Леший
Шрифт:
— Привет, — сказал Димка, хлопая от неожиданности глазами.
— Здорово, однако, — охотник сдернул меховую рукавичку, протянул для приветствия сухую твердую руку.
Димка пожал его ладонь и сказал, кивнув на избушку:
— Извини, вчера заблудились. Пришлось воспользоваться твоим жилищем.
Стоявшая поодаль собака осторожно подошла к Димке, задергала кончиком носа, обнюхивая его. Охотник, словно прицеливаясь, окинул его взглядом, затем повернулся к стене, где стояли двое лыж. Прищурился так, что Димке показалось, будто он закрыл глаза. Потом снял свои лыжи и тоже поставил к стене. Димка открыл дверь.
Зина уже успела прибрать все внутри. Шубейка, на которой они спали, висела на гвозде, аккуратно сложенное одеяло лежало в изголовье нар. Охотник, очевидно, не ожидал увидеть здесь женщину, запнулся на пороге и спросил, словно не верил себе:
— Баба, однако?
— Я же тебе говорю, что мы заблудились, — ответил Димка, подталкивая его внутрь. Он уже замерз стоять на морозе.
Охотник зашел, внимательно оглядел избушку, бросил быстрый, сердитый взгляд на собаку. Она, опустив хвост, тут же выскочила наружу. Димка, испугавшийся сначала неожиданной встрече, сейчас обрадовался охотнику. Уж теперь-то они точно доберутся до своего городка. Охотник наверняка поможет найти дорогу.
— Проходи, садись, — сказал Димка словно он был здесь хозяином, а не гостем. — Тебя как звать-то?
Охотник снял ружье, повесил его на гвоздь над нарами, положил у дверей рюкзак. Достал из кармана папиросу, сунул в рот, открыл печку, зажег от огня лучину, прикурил и только после этого ответил:
— Пырчин зовут.
— Как Пырчин? — удивился Димка. — Имя что ли такое?
— Имя Николай, — пыхнув папиросой, ответил охотник.
Он шагнул к Зинке, отстранил ее рукой, приподнял одеяло, потом заглянул под свою шубейку, висящую на стене. По всей видимости проверял, в сохранности ли оставляют гости его вещи. Затем перевел взгляд с девушки на Димку и, хитро прищурившись, сказал:
— Заблудился, говоришь?
— Мы нефтепровод строим, — торопливо заговорил Димка. — Пошли поохотиться на рябчиков, они увели нас в сторону. А там снег пошел. Если бы не нашли твою избушку, замерзли бы.
Но по глазам Пырчина он видел, что тот ему не верит. По всей видимости считает, что Димка специально привел девушку в избушку, чтобы переночевать с ней здесь. Димка понял, что охотнику, родившемуся в тайге, трудно поверить, что кто-то может в ней заблудиться. Поэтому спросил:
— Ты что, не знаешь, что мы здесь нефтепровод строим?
— Слышал, однако, — неопределенно ответил Пырчин, попыхивая папиросой и все время поглядывая на Зинку. Девушка, видать, понравилась ему. Димка решил использовать это.
— Если ты не проводишь ее до нашего городка, она замерзнет, — сказал он. — Мы одни дорогу туда не найдем.
— Как я пойду? — Пырчин снова пыхнул папиросой. — Я на охота пришел.
— Так вы охотник? — впервые подала голос растерявшаяся от вида незнакомого человека Зина.
— Плохой охота, плохой, — покачал головой Пырчин. — Ваши люди далеко сополь угнали. Нет сополь. И пелка нет. Плохо остяку. Вчера целый день шел до другой изпушка, один сополь добыл. Совсем плохо.
Димке показалось, что охотник сейчас расплачется. Если соболь и белка ушли из тайги, что же ему остается делать? Но вместо печали в узких, хитроватых глазах охотника светились озорные искорки.
— Правда замерзла? — спросил он, глядя на Зинку.
— Вообще-то здесь не жарко, — передернув плечами, ответила она. — А где вы живете?
— Тайга живу. Недалеко здесь. Два дня идти надо.
Димка вспомнил, как однажды Гудков и Шумейко рассматривали карту будущей трассы. В стороне от нее на берегу таежного озера была обозначена деревня Пырчино. Как говорил Шумейко, ее и деревней назвать нельзя. Заимка из трех домов. Очевидно оттуда и пришел охотник. Насколько помнил Димка, деревня находилась от их городка довольно далеко.
— Проводи нас до городка, — взмолился Димка. — По дороге охотиться будешь. Мы же пойдем по дикой тайге, наверняка что-нибудь подстрелишь. Собаки найдут. Собаки у тебя хорошие.
— Сопака хороший, — согласился Пырчин.
Он встал, закинул за плечи рюкзак, снял с гвоздя ружье. Димка понял, что Пырчин решил вывести их из тайги.
Как только они вышли из избушки, лежавшие на снегу собаки тут же вскочили и насторожились, глядя на хозяина. Охотник надел лыжи и неторопливым размеренным шагом заскользил между деревьев. Собаки рванулись вперед, мелькнули за кедрами и исчезли, словно растворились в тайге. Теперь они будут рыскать по лесу, уходя далеко в стороны и все время возвращаясь на след хозяина. Димка пропустил вперед Зину и пошел сзади.
Охотник шел не оглядываясь, изредка огибая упавшие деревья и мелкую поросль. Димка смотрел на него, коренастого, еще крепкого и думал о том, что сейчас он возможно идет с последним охотником этих мест. Когда освоят нефтяное месторождение, пустят нефтепровод, зверье отсюда разбежится. Чем тогда будут жить здешние охотники? Он еще раз посмотрел на Пырчина. На нем была старая, заношенная шубейка, старый рюкзак и такое же старенькое ружье «Белка» с замусоленным, вытершимся прикладом. Пырчин уже сейчас был реликтом. «Неужели он не понимает, что ждет его впереди?» — подумал Димка.
Они шли без отдыха около часа. Зинка устала, стала отставать.
— Давай остановимся, — попросил Димка охотника и показал глазами на девушку. — Ей надо отдохнуть.
Охотник подошел к поваленному дереву, смел с него рукавицей снег. Сел, достал из-за пазухи папиросы. Тут же откуда-то появились собаки, тяжело дыша и высунув языки, улеглись на снег рядом с ним.
— Кури, — сказал он и протянул Димке пачку «Севера».
— Я привык сигареты. — Димка достал из кармана пачку сигарет. — Будешь?
— Сигарета не надо. От них кихи-кихи, — охотник взялся ла-донью за горло и показал, как люди кашляют от сигарет.
— Скучно наверно в тайге? — спросила Зина, усаживаясь рядом с охотником. — Надоедает все время одному?
— Когда сополь есть, скука нету, — сказал охотник. — А так сидишь один, песня поешь. Сопачка тоже поет. А ну петь давай, песня петь, — обратился он к собакам.
К великому удивлению Зинки собаки задрали морды и завыли. Они выли протяжно и жалобно и от этого воя в душу закрадывался страх. Тихо шумел ветер в разлапистых кронах кедров, осыпая с веток на землю искристый снежок. Двое людей сидели на поваленном дереве, один стоял рядом. А у их ног собаки пели древнюю песню тайги. И Димка представил, как непроглядными зимними ночами под нескончаемый шум метели собаки воют в избушке. Рядом сидит охотник, покуривает папиросу и слушает эту душераздирающую звериную песню. А когда он умрет, они будут приходить на его могилу и выть ночами.