предполагал Димка, никого не было. Он зажег спичку и осмотрелся. На небольшом, грубо сколоченном из досок столе, стояла керосиновая лампа без стекла, из головки которой торчал краешек черного, обгорелого фитиля. Димка поднял ее, взболтнул и услышал, как в железной утробе булькнул керосин. Он зажег лампу и подробнее рассмотрел избушку. С обеих сторон стола у стен были небольшие нары. На одних из них лежало старенькое байковое одеяло с большой прожженной то ли головешкой, то ли упавшей папиросой дыркой посередине. На стене висел заношенный полушубок с вытершимся до блеска воротником и несколькими заплатами на локтях и спине из оленьего камуса. У самых дверей примостилась железная печка, на которой стоял помятый, закопченный до самой дужки чайник. В углу лежали наваленные кучей дрова, из-под которых торчал кончик топорища. Там же стояло старенькое ведро.
— Почему здесь все так бросили? — оглядывая избушку, испуганным шепотом спросила Зина. — Хозяев, наверно, убили?
Ее лицо побледнело, в глазах отразился неподдельный страх. Она провела рукавичкой по краю нар, куда, очевидно, хотела присесть, но тут же отодвинулась и встала около двери.
— Ты думаешь, медведь? — спросил Димка.
— Ну а кто же еще? — Она подвинулась к нему, взялась рукой за ремень ружья.
Димка обнял ее за плечо, прижал к себе и сказал:
— Никаких медведей тут нет. Это избушка охотника. Охотники всегда оставляют в своих избушках и дрова, и провизию. Чтобы человек мог перекусить и отогреться, если нужда заставит его оказаться здесь. Ты даже не представляешь, как нам повезло.
Димка вытащил топор, прямо у порога нащепал от полена лучину, уложил ее в печку. Заглянул в угол, потом под нары, достал оттуда кусочек бересты, сунул ее под лучину. Вскоре в печке загудел огонь, избушка стала быстро наполняться теплом. Уставшая Зинка присела на краешек нар, стянула с головы шапочку, тряхнула головой. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам, она вытянула ноги, положила руки на колени и отрешенно уставилась в пространство.
— Сильно устала? — глядя на нее, сочувственно спросил Димка.
— До изнеможения. — Она закрыла глаза и покачала головой. — Как мы будем выбираться отсюда?
— Завтра утром пойдем по ручью, обязательно выйдем к речке. А там и до городка недалеко.
Он повернулся, взял ведро и толкнул рукой дверь.
— Ты куда? — испуганно спросила Зинка.
— За водой. Надо хоть чаю попить. А ты вот что, — он отстегнул с пояса рябчиков, протянул ей, — тереби пока их. Есть-то все равно что-нибудь надо.
На улице стало совсем холодно. В затянувших небо тяжелых тучах кое-где образовались дырки, сквозь которые проглядывали кусочки черного неба и льдистые звезды. Димка спустился к ручью, но добраться до воды оказалось нелегким делом. Ручей плотно сковало льдом. Он попытался разбить его ногой, но лед не поддавался. Димка стал шарить глазами по берегу. Увидев здоровенный сук, он разбил им лед, кое-как зачерпнул воды вместе со льдинками. Когда он вернулся в избушку, Зина, сидя около печки, теребила уже второго рябчика. Димка ополоснул чайник, налил в него воды, поставил на печку. Рябчиков сварили в ведре.
В избушке нашлись и соль, и чага для заварки чая. Охотник, которому она принадлежала, оказался запасливым человеком.
Отогревшись, Зина повеселела. Отщипывая от рябчика маленькие кусочки белого, похожего на куриное, мяса, она посмотрела на печку, источавшую расслабляющее тепло, на желтый, дрожащий огонек керосиновой лампы и сказала:
— Здесь все, как в сказке.
— Не хватает только бабы-яги, — заметил Димка.
— А я? — она посмотрела на него ироничным, задиристым взглядом.
— Ну нет, — тут же ответил Димка, с возмущением отметая даже саму возможность подобного сходства. — Ты больше похожа на Василису Прекрасную.
Зинке польстило сравнение и она рассмеялась. Ей было хорошо оттого, что она оказалась в тепле, утолила голод и теперь имела возможность отдохнуть от изнурительной и в общем-то глупой затеи поохотиться в тайге на рябчиков. Она отодвинулась от стола, сняла валенки и, забравшись с ногами на нары, навалилась спиной на стену.
— Так бы и уснула сейчас, — сказала она, закинув руки за голову и глядя на тусклый огонек чадящей лампы.
— Ну так ложись, — ответил Димка. — Стели полушубок и спи.
Зинка посмотрела на полушубок, двумя пальцами отвернула одну его полу и, скривив губы, сказала:
— Он грязный. В нем ведь могут быть и блохи, и другие насекомые.
— Какие насекомые? — удивился Димка. — Если и была какая-нибудь блоха, она уже давно сдохла с голоду. Ты что не видишь, что в этой избушке никто не был с прошлой зимы?
Он снял со стены полушубок, хлопнув дверью, вышел наружу и несколько раз встряхнул его с такой силой, что старая одежонка треснула от надсады. Вернулся в избушку, плотно прикрыв за собой дверь, постелил полушубок на нары и сказал:
— Ложись.
— А ты на чем будешь спать? — спросила Зинка.
— Обо мне не беспокойся. Я сейчас подброшу в печку дров и тоже лягу.
— Только не туши свет, пожалуйста, — сказала она.
— Ну вот еще, — Димка дернул плечами. — Сожжем керосин за одну ночь, а потом хозяин избушки будет сидеть в темноте? Хороший подарок за щедрое гостеприимство.
— Тогда я не буду спать, — твердо сказала Зинка. — Я боюсь здесь спать в темноте.
— Я лягу с тобой. — Димка повернулся к ней, чтобы посмотреть, как она отреагирует на его слова. — И ружье заряженное поставлю к стене около нар.
— Разве только ружье…, - неопределенно сказала Зинка.
Димка подбросил в печку дров, погасил лампу и лег на нары. Зинка, не дыша, отодвинулась к стене и Шабанову показалось, что если бы она могла вжаться в нее, сделала бы это не задумываясь.
— Ты чего так далеко убежала? — спросил он. — Надо наоборот ложиться ближе друг к другу. К утру избушка выстынет, дубу дадим.
— Я не замерзну. — Зина повернулась спиной к стене и поджала ноги. — У меня свитер теплый и вообще я тепло одета.